Истинное происхождение этих черепов неизвестно из-за отсутствия соответствующих археологических записей. Известно лишь, что все они найдены в Мексике, Центральной и Южной Америке — зоне распространения древних цивилизаций ацтеков, инков и майя. Предположительно черепа имеют возраст тысячелетий, но точно определить дату их создания крайне сложно, так как метода определения возраста кварца пока не существует.


Один из черепов хранится в Японии и выполнен из цельного аметиста. Из чистого кварца сделан найденный в Гватемале череп «Мах». Хрустальный череп, хранящийся в Музее человека а Париже, выполнен довольно грубо и изображает ацтекского бога смерти.

В 1889 году был найден их «собрат» — череп «ЕТ», ныне хранящийся в Лондоне, в Британском музее. Он сделан из дымчатого кварца. Кстати, череп «ЕТ» не похож ни на одну расу, обитающую сегодня на Земле. У него верхняя челюсть и глазницы имеют совершенно необычную форму. Впрочем, это очень похоже на стилизацию.

Стена черепов в Чичен-Ице

Но есть поистине легендарный череп. Многие специалисты справедливо считают его одним из самых загадочных предметов древности. Он известен как череп «Mitchell-Hedges» и назван так в честь известного ученого Фредерика Митчелла-Хеджеса и его приемной дочери Анны Легюйон Митчелл-Хеджес. Этот череп, окруженный ореолом тайны, вызвал множество догадок относительно его происхождения, возраста, способа изготовления и поразительного воздействия на психику человека.



Кварц, из которого сделаны все черепа, известен как минерал, который обладает природным свойством усиления электрической энергии и широко применяется в современной науке и технике. Так как наше тело обладает электромагнитным полем, кварц в состоянии усиливать это поле. Поэтому с хрустальными черепами связан ряд необъяснимых феноменов. Многие люди ощущают прилив энергии, исходящей от них. На некоторых эта энергия оказывает исключительное влияние, вызывая яркие необычные состояния сознания, повышая духовные способности.

Сегодня многие ученые пытаются найти ответ на вопрос о происхождении хрустальных черепов и способе их изготовления. Но пока это остается тайной.

Благородная заслуга Василия Васильевича Верещагина перед человечеством как раз и заключается в том, что он развенчал эту красивую бравурность действительным показом кровавой сущности войны. Сила его картина была такова, что один прусский генерал советовал императору Александру II «приказать сжечь все военные картины художника, как имеющие самое пагубное влияние».

...В середине XIX века Средняя Азия была предметом хищнических вожделений англичан, готовящихся захватить Туркестан. Присоединение его к России избавило эти народы от печальной участи колониальных рабов Англии, но в то же время русский царизм тоже вел здесь войну. В. В. Верещагин поехал в Туркестан без какого-либо предвзятого отношения к войне. Его интересовали новые страны, новые народы, но вскоре ему пришлось и самому участвовать в войне.

В. В. Верещагин был прапорщиком, состоявшим при туркестанском генерал-губернаторе, носил штатскую одежду и пользовался свободой действий и передвижений, необходимых для того, чтобы зарисовывать и писать увиденное. До весны 1862 года без устали зарисовывал природу, народные типы, сцены быта Средней Азии. Впоследствии все свои туркестанские картины (вместе с этюдами) художник объединил в серию, чтобы усилить идейное воздействие на зрителя. Следуя одна за другой, эти картины разворачивали перед зрителем весь сюжет («Нищие в Самарканде», «Опиумоеды», «Продажа ребенка-невольника» и др.). В полотне «Самаркандский зиндан» В. В. Верещагин изобразил подземную тюрьму-клоповник, в которой были погребены съедаемые заживо узники. Жестокой пыткой был для них каждый час пребывания в этой тюрьме. И только падающий сверху свет, который растворяется в вечернем мраке подземелья, связывал заключенных с жизнью. Центральное место среди туркестанских картин В. В. Верещагина занимают батальные полотна, которые он объединил в серию «Варвары». Заключительным полотном этой серии является всемирно известная картина «Апофеоз войны».

Среди раскаленной степи, под жгучими лучами солнца, изображена пирамида из человеческих черепов, вокруг которой вьются вороны. Картина воспроизводит одну из пирамид, которые не раз складывались по приказу Тамерлана из голов завоеванных и истребленных им народов. Сооружались такие пирамиды и в новое время — уже по приказу среднеазиатских ханов.

Однако картина В. В. Верещагина носит не столько конкретно-исторический, сколько символический характер. Полотно «Апофеоз войны» — это изображение смерти, уничтожения, разрушения. Детали ее: мертвые деревья, полуразрушенный безлюдный город, высохшая трава — все это части одного сюжета. Даже желтый колорит картины символизирует умирание, а ясное южное небо еще больше подчеркивает мертвенность всего окружающего. Даже такие детали, как шрамы от сабельных ударов и дыры от пуль на черепах «пирамиды», еще явственнее выражают идею произведения. Чтобы полнее выразить ее, художник пояснил это надписью на раме: «Посвящается всем великим завоевателям: прошедшим, настоящим и будущим».

Продолжая эту мысль художника, замечательный русский критик В. В. Стасов писал: «Здесь дело не только в том, с каким именно мастерством Верещагин написал своими кистями сухую пожженную степь и среди нее пирамиду черепов, с порхающими кругом воронами, отыскивающими еще уцелевший, может быть, кусочек мясца. Нет! Тут явилось в картине нечто более драгоценное и более высокое, нежели необычайная верещагинская виртуальность красок: это глубокое чувство историка и судьи человечества...

В Туркестане Верещагин насмотрелся на смерть и трупы: но он не огрубел и не притупел, чувство не потухло в нем, как у большинства имеющих дело с войною и убийствами. У него сострадание и человеколюбие только выросли и пошли в глубину и в ширину. Он не об отдельных людях стал жалеть, а посмотрел на человечество и идущую в глубь веков историю — и сердце наполнилось у него желчью и негодованием. Что Тамерлан, которого все считают извергом и позором человечества, что новая Европа — это все то же!»