|
Короткие рассказы.
1 Attachment(s)
Предлагаю новую рубрику, может, будет дальнейшее развитие, может – нет.
Но к юбилею Сергея Довлатова. Которому сегодня исполнилось бы только 70, а его так давно уже нет. Которого так не хватает. Которого обожаю – его интеллигентное хулиганство, смешную и в то же время пронзительно печальную прозу. Которого люблю перечитывать. НА УЛИЦЕ И ДОМА Моя жена сказала: - И еще звонил Габович. У него есть дело. Обещал зайти. - Я знаю. Наверное, хочет дрель попросить. Мне говорили, он купил стеллаж... Габович был моим соседом и коллегой. Вернее, не совсем коллегой - он был филологом. Работал над сенсационной книгой. Называлась она - "Встречи с Ахматовой". И подзаголовок: "Как и почему они не состоялись". Что-то в этом роде... Я начал зашнуровывать ботинки.
Читать дальше...
|
Довлатова я всегда читаю, как будто первый раз.
Всегда решительно забываю все его сюжеты. Впрочем, это относится не только к рассказам Довлатова. Лично я помню из мировой литературы только один сюжет: что Чичиков ехал покупать мертвые души и заезжал к помещикам. Именно поэтому я и люблю "Мертвые души", что сюжета запоминать не надо. А Довлатова я люблю за то, что раз в два года снова могу перечесть как впервые его собрание сочинений... |
Quote:
Это ещё называется любовь, когда каждый раз – как в первый :) |
По следам Довлатова
Роман Дворянинов "Российская газета" Сегодня исполнилось 70 лет со дня рождения Сергея Довлатова. Мне не хотелось бы употреблять в его отношении громких эпитетов - достаточно сказать, что именно этот писатель, как мне кажется, внес наиболее значительный вклад в "живой" русский язык - его афоризмы прочно вошли в речь представителей не только его поколения, но и последующих. Сколько раз мы узнавали "своих" по коротким и метким фразам, произнесенным между слов. Я, впервые открывший для себя Довлатова еще за школьной партой, впитал его творчество очень быстро и с удивительным рвением - текст как бы сам входил в мое сознание, оседал там на каких-то очень важных участках, формируя чуть ли не мировоззрение. Хотя какое там мировоззрение - именно довлатовская фраза помогла мне осознать то, что как раз "мировоззрения" то у таких как я нет - скорее присутствует некое "миросозерцание"... С каждой страницей я все яснее осознавал, что читаю про себя. Бесчисленное множество раз ситуации в моей жизни с подозрительной точностью проецировались на довлатовские истории. И дело даже не в полном соответствии обстоятельств, а скорее в том внешне молчаливом и немного скептическом взгляде, которым воспринималось происходящее. Вот, например, так - именно Довлатов помог мне однажды устроиться на одно из самых лучший рабочих мест, которое было у меня в карьере. Дело было так. Попав на собеседование в одну из компаний (дело было на заре становления Рунета), я вдруг заметил, что человек, который меня собеседует, изрядно страдает от последствий видимо ночной пьянки. Отвечая на очередной вопрос, я автоматически использовал нечто довлатовское. Собеседник посмотрел на меня хитро и сказал: "Довлатов. Смотри-ка. Ну что же… А пиво ты пьешь?". Получив уверенный утвердительный кивок в ответ, мы отправились в ближайшее кафе, где уже за столиком я услышал: "Что тебя дальше спрашивать про какие то html и php. Можешь считать, что собеседование ты прошел…":) Кстати - о пиве. В Петербурге, как известно, в моде экскурсии по литературным местам города. Сейчас, в честь юбилея, естественно, они проходят по местам довлатовским - благо, он много где наследил в Питере. Вот еще один - неофициальный и чисто довлатовский маршрут. Как-то уже из Америки он писал, что помнит Ленинград до последних мелочей - в частности, предлагал перечислить все пивные ларьки от Пяти углов до Моховой улицы. Отчего бы и не перечислить. И пусть сейчас тех самых пивных уже не осталось, но в зоне шаговой доступности от каждого места и в наше время есть, где приобрести кружку-другую. Начать необходимо улицы Рубинштейна. Первый пивной ларек находился у Сергея Донатовича прямо рядом с домом (жил он в доме номер 23). Далее необходимо пройти до Института холодильной промышленности - улица Ломоносова, дом 9А. Рядом с этим зданием находился второй ларек. После этого по той же улице Ломоносова нужно дойти до Фонтанки, перейти через мост. Там, на Площади Ломоносова, стоял третий. Четвертый был расположен возле цирка - чтобы дойти до него, поднимитесь по набережной Фонтанки вверх. И, наконец - Моховая улица. Там в советское время находился вытрезвитель. Рядом, естественно, шла бойкая торговля пивом. Сейчас на месте вытрезвителя - сквер. В нем, надо отметить, очень недурные условия для распития - рядом церковь, и место, если можно так выразиться, исторически намоленное, особенно в отношении пива... Мне кажется, что такой способ почтить память писателя вполне соответствует атмосфере его произведений. Пройдемте же по тем местам - и, как говорил зека Хамраев, отправляясь на дело - "с богом!". |
Quote:
|
Любителям творчества Довлатова возможно придется по вкусу: http://a-samovarov.livejournal.com/
|
Quote:
А вот это, например, по вкусу: Quote:
|
Quote:
Самоваров, как и Довлатов - журналист. Видимо отсюда сходство в стилистике. |
Quote:
|
Quote:
|
Quote:
|
Quote:
|
Quote:
|
Я иной раз, когда хочу похвастаться, у меня есть один коронный эпизод.
