Л.Малькова, адвокат Баснер. Мы возражаем против допроса госпожи Юсуповой, потому что, во-первых, этот факт не имеет никакого отношения к предъявленному обвинению, во-вторых, по этому поводу была подробно допрошена наша подзащитная, она давала показания. Картина, которую приобрела госпожа Юсупова, была приобретена через аукционный дом, там идут свои как бы вопросы, по этому факту никто претензий лично к Баснер не предъявлял, поэтому допрос ее – это, по нашему мнению, это просто затягивание процесса.
М.Янина, адвокат Баснер. Что касается картины Сапунова… единственное, Лариса Васильевна сказала, что Елена Вениаминовна допрашивалась, она не допрашивалась по этому поводу на следствии. <…> Значит, все дело в том, что по факту продажи галереи Bukowskis картины Сапунова на тот период, когда шло расследование вот этого дела, уголовное дело не было возбуждено. То есть к обстоятельствам, которые у нас исследуются в настоящее время, связанные с продажей картины Григорьева, ситуация с приобретением госпожой Юсуповой вот этой картины Сапунова не имеет никакого отношения. То есть это находится сильно за рамками предъявленного обвинения. Поэтому мы полагаем, что если у следствия, может быть, там выделены какие-то еще материалы, есть там что-то, то ради бога, в рамках следствия – пожалуйста. В судебном заседании это выходит за рамки предъявленного обвинения. И если, как вы помните, мы соглашались по поводу вопроса, который задавали Елене Вениаминовне относительно картины Калмакова, потому что по Калмакову, действительно, по факту возбуждено уголовное дело. И, насколько мне не изменяет память, господин Васильев приобретал эту картину у Шумакова, то есть тут есть какая-то взаимосвязь. В данном случае никакой взаимосвязи с тем делом, которое у нас исследуется, не имеется. Именно поэтому мы возражаем.
Судья. А свидетель явился?
Прокурор. Из Москвы.
Судья. Ну, коль скоро свидетель явился, 271 статья УПК РФ существует, суд допрашивает этого свидетеля, а уж потом будет уже делать выводы при постановлении результивного решения по делу об относимости или неотносимости доказательства.
Действительно, по ст. 271, части 4, «суд не вправе отказать в удовлетворении ходатайства о допросе в судебном заседании лица в качестве свидетеля или специалиста, явившегося в суд по инициативе сторон». И если на следующее заседание из Москвы доставят в качестве свидетеля случайного прохожего, отловленного на улице, которому что-то посулили, то суд, согласно ст. 271, части 4 допросит и его.
Старая мечта потерпевшего и его команды, спланировавшей допрос Юсуповой еще 2 ноября 2015 г. в качестве живого приложения к обыску компьютеров подсудимой, наконец, сбылась: Юсупова Мария Валерьевна, род. 1974, директор московской галереи «Коносьер» (в переводе с французского – знаток и собиратель произведений искусства), предстала перед судом как свидетель обвинения.
«НЕТ ПОВЕСТИ ПЕЧАЛЬНЕЕ НА СВЕТЕ…»
Прокурор. Вам подсудимая Баснер в связи с чем знакома?
Юсупова. Она приезжала к нам в галерею для подтверждения работы, которую я приобрела на аукционе Bukowskis.
- Когда это было?
- Это было в июне… в начале июня 2009 года.
- А почему она приехала в галерею? В связи с чем это было?
- В декабре 2007 года я купила на Bukowskis картину Сапунова «В парке» с экспертизой Баснер. Когда мне муж привез ее…
- А экспертиза, извините, сразу, что из себя представляла?
- Экспертиза – это вот (показывает). Это листок с фотографией и с экспертным заключением, что эта картина является «подлинной подписной работой Николая Николаевича Сапунова».
- Что это экспертиза Баснер из чего следует?
- Ну, подпись: Баснер и…
- Подпись?
