Форум по искусству и инвестициям в искусство - Владимир Васильевич Лебедев

Ленинградец Владимир Васильевич Лебедев (1891–1967) считал, что его сформировала именно духовная атмосфера двадцатых годов. Однако кубизм – столь популярный в годы становления Лебедева–художника пластический метод – не был для него мировоззрением. Его формальными приемами мастер пользовался, чтобы "собрать и организовать стихию русского искусства, жадного к выражению и нетерпеливого в ученичестве".

Лебедев рисовал с детства, увлеченно и страстно. Интересно, что, сильный рисовальщик, он не получил систематического образования. В 1910–1911 годы посещал мастерскую Ф.А.Рубо в Академии художеств, затем занимался в студии М.Д.Бернштейна. В 1910-е художник сотрудничал с разными сатирическими журналами.

В конце 1910-х Лебедев увлекся кубизмом, который стал для него школой овладения профессиональной культурой. Яркий пример кубистических опытов – листы из серии "Прачки" или "Гладильщицы" (1920–1925), в которых автор последовательно решает различные формальные задачи: его интересуют способы ритмической организации композиции, взаимодействие простых форм, имеющих различную фактуру, тон, цвет.

В начале 1920-х Лебедев работал в плакатном отделе петроградских "Окон РОСТа". Плакатная ясность перешла в детскую книжную иллюстрацию, которой художник занимался, начиная с 1921 года. На выставке представлены эскизы иллюстраций к "Слоненку" Р.Киплинга (1921), произведениям С.Маршака "Цирк" (1925), "Как рубанок сделал рубанок" (1927) и др., которые представляют классические образцы детской книги 1920-х.

В первой половине 1920-х в творчестве Лебедева появилось тяготение к работе сериями, варьированию близких мотивов. Многие рисунки, запечатлевшие преимущественно уличную жизнь послеоктябрьской поры (серии "Панель революции" (1922), "Новый быт" (1924), "Нэп" (1925)), были опубликованы в сатирических журналах. В них художник смог, подобно Михаилу Зощенко, уловить стиль новой советской жизни с ее своеобразным бытом и карикатурными персонажами. В работах из серии "НЭП", выполненных ламповой копотью, появляется "избыточная" для жанра бытового рисунка художественная выразительность. Рисунок стал более живописным и воздушным. Острая наблюдательность сатирика сменилась немного ироничным любованием.

Во второй половине 1920-х Лебедев обратился к такому традиционному для изобразительного искусства мотиву как пластика женского тела. С 1926 года он начал систематически рисовать с натуры женскую модель, изображение которой варьируется в листах из серий "Балерины", "Гитаристки", в сотнях рисунков натурщиц, запечатлевших одну или две фигуры. Рисунки, выполненные в различных техниках, демонстрируют зрелое мастерство художника.

На рубеже 1920–1930-х в творчестве Лебедева наметился отказ от графики в пользу живописи, что происходит не без влияния изменившихся требований времени. В 1930-е годы он работал над портретами и натюрмортами.

В 1931 году несколько работ Лебедева подверглось резкой критике в печати, а пять лет спустя он, вместе с В.М.Конашевичем, стал объектом грубых нападок в статье "О художниках-пачкунах" ("Правда", 1936, 1 марта). Статья, послужившая сигналом к травле ленинградских художников детской книги, была частью широкой идеологической кампании, направленной против ряда деятелей искусств Ленинграда.

В последующие годы Лебедев активно занимался живописью и иллюстрировал детские книги. Однако более поздние работы художника не шли в сравнение с шедеврами 1920-х: новаторские находки того времени не смогли найти воплощения в искусстве 1930–1950-х.

Сейчас в Третьяковской Галерее открыта выставка "Я - художник двадцатых годов". Рисунки Владимира Лебедева в рамках программы "Третьяковская галерея открывает свои запасники".
На выставке представлено около 80 произведений из собрания Третьяковской галереи и частной московской коллекции, созданных художником в самый яркий период его творчества, в 1920-е годы, многие из которых экспонируются впервые.
(Государственная Третьяковская галерея)

Выставка глазами очевидца
Репортаж Анны Толстовой ("Коммерсант")

Это всего два зала, и тут не знаешь, радоваться или печалиться. С одной стороны, нам показывают лишь графику 1920-х и начала 1930-х: бесспорно, это период расцвета Владимира Лебедева (1891-1967), великого без всяких преувеличений художника детской книги и великолепного рисовальщика, но хотелось бы увидеть полноценную ретроспективу, ведь мало кто знает, чем он занимался после "Детгиза". А с другой стороны, когда в вегетарианские годы оттепели престарелого Лебедева, народного художника РСФСР и члена-корреспондента АХ СССР, спрашивали, будет ли у него ретроспектива, тот отвечал, что еще не готов, и становилось ясно, что ретроспективы он категорически не хочет, все про себя прекрасно понимая.

