Павел Пепперштейн – продолжатель концептуалистского дискурса на современном этапе. Сын одного из лидеров этого направления в Москве – Виктора Пивоварова – он рос вместе с развитием "московского романтического концептуализма". Он блестящий теоретик, писатель, художник. В конце 80-х основал группу "Инспекция "Медгерменевтика", оказавшую существенное влияние на творчество многих художников. В контексте выбранного направления, он понимает визуальную практику как текст, равноценный тексту: графические и живописные образы адекватны его теоретическим рассуждениям. "Дешифровка" произведений Пепперштейна возможна только с учетом знания сложнейших изысканий предыдущего этапа актуального искусства. Его герои – комментарии, "комментарии комментариев" художественных акций, образов и теоретических положений, разрабатываемых предшественниками. Если, очень условно, обозначить круг проблем, волнующих художника, то – помимо сугубо теоретического дискурса – его темами можно считать анализ соотношения субъективного и реального, виртуального и конкретного в жизни человека. Одним из самых точных определений его творчества, принятых в искусствоведческих кругах, стал термин "психоделический реализм", причем сам термин предложен Пепперштейном. Психопатологическая личность, искореженная непонятным и враждебным социумом, детские страхи и комплексы, порожденные угнетающей действительносью, трансформируются на его полотнах и графических листах, тем не менее, в поэтические визуальные образы. Сюжеты Пепперштейна – своеобразная "скоропись" внутренних переживаний, личностных трактовок и теоретических выводов индивидуума, с философским отстранением анализирующего окружающий контекст. Очень часто художник идентифицирует себя с персонажем, погружается в его знаковую систему, и тогда в серии произведений перед зрителем разворачивается, своего рода, "поток сознания", виртуальные путешествия от имени того или иного лица. Несмотря на сложную для восприятия внутреннюю природу дискурса, произведения постконцептуалистского поколения художников, лидером которого можно считать Пепперштейна, отличаются внятной визуальностью, поэтому зритель, далекий от эзотерических проблем направления, легко воспринимает произведение в целом, как своего рода поэтическую формулу, тем более, что Павел Пепперштейн блестяще владеет мастерством рисовальщика.

Пепперштейн родился в 1966 году в Москве. С 1985 по 1987 год учился в пражской Академии изящных искусств. Вместе с молодыми одесскими художниками Сергеем Ануфриевым и Юрием Лейдерманом основал группу «Инспекция “Медицинская герменевтика”», которая стала одним из самых значительных явлений «младоконцептуализма». В 1991-м место Лейдермана занял Владимир Фёдоров.

«Медгерменевты» занимались исследованиями механизмов и знаков современной культуры (в самом широком понимании этого слова), причем разглядывали они ее не со стороны, как классики концептуализма, а как бы находясь в ее эпицентре, в водовороте всевозможных образов. В своих произведениях — инсталляциях, графике, перформансах, текстах — художники создавали дикий психоделический мир, где на человека обрушивается лавина из мифов современного общества. «Медгерменевты» стали первыми, кто серьезно изучал связь советского концептуализма с миром детства (для Пепперштейна эта связь всегда была очевидной: его отец, знаменитый художник-концептуалист Виктор Пивоваров, иллюстрировал детские книги и журналы, а мать, Ирина Пивоварова, была детской писательницей). Самое знаменитое творение группы — огромный фэнтези-роман «Мифогенная любовь каст». Первый том, насчитывающий более 1000 страниц, вышел в 1999 году. Он рассказывает о судьбе парторга Владимира Дунаева, контуженного в первые дни Великой Отечественной войны и оказавшегося в лесу, где единственной доступной пищей были псилоцибиновые грибы. Одержимый желанием воевать с фашистами, Дунаев видел галлюцинации, в которых персонажи русских народных сказок бились с героями сказок европейских. Этот эпос принадлежит перу Пепперштейна и Ануфриева, которые писали его в течение многих лет. Над вторым томом, опубликованным в 2002 году, Пепперштейн работал один. Стиль романа художники определили как «психоделический реализм».

Среди других литературных творений Павла Пепперштейна — «Словарь терминов московской концептуальной школы», книга стихов «Великое поражение и великий отдых», «психоделический» детектив «Свастика и Пентагон», сборник страшных историй «Военные рассказы» и др. Иллюстрации к двум последним книгам экспонировались на выставке «Пентагон», прошедшей в 2006 году в галерее «Риджина».

Первая персональная выставка Пепперштейна под названием «Сладкая тьма» состоялась в 1998 году в московской галерее Obscuri Viri. В том же году начался проект «Павел Пепперштейн и гости», организованный Домом искусств швейцарского города Цуг. На протяжении пяти лет в музее ежегодно проходили выставки, большинство из которых было организовано в сотрудничестве с известными персоналиями из мира современного искусства — Виктором Пивоваровым, Борисом Гройсом, Ильей Кабаковым, группой «Россия».

В 2007 году Пепперштейн представил в «Риджине» один из самых громких своих проектов — «Город Россия», в котором он обратился к теме сохранения культурного наследия нашей страны. Он отправил Путину, Матвиенко и Лужкову открытое письмо, где говорилось, что уничтожение исторического облика Москвы и Петербурга влечет за собой «смерть души» двух городов. Для смелых архитектурных экспериментов Пепперштейн предложил основать новую столицу — город Россия. О том, как должен выглядеть этот мегаполис, поведали выставленные в галерее рисунки. Согласно Пепперштейну, столица должна отдать дань великим русским авангардистам — а именно, построить гигантский разноцветный небоскреб The Kandinsky Tower и огромный «черный куб» The Malevich Tower. В 2070 году «войдут в моду дома, увенчанные гигантскими живыми головами», в 3014-м будет установлена антенна для общения с умершими, а в 3098-м в городе появится «колоссальная скульптура-здание “Бабка”», предназначенная для противовоздушной обороны. Над стольным градом будут парить «шар русской духовности» и мемориальная скала с лицами почивших российских правителей.

В том же году художник выставил в галерее «Риджина» свои ранние работы — три альбома, созданные в 1980-х, до появления «Медгерменевтики». Первый альбом, «Наблюдения» (1983–1984), посвящен творчеству душевнобольных. Каждый рисунок в нем — имитация стиля художника с тем или иным диагнозом. «Ленин» (1985–1986) — альбом фантазий на тему того, как могли бы выглядеть посвященные Ленину рисунки, выполненные детьми, наркоманами, душевнобольными, советскими «неофициальными» художниками и т. д. А «Рисунки Сталина» (1985–1986) — якобы шаржи на соратников «вождя народов», которые тот делал во время заседаний.

В январе этого года в «Риджине» прошла выставка «ИЛИ — ИЛИ. Нацсупрематизм — проект нового репрезентативного стиля России». По словам Пепперштейна, «речь идет о стиле, в котором были бы выдержаны наши посольства, офисы торгпредств, российских авиакомпаний, вокзалы, здания и помещения аэропортов, фестивали российской культуры и так далее». Художник представил работы, в которых супрематическая эстетика обыгрывается в духе ироничного поп-арта: «Черный квадрат» попирает банку супа Campbell; он же находится в детской коляске, катящейся вниз по лестнице, как в одной из сцен фильма «Броненосец Потемкин»; красный овал съедает разноцветный логотип компании Apple.

Павел Пепперштейн вошел в число участников 53-й Венецианской биеннале современного искусства. Для проекта «Победа над будущим», представленного в российском павильоне, он отдал серию картин «Ландшафты будущего», где изображения в супрематическом духе сочетаются с невероятными урбанистическими пейзажами. Художник также записал рэп-композицию — «манифест против современного искусства», которое, по его мнению, идет на поводу у капитала.

Как бы то ни было, но наш сайт, посвященный инвестициям в искусство, тему капитала обойти никак не может. Настало время поговорить об аукционных результатах работ Пепперштейна. На открытых торгах его работы впервые появились не так давно — в 2006 году. Большинство произведений художника (на аукционах появляется в основном графика) приносят суммы в диапазоне от 1,5 до 3,5 тысяч фунтов стерлингов. Самым дорогим рисунком Пепперштейна (в фунтах) является «Морской пейзаж с долларом», проданный за 4 тысячи фунтов при эстимейте 4–6 тысяч. Рекорд был установлен недавно — 9 июня 2009 года, на лондонском аукционе Sotheby’s. Рисунок «Свет мой, зеркальце, скажи, кто на свете всех милее?», появившийся на тех же торгах с таким же эстимейтом, покупателя не нашел.
http://artinvestment.ru/invest/paint...pperstein.html

В этом просматривается авторское высокомерие: что-то вроде — раз уж я написал, так им-то точно сгодится. Так что "Весна" — книга, требующая от нас не только умения читать, но и умения пропускать. Продолжив железнодорожную метафору, скажем, что заходить в эту электричку нужно на правильных станциях, и, перейдя наконец к комплиментам, оценим изящество маршрута.

Пункты отправления (Переделкино) и назначения (Николина Гора) выбраны с радующей точностью. Состав движется из советского места силы в место силы новое (независимо от почтенного возраста никологорских дач, по-настоящему культовый статус этот поселок приобрел именно в постсоветские годы). Из места намоленного, даже священного, хранящего еще память о титульных жителях — "фронтовиках и советских писателях, с оружием в руках защищавших свою Родину и свою Литературу", в место неистребимо вульгарное, окончательно занятое теми, кто хочет "все обрубить, расчленить... все сократить до сплошного барбекю".

Про писателей-фронтовиков, знавших, что "силен тот, кто знает, где Сила", у Пепперштейна получается особенно нежно. И хоть поле советского мифа — одно из самых возделываемых в теперешней отечественной словесности (автор "Весны" тоже успел потрудиться на этой ниве), но все же не много найдется текстов, где бы с ним обошлись с таким изяществом. Возможно, у Пепперштейна это получается именно потому, что к своим писаниям он с очевидностью относится как к болтовне (для симметричности хочется сказать — к болтовне с попутчиками в той самой электричке из Переделкина на Николину Гору). Ну вот, поговорили про советское и антисоветское, потом про сексуальных близняшек Чупи и Чупс (не зажигательно), потом про Новый Болгарский Юмор (отличный рассказ "Юмор"), потом про "Человека наслаждения" (а этот текст — совсем уж чушь какая-то). И, может быть, как раз такой необязательный ритм досужей беседы и дает возможность разглагольствующему сказать что-то по-настоящему неожиданное, выводящее банальность к пронзительности, как в пассаже о 1990-х из рассказа "Разговор у винного окошка".

"Тот период теперь принято вспоминать с ужасом и отвращением, как время развала, хаоса и бандитизма, но то время было также временем настоящей сумасшедшей свободы. В том времени присутствовало что-то нечеловеческое, оно слишком резко и бестактно вскрывало те запретные уровни бытия, которые обычно остаются скрытыми. Это оскорбляло многих людей, тех, кто считал себя частью рухнувшей системы, также тех, что были готовы к системе, приходящей на смену,— эти хотели бы отдаться предпринимательской деятельности, а хаос мешал им". И теперь главное: "Но мы людьми себя не считали, коммерцией не интересовались, ничему человеческому не сочувствовали и были счастливы". "Людьми себя не считали" — за такое и Чупи с Чупсом вполне можно простить.

М.: Ad Marginem, 2010
http://www.kommersant.ru/doc.aspx?Do...1512&NodesID=8