- Да, и картина шла на аукционе, в каталоге, везде как картина с экспертным заключением Елены Баснер. Да, я ее купила, потому что – расширенный ответ даю – потому что в Москве в то время Баснер считалась лучшим экспертом по русскому авангарду из Питера, из Русского музея. Когда мне ее привез муж, мы решили сделать еще одно заключение, потому что, как правило, одного частного заключения на такого уровня работы недостаточно. И обычно мы делаем какую-то бумажку с печатью, т.е. государственного учреждения, в то время у нас был популярен «АртКонсалтинг», мы ее отдали в «АртКонсалтинг» (сведений о том, что «АртКонсалтинг в 2007 – 2008 гг. был государственным учреждением, я не обнаружил; наоборот, везде подчеркивается, что это «независимая компания» - М.З.). И они нам дали отрицательное заключение, нашли по химии фталоцианины. То есть по химии она не прошла.
Я написала Bukowskis, что вот работа ненастоящая, давайте с вами решать что-то. Они мне написали, что нам нужно еще второе независимое заключение <…> второго государственного органа какого-то экспертного. Мы тогда отдали его в ГосНИИР (Государственный научно-исследовательский институт реставрации – М.З.). И опять получили отрицательное заключение по химии. Я написала опять Bukowskis. Они мне на это говорят: мы вам пришлем нашего эксперта. И вот к нам приехала Елена Баснер.
- Когда приехала Баснер, вы объяснили ей в чем дело, что произошло?
- Да. Мы все объяснили.
- Расскажите, как происходило ваше общение с Баснер. Какова была реакция ее?
- Она посмотрела картину и сказала: мне очень нравится эта вещь, так же, как и в первый мне понравилась, и сейчас она мне очень нравится, и взяла… Я, говорит, возьму пробы для технико-технологического анализа у нас в Питере. И взяла несколько проб.
- Красочный слой, да?
- Да. Потом уехала, и через несколько дней, может быть, неделю мы получаем экспертизу Института геологии и геохронологии докембрия. Экспертиза двух экспертов. Одна подписана Фелицыным, вторая – Хайкиным. И здесь везде написано, что фталоцианиновых красок не обнаружено. То есть все нормально, все прекрасно. <…> Мы эту экспертизу показываем эксперту, который отрицательное дал по химии, Писаревой, очень уважаемый эксперт в Москве. <…>
- Баснер-то, она имела отношение к этим двум экспертизам, которые вы получили?
- Да, я получила их как бы от Баснер.
- От Баснер получили?
- Да. Ну, то есть вот она мне прислала…<…>
- По электронной почте, да?
- Да, и что все хорошо. И опять Буковскис: все хорошо. Я обратилась к Писаревой, что, значит, получила такой ответ. <Писарева написала:> «В ответ на результат исследования, осущественного Институтом геологии и геохронологии докембрия, сообщаю. 1. Для идентификации фталоцианиновых пигментов метод ИК-Фурье спектроскопии мало пригоден, особенно когда пигменты присутствуют в незначительных количествах в составе многокомпонентной краски». Дальше раскрывается все это. «Метод растровой электронной микроскопии с микрозондовой приставкой непригоден для анализа органических пигментов и, как правило, выявляет минеральные компоненты, на которые органические соединения осаждают в процессе производства или протравы <…>» И так далее.
- Что это значило? Своими словами поясните, чтобы нам не углубляться здесь в технические подробности.
- «2. В представленных результатах исследования проб синей и зеленой краски помимо синего и зеленого фталоцианиновых пигментов не выявлены также следующие пигменты: синего кобальта <…>». <…> Короче говоря, что этот метод не пригоден для определения фталоцианинов, которые все остальные определили. То есть то, что эта картина написана недавно и не является подлинной. С этого момента я уже… <…>
- Баснер что все-таки поясняла по всем этим заключениям, по результатам?
- Мне не нужны уже были пояснения, потому что химия – уже как бы такая не субъективная, а объективная оценка подлинности или неподлинности вещи.
