Николай Шорин. "Мастер натюрморта и прекрасный колорист. Последователь Сезанна."
Вложений: 5
Совсем недавно мы рассказали читателям «Антиквара» о Степане Мамчиче и Владимире Соколове, сегодня речь пойдёт о Николае Шорине. Ещё одно эссе — о Петре Столяренко — и «великолепная четвёрка феодосийцев» предстанет перед нами в полном составе.
Говоря о каждом из этих живописцев, мы обязательно вспоминаем об их учёбе в студии Барсамова, детстве и юности, которые оказались удивительно похожими. Причина — не только в общем увлечении и таланте, но и в родстве: все четверо приходились друг другу троюродными и четвероюродными братьями, родились в Восточном Крыму, имели много общего в мироощущении, да и по возрасту были ровесниками.
Николай Акимович Шорин родился 1 декабря 1924 г. Его отец, Аким Николаевич, был инженером-железнодорожником, работавшим на станции «Айвазовская» близ Феодосии. Кроме Николая в семье росло ещё двое детей — Люда и Нонна — и мать полностью посвятила себя их воспитанию. Первым учителем рисования стал для Коли отец, всю жизнь увлекавшийся искусством и живописью. В 12 лет мальчика приняли в художественную студию при Галерее им. И. К. Айвазовского. Учились там бесплатно, но и работали тоже на общественных началах: «Я сам был при галерее истопником, дворником, сторожем. Также и мои братья», — вспоминал о том времени П. Столяренко. В 1941 г. вместе с сотрудниками галереи студийцы готовили ценные полотна к эвакуации: снимали их с подрамников, наматывали на валы, упаковывали в короба. Колоссальные усилия приложили тогда директор галереи Николай Степанович Барсамов и его супруга Софья Александровна, чтобы вывезти коллекцию на Кавказ.
Шорину, его братьям и тысячам других крымчан эвакуироваться не удалось. При отступлении немцы угоняли в Германию молодых людей. В. П. Цветкова рассказывала, как спряталась в овчарне под Ялтой и просидела там три дня — хозяева не выдали её. Иная судьба постигла Николая Акимовича. Как и многие его соотечественники, он прошёл тяжкий путь от немецких трудовых лагерей, тюрьмы, работы на хозяина-австрияка до долгожданной Победы и новых лагерей — теперь уже в Калужской области.
Задумываясь о судьбе художников военного поколения, не перестаешь удивляться их стойкости и упорству. Пройдя через столько испытаний, они остались верны своему выбору, сделанному ещё в детстве. А ведь ни один из тех, кто прошёл оккупацию или плен, не был принят в высшие учебные заведения страны. Валентина Цветкова, «феодосийская четвёрка», Юрий Волков и многие другие подавали документы в разные художественные вузы, но были сразу «забракованы» и не допущены к экзаменам.
Тем не менее, природный талант и решимость взяли верх: Шорин вместе с Мамчичем и Соколовым поступает в Симферопольское художественное училище (сразу на третий курс), Столяренко начинает самостоятельную творческую работу. До 1948–1949 гг. все они продолжают посещать феодосийскую студию, где, как и прежде, преподаёт их любимый учитель Н. С. Барсамов.
Читать дальше...
Поступление в художественное училище принесло много интересных встреч и впечатлений. В 1951–1952 гг. курс Шорина вели вновь прибывшие преподаватели — выпускники Ленинградского института живописи, скульптуры и архитектуры им. И. Репина, ученики знаменитого Бориса Иогансона — В. Бернадский и В. Апанович. И хотя Шорин проучился у них сравнительно недолго, стилистические особенности московской и ленинградской школ, широта художественного восприятия проявились в раннем периоде его творчества довольно отчётливо.
В 1953‑м, после отличной защиты диплома (картина «В рыб- колхозе»), Шорин получает распределение в феодосийскую художественную школу им. И. К. Айвазовского. Происходит приятное открытие: Николаю Акимовичу нравится работать с детьми! При всей суровости характера, в классе он всегда терпелив и доброжелателен. За 30 лет преподавательской деятельности он вырастил множество художников, которые стали живописцами, архитекторами, дизайнерами, музейными работниками. В их числе известные в Крыму люди: Татьяна Гайдук, Вячеслав Астафьев, Сергей Онищенко, Владимир Родимов и др. Все ученики «Акимыча» с огромной теплотой вспоминают о нём и годах своего ученичества.