Куратор нынешней выставки Галина Цедрик, кажется, решила пощадить классика. Например, лебедевские плакаты для "Окон РОСТА" времен Гражданской войны есть, хоть они — по-маяковски громкоголосые и яркие — выбиваются из интимной тональности этой тонкой и изысканной, под стать ее герою, экспозиции. Зато замечаешь, что буржуи, разлетающиеся воздушными шариками из-под ног печатающих шаг пролетариев с плаката "По Европе движется красный призрак коммунизма", вскоре превратятся в толстяка-обжору из "Мороженого" Самуила Маршака. А вот лебедевских плакатов для "Окон ТАСС" времен Великой Отечественной нет, потому что они сделаны совсем другим человеком. Человеком, который возглавлял художественную редакцию маршаковского "Детгиза" до тех пор, пока весной 1936 года в газете "Правда" его не назвали "художником-пачкуном" (то был очередной этап в кампании по истреблению творческой интеллигенции) и всякая далекая от искусства сволочь не начала объяснять ему, как правильно.

Раздел книги для детей в Третьяковке небольшой, но представительный. Начинается двумя работами 1921 года, когда от отдельных иллюстраций в детских журналах и альманахах, которыми он начал заниматься еще в пору ученичества, Лебедев переходит к оформлению книги как целого. И если в написанных им самим "Приключениях Чуч-ло" он еще в плену футуристической "зауми", то в киплинговском "Слоненке" мы уже видим того художника, который создал советскую детскую книгу — не в плане идеологии, а в плане эстетики, усвоенной, кажется, во всем мире. Когда из пятен, точек и линий на плоскости складываются такие фигуры жирафа и бегемота, что ребенок сам тянется к бумаге и карандашу, чтобы нарисовать так же, а первый раз попав в зоопарк, мгновенно "узнает" каждого зверя. Как будто суровый аскетизм военного коммунизма привел к этой строжайшей экономии художественных средств: не образы — чистые гештальты. Вслед за "Слоненком" — целая стенка книг Маршака—Лебедева. Имена поэта и художника как равных писали на обложке шрифтом одного размера, и подчас они даже менялись ролями: это Маршаку приходилось иллюстрировать своими стихами веселые и поэтические картинки коллеги. Так, между прочим, возник "Цирк": на эскизах видно, как набранный на кальке текст деликатно, чтобы не задеть, вклеивается в рисунок, намертво севший на лист. Конструктивистская компоновка, супрематический цвет, обэриутский смех — все лучшее в соответствии с лозунгом эпохи Лебедев отдал детям.

И все же главным на выставке стало "взрослое" искусство Владимира Лебедева. Довольно быстро покончив с кубистическими экспериментами, он находит свой стиль, названия которому нет (сам Лебедев любил говорить о себе: "Я — одинокий художник"), но есть множество поэтических аналогий в литературе тех лет. Лихие революционные матросы с толстомордыми кралями — таким видится фон "Двенадцати" Блока. Расфуфыренные нэпманши, изящные проститутки, шпана, богема — так представляешь себе персонажей романов Деблина и Ремарка. Кое-что из этих рисунков печаталось в 1927-1928 годах в журналах "Бузотер" и "Бич": карикатурами их делали остроумные подписи неизвестного автора ("Почему суд квалифицировал твои фильмы как брак? — Вероятно, потому, что снимал я только свою жену"), но сами по себе они не помещались в узкие границы сатирической графики. У бывшего плакатиста "Окон РОСТА" был столь ценимый в плакате цепкий, внимательный к характерным деталям глаз, но была и столь не свойственная плакату мягкая, нежная ирония.

Местами она проступает и в знаменитых лебедевских обнаженных — им отдан целый зал, и это настоящая энциклопедия графических техник, в любой из которых художник был виртуозом. В спущенных чулках, расстегнутых юбках, балеринских пачках, с гитарами и совсем без всего — обнаженные позируют неоклассическими статуями в рисунках свинцовым карандашом, тают в зыбком свете углевой штриховки, растворяются в акварели, вырастают из пятен ламповой копоти и дрожат под контурной линией туши. Совершенно эротоманская коллекция — в том смысле, что не от изображения, а от того, как оно сделано, можно получать почти физическое удовольствие. Антисоветскость "пачкуна" Лебедева заключалась даже не в том, как он умел создать атмосферу интимности для взрослого, уединившегося с его рисунками, и для ребенка, оставшегося один на один с его книгой. Это было искусство, дающее ощущение полноты бытия, хотя никто из руководящих органов его на это не уполномочивал.
("Коммерсант" №87)