- А с аукционом как закончилось?
- Мы вот девять лет… я с ними веду переписку. Они постоянно уходят в астрал, рассказывают, что у них меняется то начальник русского отдела, то там директор, то еще кто-то, то еще... В последний раз я с ними до Нового года списывалась, они сказали: сейчас праздники будут, после праздников вам напишем. Ничего. Вот надеюсь, после этого суда хоть как-то что-то вообще повлияет там…
- Я правильно понимаю, что Баснер так и не признала факт того, что картина неподлинная?
- Ну да. После этого еще я хотела дополнить еще, что после этого мы обнаружили картину, с которой была, видимо, эта копия сделана. То есть эта картина…
- Оригинал обнаружили?
- Да! Оригинал он продавался на аукционе «Сотбис», вот есть у нас каталог аукционного, и сейчас находится в коллекции Авена. Опубликован в каталоге его работ, тоже он здесь есть. И это не Сапунов, а Судейкин. То есть это оригинальная картина Судейкина. <…>
Затем несколько малоинтересных вопросов задали потерпевший и его адвокат Н.Семенов, а потом адвокат подсудимой М.Янина.
Янина. Вы девять лет переписываетесь с Bukowskis. Вы что от них просите?
Юсупова. Деньги вернуть.
- Правильно. То есть вы предлагаете им вернуть картину…
- Ну, я как бы не предлагала вернуть картину, я предлагаю решить как-то этот вопрос. То есть я могу, допустим, что-то купить на эти деньги <…> Хотя бы как-то. Я понимаю, что деньги в наше время мало кто отдает.
- Все-таки вы переписываетесь, чтобы они признали эту ошибку или чтобы эта сделка была признана… ну, с учетом…
- Я вам уже ответила, я переписываюсь для того, чтобы найти какое-то решение, устраивающее меня. Либо чтобы они мне отдали деньги, либо чтобы я на эти деньги купила какую-нибудь еще настоящую картину <…>. То есть я им отослала, например, уже по их просьбе все оригиналы экспертиз – вот первое, что они меня попросили. Потом опять кто-то там изменился в руководстве, и…
- Они вам отказывали или нет?
- Они мне не отказывают, я думаю, что они решат это все. Ну, просто я так не очень активно этим занимаюсь.
- А, просто вы не очень заняты этим? Не верите, что они деньги вернут?
- Не очень.
- Понятно, то есть вы не очень активно этим занимаетесь. <…> Товарищ прокурор вам задал так вопрос, что правильно ли я понимаю тот факт, что Баснер не признала, так сказать, подделки в этой картине?
- Да.
- Вы сказали: «Ну да». Как бы вы так понимаете. Откуда вы сделали такой вывод?
- Нет, я не сказала: «Ну да». Я прямо все видела, потому что…
- Нет, не на тот момент, а в дальнейшем.
- В дальнейшем, потому что она мне прислала экспертизу и написала, что вот положительная экспертиза.
- То есть вы из этого делаете вывод, вот она вам прислала эту экспертизу, из этого вы делаете вывод, что…
- Да. И из того, что Буковский со мной не связался, чтобы решить эту проблему.
- А, собственно говоря, то, что Баснер там потом говорила, после, вам это известно?
- Нет.
- Вы этого не знаете. Я вас поняла. <…>».
На этом допрос заканчивается, а судья, выслушав печальную повесть, проявляет посильное участие в судьбе свидетеля:
Судья. Так это надо было в порядке гражданского судопроизводства решать давным- давно. Это так, за рамками <…>
Юсупова. Я понимаю. Я боюсь обычно гражданского судопроизводства…
Судья. Совершенно напрасно.
