24 января 1848 года родился Василий Иванович Суриков
 

Родился в семье канцелярского служащего. Семья Сурикова принадлежала к старинному казачьему роду; будущий мастер привык с детства воспринимать окружающий сибирский быт с его живописной архаикой и преданиями старины как живую историю. В 1869-75 учится в петербургской Академии художеств у П. П. Чистякова. Жил в Петербурге, а с 1877 в Москве. Был членом Товарищества передвижных художественных выставок и Союза русских художников.Постоянно наезжал в Сибирь, бывал на Дону (1893), Волге (1901-03), в Крыму (1913). В 1880-90-е годы посетил Францию, Италию и ряд других стран Европы. Особое впечатление на него произвели живописцы итальянского и испанского Возрождения, прежде всего Д. Веласкес и художники венецианской школы, такие, как П. Веронезе. В своих письмах о западноевропейских музеях и выставках выше всего ставит «картины с затрагивающим смыслом» и «моготу форм», — и в его собственном творчестве идейность естественно рождалась из чисто художественного впечатления, из формы, не перерождаясь в сухую тенденциозность, которой порой грешили передвижники. Итогом учебы в Академии стала картина «Апостол Петр объясняет догматы веры» (1870, Русский музей). Уже в те годы Суриков проявил себя как мастер пейзажа, причем пейзажа историко-ассоциативного («Вид памятника Петру I в Петербурге», 1870, там же). Важной школой для него были работы по декоративному оформлению храма Христа Спасителя в Москве, создание композиций для росписей на тему 4-х Вселенских Соборов (эскизы 1876-77 — там же).

"А то раз ворону на снегу увидел. Сидит ворона на снегу и крыло одно выставила, чёрным пятном на снегу сидит. Так вот этого пятна я много лет забыть не мог. Потом боярыню Морозову написал"
"Суть исторической картины - угадывание"
Василий Иванович Суриков.

Василий Иванович Суриков.

Василий Суриков.

Воспоминания Я.Д. Минченкова.
« - Тут, в Петербурге, — говорил Суриков, — живут одни чиновники, бюрократы. Живых людей и живого дела нет. Дело делают другие люди, а эти только бумажки пишут. Вот и в Академии: соберутся и начнут говорить и говорить без конца, а потом еще заговорят «по существу», как будто раньше разговор шел без всякого существа. А в искусстве делает как раз тот, кто ничего и не говорит-то».
«Поставили «Суворова» на выставку. Князь Владимир приказал приводить туда по утрам воинские части, чтобы они посмотрели в свое назидание подвиги полководца. Застаю перед картиной такую сцену. У громадного холста, почти вплотную к нему, стоит взвод солдат. Один упирается глазами в кусок скалы, другому достался сползающий солдат, третьему копыто лошади Суворова— кто перед чем стоял. Унтер объясняет: «Смотри, ребята! Помнишь, как их благородие пояснили? Вверху француз живет, пониже итальянец, а посередке швейцар. Тут на нашего генералиссимуса Суворова француз наседал, а он от него отбивался на этом самом месте со всей славой русского оружия за веру, царя и отечество. Смотри, запоминай, чтоб не проштрафиться, когда опрос будет. Налево кругом!» И ушли.»
Воспоминания И.Грабаря.
«Как-то Гиршман просил меня и Переплетчикова поехать с ним к Сурикову, чтобы помочь ему выбрать у него несколько этюдов. Суриков встретил нас очень радушно и стал показывать этюды к «Стрельцам», «Морозовой», к «Ермаку». Он показывал сначала самые слабые вещи, явно не ценившиеся им и только под конец извлекал откуда-то из другого места вещи позначительнее. Гиршман от поры до времени справлялся о цене и каждый раз вздыхал:
- Что вы, Василий Иванович, да разве можно так высоко расценивать такой крошечный этюд?
А Василий Иванович действительно хватил: «5 000, и никаких!»
- Уступите, Василий Иванович.
На это Суриков с лукавой усмешкой, подмигнув нам с Переплетчиковым, сказал:
- И хотел бы, да имя не позволяет».