Несмотря на явный преподавательский талант, Николай Акимович никогда не отказывался от главного своего призвания — живописи. Работа 1960 г. «Феодосия. Этюд» (К., м. 33,5 × 50 см. Коллекция галереи «Арт-Бульвар») свидетельствует о верности традициям «киммерийской школы», однако очень скоро Шорин начнёт отдаляться от своих учителей. Его этюды лаконичны, часто обобщены в цвете, зато детально проработаны в рисунке. Идеи романтизма не стали для него определяющими, как это было у В. Соколова, он не увлёкся ими надолго, подобно С. Мамчичу или П. Столяренко – картины Шорина 50‑х — начала 60‑х гг. абсолютно реалистичны. Виды Судака, морского побережья воспринимаются как натурные этюды, привлекают внимание яркой, мажорной гаммой («Феодосия». 1961. К., м. 48 × 68 см. Коллекция галереи «Арт-Бульвар»). Особенно удавались художнику городские пейзажи — точные, достоверные портреты любимой Феодосии.
Иное впечатление производят его натюрморты. Из года в год, иногда десятилетиями повторяет Шорин характерные композиционные приёмы, изображает одни и те же предметы. Зелёный кувшин со сколотым горлом, старинная бутылка, тарелка с синей каймой, конусовидный фужер обретают на его картинах целую жизнь, наполняясь разными фруктами, вином, цветами. Именно здесь ярче всего проявились работоспособность и целеустремлённость художника, увлеченного Идеей.
Движущей силой творчества Шорина, особенно в жанре натюрморта, стала глубокая любовь к искусству П. Сезанна. Конечно, сам Николай Акимович признавал, что увлекался и Врубелем, и Машковым, и Кончаловским, но влияние Сезанна и ещё, возможно, Матисса было наиболее ощутимым. Шорина вполне можно назвать последователем французского постимпрессионизма, хотя родился он на другой земле и говорил на другом языке. В искусстве это не важно! Важно то, с каким пониманием строит он композицию, с каким упоением пишет смятые полотенца, как точно кладёт тени и блики, использует яркие, звенящие краски. Даже выбор посуды и фруктов отсылает нас к работам Сезанна. Более 40 лет отдал Шорин этой теме, и неслучайно, наверное, апофеозом его творчества стали работы «сезанновского цикла» — «Яблоки и зелёный кувшин» (1990‑е гг.), «Натюрморт с яблоками» (2006), а также «Натюрморт с репродукцией» (2003. Х., м. 85 × 95 см. Частное собрание), где, помимо посуды и фруктов, появляется фрагмент «Больших купальщиц».
Начиная с 60‑х гг. увлечение Сезанном и Матиссом проявляется и в цветочных натюрмортах — необычайно выразительных и лаконичных. Изображения тюльпанов, ирисов, сирени, хризантем занимают практически всю поверхность холста. Цветы выписаны чётко, плотным чистым цветом, кажется, будто они вылеплены из краски. В качестве примера приведём картины из коллекции галереи «Арт-Бульвар» — «Домашние розы» (1990. Х., м. 72,5 × 54 см) и «Сирень» (1994. К., м. 74 × 92 см). Многие художники старшего поколения сходятся во мнении, что Николай Акимович был выдающимся мастером натюрморта и блестящим колористом!
С 1955 г. Шорин начинает участвовать в областных и республиканских выставках, в 1963‑м становится кандидатом в члены СХ УССР, однако приняли его туда лишь в 1989 г. — аполитичных художников в те времена не жаловали. Небольшое количество работ живописца хранится в музеях Украины, но главное собрание — более 40 холстов — в Национальной картиной галерее им. И. К. Айвазовского.
В творчестве Николая Акимовича трудно выделить какой‑то один, наиболее важный этап: все интересны по‑своему, каждый привносит что‑то новое и служит основанием для будущих поисков. За свою долгую жизнь художник создал множество превосходных картин, но настоящее открытие его творчества произошло, увы, с опозданием, после того, как 2008 г. Н. А. Шорина не стало…
К счастью, творческое наследие мастера достаточно обширно, оно ждёт своих исследователей и коллекционеров. Во многом благодаря деятельности галереи «Арт-Бульвар», этот самобытный крымский живописец вернулся в художественный и культурологический контекст современного искусства.