«…ПОЛЬЗУЮСЬ СЛУЧАЕМ ВАМ ПРИНЕСТИ СВОИ ИЗВИНЕНИЯ»
Баснер. Дело в том, что я-то задавала вопросы Bukowskis. Я потом после разговора с вами, безусловно, убедилась в том, что я ошибалась, более того, я сейчас, пользуюсь случаем вам принести свои извинения. Действительно, это была моя ошибка. Но хочу сказать, что я с Bukowskis разговаривала. И последний разговор был с моим непосредственным там начальником над этим всем департаментом, который мне сказал. Ну что, я пришла и повинилась перед ним. Я сказала: вы знаете, я сказала, с этой работой ошиблась. Ошиблась.
Я после того, как я была у вас в Москве, после того, как я отправила эти и еще спустя некоторый срок, который мне понадобился для того, чтобы убедиться в том, что… Я не помню, сейчас мне трудно восстановить… Действительно, уже прошло очень много времени. То ли мне передали мнение Писаревой коллеги-москвичи, которой я тоже безоговорочно доверяю, то ли что-то, то ли я сама стала очень сильно сомневаться, но как помню, что последние мои сомнения рассеялись, когда я тоже посмотрела каталог коллекции Авена. Вот.
И я вот в какой-то из этих периодов я подошла к этому Карлу Бартману и сказала, что здесь… нет мне передали ваше письмо для ознакомления, которое вы написали в Bukowskis. И я сказала: это моя ошибка. Это моя ошибка, и мне кажется, что здесь надо разрешать вопрос с владельцем. Потому что эту мою беседу с Карлом Бартманом… потому что он сказал… <…> Одним словом, он мне сказал: идите работайте, ваша ошибка очень дорого нам обойдется, но идите работайте, не переживайте. Мы все это решим. Я была уверена <…>, что уж эта-то ситуация уже разрешена. Он мне это сказал.
Судья. Я себя ощущаю мировым судьей в бытовом смысле этого слова. И не только в бытовом.
ВИВИСЕКЦИЯ
Итак, Баснер во второй раз (впервые – 2 ноября 2015 г.) признала свою ошибку с картиной-подделкой лже-Сапунова и извинилась перед Юсуповой. Ошиблась Баснер, ошиблись С.Б.Фелицын из Института геологии и геохронологии докембрия РАН (соавтор Баснер по известному патенту) и С.Я.Хайкин из Института высокомолекулярных соединений РАН, подключенный к исследованию, т.к. ИК-спектрометр территориально находился именно в ИВС (В.О., Большой пр., 31).
Однако этот аппарат не позволяет определять малые количества фталоцианиновых пигментов, о чем не знала Елена Баснер и, полагаю, не знали Фелицын и Хайкин. То есть ошибка их исследования заключалась в неверном выборе метода и аппаратуры. Это, кстати, проблема, уже известная по материалам судебного процесса: кроме технологического отдела Эрмитажа, где экспертизы по заказам частных лиц не делают, в Петербурге не было и нет аппаратуры для Раман-спектроскопии, которая позволяет устанавливать наличие фталоцианинов в красочном слое. Нет такой аппаратуры и в Русском музее, где, как уже хорошо известно, фталоцианины пытались искать на детекторе акцизных марок. Кстати, после того, как Баснер ознакомилась с рецензией эксперта Писаревой на заключение Фелицына и Хайкина и довела этот документ до их сведения, им стало понятно, что ИК-спектроскопия в принципе не годится для выявления фталоцианинов и ее в таких случаях применять не следует.
Естественно, вся эта история никого из названных лиц не украсила, это очевидно, поэтому в судебном заседании спора об этом и не могло возникнуть. Однако утверждать, что Баснер ошиблась с лже-Сапуновым умышленно, что Фелицын и Хайкин умышленно подтасовали результаты, - для этого оснований нет никаких. Хотя не исключаю, что во время судебных прений, к которым суд когда-нибудь перейдет, сторона обвинения, если будет использовать случай Юсуповой, может предположить умысел. Для этого Юсупову в суд и позвали – чтобы было потом о чем поговорить, не имея прямых доказательств вины.