Я говорю: "Печатался в газете "Новый американец", когда его редактором был Сергей Довлатов". Блин, как на меня смотрит при этом молодежь, особенно женского пола... Ей, конечно, невдомек, что вряд ли Сергей Донатович просматривал весь номер перед публикациями материалов, но тщу себя надеждой, что просматривал по выходе... |
Чемодан. С Довлатов.
В ОВИРе эта сука мне и говорит:
- Каждому отъезжающему полагается три чемодана. Такова установленная норма. Есть специальное распоряжение министерства. Возражать не имело смысла. Но я, конечно, возразил: - Всего три чемодана?! Как же быть с вещами? - Например? - Например, с моей коллекцией гоночных автомобилей? - Продайте, - не вникая, откликнулась чиновница, Затем добавила, слегка нахмурив брови: - Если вы чем-то недовольны, пишите заявление. - Я доволен, - говорю. После тюрьмы я был всем доволен. - Ну, так и ведите себя поскромнее... Через неделю я уже складывал вещи. И, как выяснилось, мне хватило одного-единственного чемодана. Я чуть не зарыдал от жалости к себе. Ведь мне тридцать шесть лет. Восемнадцать из них я работаю. Что-то зарабатываю, покупаю. Владею, как мне представлялось, некоторой собственностью. И в результате - один чемодан. Причем, довольно скромного размера. Выходит, я нищий? Как же это получилось?! Книги? Но, в основном, у меня были запрещенные книги. Которые не пропускает таможня. Пришлось раздать их знакомым вместе с так называемым архивом. Рукописи? Я давно отправил их на Запад тайными путями. Мебель? Письменный стол я отвез в комиссионный магазин. Стулья забрал художник Чегин, который до этого обходился ящиками. Остальное я выбросил. Так и уехал с одним чемоданом. Чемодан был фанерный, обтянутый тканью, с никелированными креплениями по углам. Замок бездействовал. Пришлось обвязать мой чемодан бельевой веревкой. Когда-то я ездил с ним в пионерский лагерь. На крышке было чернилами выведено: "Младшая группа. Сережа Довлатов". Рядом кто-то дружелюбно нацарапал: "говночист". Ткань в нескольких местах прорвалась. Изнутри крышка была заклеена фотографиями. Рокки Марчиано, Армстронг, Иосиф Бродский, Лоллобриджида в прозрачной одежде. Таможенник пытался оторвать Лоллобриджиду ногтями. В результате только поцарапал. А Бродского не тронул. Всего лишь спросил - кто это? Я ответил, что дальний родственник... Шестнадцатого мая я оказался в Италии. Жил в римской гостинице "Дина". Чемодан задвинул под кровать. Вскоре получил какие-то гонорары из русских журналов. Приобрел голубые сандалии, фланелевые джинсы и четыре льняные рубашки. Чемодан я так и не раскрыл. Через три месяца перебрался в Соединенные Штаты. В Нью-Йорк. Сначала жил в отеле "Рио". Затем у друзей во Флашинге. Наконец, снял квартиру в приличном районе. Чемодан поставил в дальний угол стенного шкафа. Так и не развязал бельевую веревку. Прошло четыре года. Восстановилась наша семья. Дочь стала юной американкой. Родился сынок. Подрос и начал шалить. Однажды моя жена, выведенная из терпения, крикнула: - Иди сейчас же в шкаф! Сынок провел в шкафу минуты три. Потом я выпустил его и спрашиваю: - Тебе было страшно? Ты плакал? А он говорит: - Нет. Я сидел на чемодане. Тогда я достал чемодан. И раскрыл его. Сверху лежал приличный двубортный костюм. В расчете на интервью, симпозиумы, лекции, торжественные приемы. Полагаю, он сгодился бы и для Нобелевской церемонии. Дальше - поплиновая рубашка и туфли, завернутые в бумагу. Под ними - вельветовая куртка на искусственном меху. Слева - зимняя шапка из фальшивого котика. Три пары финских креповых носков. