"Мастерская 116" в галерее "Ковчег"
 

Выставка Екатерины Григорьевой "Мастерская 116" в галерее "Ковчег"
Екатерина Григорьева родилась в интеллигентной московской семье. Ее отец, историк Евгений Шиллинг, был одним из основателей Музея народов СССР (ныне Российского этнографического музея). Традиционную для шестидесятников инициацию искусством Григорьева прошла в 11 лет, когда родители привели ее в мастерскую Роберта Фалька. Воспоминания о визите она сравнивала потом со "сверкающим лезвием ножа". Григорьева вообще, судя по ее записным книжкам, была женщиной восторженной и мыслила в терминах евангельских, не стесняясь называть Андрея Рублева "ангелом" и часто используя слово "откровение". Но кроме распространенной модели сознания, общей для многих ее современников, Григорьева обладала и настоящим талантом к живописи. То есть инстинктом, позволяющим безошибочно определить, как и где располагаются краски, вне зависимости от того, что изображено.
Круг сюжетов Григорьевой обычен для мастеров так называемого тихого искусства 1930-х годов вроде Антонины Софроновой или Татьяны Мавриной. Это "жанры" из жизни окраин, деревень, главными героями становятся мещанки с отставленными к месту и не к месту мизинцами, интерьером — интеллигентная квартира с дешевым фарфором и старыми фотографиями. Григорьева растворяет хорошо знакомые формы в постоянном течении разнообразных оттенков, мастерски смешивая теплые, холодные и телесные тона. Пониманием цвета ей обязаны — и легко признаются в этом — один из лидеров семидесятнической метафизики Наталья Нестерова и повсеместно уважаемый живописец Ирина Затуловская. А монотонность формы и интерес к простым людям сближает ее с поздним Михаилом Рогинским, певцом асфальтовой скуки и бесконечных хрущевок.
В отличие от Рогинского Григорьева очень тонко среагировала на изменения в колорите и поведении своих персонажей, происшедшие с Россией после перестройки. Чем дальше в 90-е, тем более резкие цвета вводит она в работы. Ее, может быть, главная картина "Передача чайника" представляет собой сценку с налетом доброго абсурда: одна баба в ситце протягивает другой кислотно-зеленый чайник китайского производства. Григорьева идеально ловит дешевизну и яркость нового, капиталистического мира. Любимые ею бабы чем дальше, тем больше фривольны. Они запрокидывают головы с яростью вакханок, а портреты курящих девушек двухлетней давности напоминают по раскованности героинь сериала "Школа".
Кураторы "Ковчега" видят причину малой известности Григорьевой в ее скромном характере и отсутствии "пихательно-локтевого инстинкта". Ситуация, однако, несколько сложнее. Для того чтобы отдать ей и ее предшественникам по "тихому искусству" 1930-х должное, надо переворачивать иерархии и играть в альтернативную историю, любимое развлечение первокурсников истфака. Допустим, что с постов главных русских художников внезапно смещают Илью Репина (по версии консерваторов и большей части интеллигенции) и Казимира Малевича (по версии ценителей авангарда). И ставят на пьедестал, допустим, Филиппа Малявина, любимчика парижан начала прошлого века, картины которого близорукому человеку на расстоянии двух метров покажутся предшественниками абстрактного экспрессионизма. Линия политизированной гражданственности (Репин) и конструирования нового человека в новой картине мира (Малевич) уступает место динамичной экзотике стиля а-ля рюс и модерна. В такой системе координат экспрессионист Александр Древин становится важнее своего тезки Родченко, пионер "сурового стиля" Павел Никонов возвышается над концептуалистом Ильей Кабаковым и так далее и тому подобное. С Малявиным и Никоновым Григорьеву роднит некая манерность, игра в переодевания, похожая на сентиментальные игры в пастухов и пастушек эпохи рококо. Для нее мир был цветом, и самыми завораживающими пятнами зрение художника снабжали не пастушки, но обыватели. В истории они фигурируют редко, но искусство Григорьевой отличный повод, чтобы слегка ее подкорректировать.
Валентин Дьяконов
Газета «Коммерсантъ» № 233 (4533) от 16.12.2010

Рецензия напоминает кашу, сто лет в один котел и впопыхах перемешав, количеством имен признанных художников словно латают дыру.

Я тоже вижу причину её малой известности в другом.
Меня одно время часто просили проконсультировать об инвестициях в её живопись, особенно после её смерти (Е. Григорьева умерла 13.06.2010 г.), но я не нашёл смелости советовать людям покупать её живопись, именно инвестировать в неё.
Но рад буду ошибиться.

Я удалил свое сообщение потому что засомневался. Работы запоминаются.

Переславльская прокуратура - прикольная картинка, очень смешно дорисовываешь себе тех кто там внутри.