И уже некий khmelev, яростно отстаивающий интересы потерпевшего, сразу после суда, буквально лопаясь от бессильной злости, написал: «Вот эта картинка:
http://www.artvalue.com/auctionresul...ad-1718524.htm. Честно говоря, непонятно, как эту, совершенно, даже на отдаленный взгляд, непохожую на Сапунова живопись можно было признать Сапуновым. Тут или дело в квалификации и тогда встает резонный вопрос: “позвольте, а как же она работала в очистке?” Или в злом умысле. Потому что ясно зачем из Судейкина сделали Сапунова. Чтобы он не бился по интернет-базам. Но элементарный стилистический анализ ведь сразу заставляет подумать о Судейкине. И тогда несколько ударов по клавиатуре, и вылезает прототип:
http://www.art-catalog.ru/picture.php?id_picture=15591. Причем, эта вещь была опубликована еще в советское время в журнале “Наше наследие” в статье о коллекции Копеловича. А потом в каталоге лондонских торгов Сотбис. Так что или абсолютная некомпетентность или злой умысел, сопряженный с невообразимой наглостью» (
http://forum.artinvestment.ru/showth...34821&page=69; запись № 683).
Между прочим, господин Васильев подавал в суд гражданский иск о признании сделки с Шумаковым Л.И. недействительной и возврате 250 тысяч долларов. И суд элементарно проиграл, поскольку истек срок исковой давности согласно ст. 181 ГК, пункту 2. В этом случае вполне можно с пафосом восклицать: честно говоря, непонятно, как он умудрился пропустить срок исковой давности? Ведь это элементарно: узнав о том, что куплена подделка, сразу же подумать о судебном иске и, совершив те самые несколько ударов по клавиатуре, прочитать ст. 181 ГК, которая сразу же вылезает, и узнать срок подачи иска. Почему же Васильев этого сразу не сделал? Как это он так обмишурился?
Да вот так, все бывает.
Наконец, обмишурился Васильев и с самой покупкой подделки. Как писала Ю.Латынина, «вещь Васильеву понравилась, он ее купил за 250 тысяч долларов. Экспертизы он не делал. “Я сам себе эксперт”, - говорит Васильев» (
Латынина Ю. Дело Елены Баснер: Рынок фальшивых картин приобрел не меньший размах, чем рынок фальшивых диссертаций // Новая газета. 2014. 14 февраля. № 16). И «сам себе эксперт» грубо ошибся, отнесся к дорогостоящей покупке крайне легкомысленно, даже зная о количестве подделок русского авангарда на рынке. Правда, потом нашел, кого обвинить в собственной ошибке (что и понятно: cherchez la femme!). Но вывод неизбежен: ошибки допускают все.
Теперь относительно того, что Баснер не могла не знать информацию с сайта
www.art-catalog.ru. Например, на этом сайте указано, что изображение картины Судейкина «Венецианский маскарад», на основе которой и была сделана картина лже-Сапунова, в последний раз подверглась изменениям 26 марта 2016 г., но когда была впервые помещена – не указано. Однако на странице этого же каталога
http://www.art-katalog.com/russian/article/5 указан копирайт: Художественная интернет галерея - Арт Каталог © 2009-2016. А это означает, что в 2007 г., когда Баснер делала экспертизу лже-Сапунова, этого изображения в интернете просто не было. Оно могло появиться в 2009 г. или позже. Поэтому ссылка khmelev'a на это изображение – результат абсолютной некомпетентности и злого умысла опорочить Баснер. «Несколько ударов по клавиатуре» в 2007 г. ничего бы не дали.
Что касается коллекции художника Александра Копеловича, то под названием «Декорация к опере» картина Судейкина в черно-белом варианте была опубликована впервые в журнале «Время и мы» (Тель-Авив. 1977. № 22. Октябрь. С. 218), это была статья Галины Келлерман «Русские художники в Израиле: Коллекция Александра Копеловича». Однако электронный архив журнала Д.Титиевский начал делать только в декабре 2009 г. (см. указание на год начала работы:
http://www.vtoraya-literatura.com/razdel_97_str_1.html).
Относительно журнала «Наше наследие». Очевидно, подразумевается статья А.Рожина «Полотна из Палестины. (Художник А. Д. Копелович и его собрание русской живописи)» (Наше наследие. 1991. № 23). В интернете этого номера не было в 2007 г. и нет сейчас. Просмотреть de visu все журналы, издававшиеся от Москвы до Тель-Авива, конечно, можно, однако без интернета практически нереально. И бить по клавиатуре в 2007 г. можно было хоть молотком – искомая картина Судейкина не вылезла бы на монитор. Трудно найти черную кошку в темной комнате, особенно когда ее там нет.
Так что khmelev просто все наврал – не было в 2007 г. в интернете того, что есть сейчас, хотя и сейчас есть далеко не всё. Таким образом, его комментарий – просто результат невообразимой наглости и инфантилизма, поскольку ему кажется, что то, что пишет он, - это убийственная информационная война против Баснер, а его удары нельзя опровергнуть. Ха-ха! Как видишь, khmelev, все разоблачается и опровергается невообразимо легко. В несколько ударов по клавиатуре. Главное – знать куда бить. С кем ты вздумал тягаться, khmelev?..
Теперь об аукционном доме «Сотбис». Насколько я понял, его лондонское подразделение провело упомянутые khmelev'ым торги русского искусства, на которых, очевидно, Петру Авену и был продан Судейкин, 26 ноября 2007 г. (
http://ria.ru/culture/20071108/87195...#ixzz441OxzPD1).
Лот 1078 с ошибочной атрибуцией Баснер, приписавшей подделку Сапунову, в аукционном доме Bukowskis был продан Марии Юсуповой 27 ноября 2007 г. (
http://www.artvalue.com/auctionresul...ad-1718524.htm).
Таким образом, покупки были совершены практически одновременно (попутно дарю khmelev’у креативную идею: одновременность покупок – еще одно доказательство мирового заговора, агентом которого является Баснер).
Не знаю, был ли размещен в интернете в 2007 г. упомянутый каталог «Сотбис», да и был ли он в аукционном доме Bukowskis к моменту, когда Баснер готовила свою экспертизу, – тоже пока не знаю. Во всяком случае, относиться с доверием к заявлениям khmelev'а, склонного вводить в заблуждение в корыстных целях, не приходится. Надо проверять с точностью до одного часа. Если бы все было так просто, как пишет сейчас khmelev, то Баснер, скорее всего, не допустила бы ошибку. Поскольку как эксперт и знаток живописи начала ХХ века она в разы компетентнее любого перекупщика или колекционера, особенно такого, как Васильев. И две ее ошибки ситуацию не изменили никак.
Что же до умысла Баснер, то Юсупова приобрела лже-Сапунова не у нее, а в аукционном доме Bukowskis, денег Елене Баснер за картину не платила, поэтому материального мотива у ошибки консультанта заведомо нет, как и умысла. Не могу не напомнить, что умысел на мошенничество не доказан и в случае с покупкой потерпевшим подделки Григорьева, это лишь гипотеза потерпевшего и следователей Причинно-следственного комитета, не более того. И если бы действовал принцип презумпции невиновности, то и в суд дело бы не было передано.
Да, Баснер ошиблась и в случае с «Сапуновым» и в случае с «Григорьевым». Но при всем старании потерпевшего удалось наскрести две подтвержденных ошибки и один случай, пока до конца невыясненный, – с картиной Кустодиева. Утверждение потерпевшего, что подделкой является купленная им у Шумакова картина Калмакова, вообще не соответствует действительности и ничем, кроме заявлений самого потерпевшего, не подтверждено. А утверждает он то, что ему выгодно.
То есть речь идет о двух, максимум о трех случаях. Но при этом не говорят о числе случаев, когда подсудимая Баснер не ошиблась, когда она была права, выявляя подделки, иногда целыми коллекциями и выставками. Ведь таких случаев в тысячи раз больше. Но поскольку все время твердят о двух-трех ошибках, создается абсолютно ложное впечатление – а в этом и состоит цель обвинителей, мобилизованных Васильевым, – что Баснер ничего кроме ошибок, да еще с умыслом, не совершала. Для этого в суд в качестве «дополнительного свидетеля» потерпевший и тянул Юсупову, тянул настойчиво с ноября 2015 г. Это позволило сначала говорить об ошибке в судебном заседании, а потом эту же тему спустить в соответствующие СМИ для пережевывания уже пережеванной пищи. В соответствующих СМИ такой вторичный продукт обожают.
15 марта 2014 г. в программе «Специальное расследование» (канал «Россия-1») был показан сюжет про «дело Баснер». В сюжете утверждалось, что Баснер дала ошибочное заключение по трем картинам – это все, что смогло накопать следствие. И на этом основании авторы телематериала, вдохновленные Причинно-следственным комитетом, утверждали, что все ошибки, конечно, умышленные, потому Баснер – конечно, мошенница.
Однако сами по себе эти три ошибки не значат ничего, потому что три волоса в супе много, а на голове – мало. Надо понимать, что ошибки неизбежны, ошибаются все, в том числе и Баснер, и следует соотнести число ошибок с общим числом заключений консультанта. Предположим, исходя из средних величин, что Баснер за время работы консультантом шведского аукционного дома Bukowskis в течение 6 лет давала по 1000 устных и письменных заключений в год, т.е. всего дала 6000 заключений и, следовательно, ошиблась в 0,05% случаев.
Много это или мало? Для справки: тест на беременность дает ошибку в 1 – 5% случаев, что в 20 – 100 раз выше, чем процент ошибок Елены Баснер, а считается этот тест достаточно надежным методом.
Теперь о Марии Юсуповой.
Напомню реплику судьи: «Так это надо было в порядке гражданского судопроизводства решать давным-давно». История, рассказанная Юсуповой, со всей очевидностью показывает, что аукционный дом Bukowskis с самого начала явно не торопился возвращать деньги, а она особой активности не проявляла («я так не очень активно этим занимаюсь», - сказала Юсупова). Ее ошибка заключалась в том, что сразу после того, как в 2008 г. экспертизы «АртКонсалтинга» и ГосНИИРа указали на то, что купленная картина является подделкой, поскольку содержит фталоцианины, надо было подать в суд гражданский иск о признании сделки с аукционным домом Bukowskis недействительной и возврате денег – 70 тысяч. долларов. Тем более, что 15 мая 2008 г. шведской принцессой Кристиной, возглавляющей культурный совет аукционного дома, в Москве было открыто официальное представительство Bukowskis. Для Юсуповой это означало, что иск можно подавать к организации, находящейся в родной Москве и подчиняющейся российским законам. Всё было бы просто.
А согласно ст. 181 ГК, пункт 2, «срок исковой давности по требованию о признании оспоримой сделки недействительной и о применении последствий ее недействительности составляет один год <…> со дня, когда истец узнал или должен был узнать об иных обстоятельствах, являющихся основанием для признания сделки недействительной». То есть у Юсуповой был год для подачи искового заявления – условно говоря, с января 2008 г. до января 2009 г. Директор галереи (то есть торгового предприятия) такие вещи должен знать. Только такой иск мог бы поставить контакты с аукционным домом Bukowskis на деловые рельсы. Верно, надо было в порядке предсудебной подготовки написать в аукционный дом письмо с требованием признать сделку недействительной, а в отсутствие ответа быстро подать заявление в суд с приложением всех экспертиз и копии письма. И не было бы проблем.
Однако Юсупова – женщина интеллигентная. Поэтому к российскому суду она обязана в силу статуса относиться если не с явным презрением, то с большим недоверием, о чем Юсупова и поведала 18 марта. Про обращения в суд интеллигентной женщине из мира «искюйств» положено говорить «Фи!». Поэтому Юсупова надеялась решить проблему сама, без обращения в суд, «путем взаимной переписки», а активных, предусмотренных законом действий не предпринимала, терпеливо ожидая, что все решится само собой. Но не решилось… Мне это напоминает анекдот про высшую степень терпения: набрать в рот воды, сесть на газовую плиту, включить газ и ждать, когда вода закипит.
Аукционный дом Bukowskis, вполне возможно, умышленно тянул время, Бартман обманул Баснер, да его, кажется, вскоре уволили, а новые начальники старые обязательства не признали. Юсуповой ничего не оставалось и не остается, как продолжать переписываться, надеяться, не особенно веря в успех, и клянчить. Зато теперь в том, что Юсупова вовремя не подала в суд гражданский иск и не получила до сих пор от шведского аукционного дома Bukowskis обратно свои 70 тысяч долларов, виновата, естественно, опять же Елена Баснер, кто же еще! Практически это и заявил перед телекамерой после судебного заседания адвокат потерпевшего Н.Семенов. Баснер у них теперь виновата во всем.
Понятно, что если интерес потерпевшего в приглашении Юсуповой в суд заключался в возможности поболтать лишний раз об «умышленных ошибках злодейки Баснер», то интерес Юсуповой – чем ее, очевидно, и завлекли в суд – состоял в том, что, может быть, теперь, после ее разоблачительных ответов в районном суде Петербурга, аукционный дом в Стокгольме вернет ей деньги. Не знаю, вернет ли, чего я ей желаю, но в суде по чужому уголовному делу, прокомментированная репликами судьи, в которых сочувствие смешивалось с иронией, Юсупова с ее надеждами выглядела нелепо, словно Волочкова на бесчисленных ток-шоу. По-моему, Юсупова и представляла суд как нечто типа телевизионного ток-шоу, которое привлечет внимание к ее проблеме. Еще бы, вся Швеция жадно смотрела 18 марта репортаж телеканала «Санкт-Петербург» о суде по «делу Баснер» и тралила интернет в поисках заметок о нем!
Мне Юсупова напомнила Мерчуткину из знаменитой юмористической сценки А.П.Чехова «Юбилей» (с заменой Шипучина на судью, а зятя Бориса Матвеича – на потерпевшего):
Мерчуткина. Я, батюшка, в пяти местах уже была, нигде даже прошения не приняли. Я уж и голову потеряла, да спасибо зятю Борису Матвеичу, надоумил к вам сходить. «Вы, говорит, мамаша, обратитесь к господину Шипучину: они влиятельный человек, все могут...» Помогите, ваше превосходительство!
Шипучин. Мы, госпожа Мерчуткина, ничего не можем для вас сделать. Поймите вы: ваш муж, насколько я могу судить, служил по военно-медицинскому ведомству, а наше учреждение совершенно частное, коммерческое, у нас банк. Как не понять этого!
Мерчуткина. Ваше превосходительство, а что муж мой болен был, у меня докторское свидетельство есть. Вот оно, извольте поглядеть...
Шипучин (раздраженно). Прекрасно, я верю вам, но, повторяю, это к нам не относится.
В театре роль Мерчуткиной всегда поручали комическим старухам, и именно в этом амплуа Юсупова и блистала 30 минут в судебном заседании. Может быть, ей обратиться к шведской принцессе Кристине, возглавляющей культурный совет аукционного дома Bukowskis? Старушке принцессе 72 года, так чтоЕе Высочество еще может успеть, даст Бог, разобраться внесудебными методами. Все-таки Швеция монархия, хотя, к сожалению, конституционная.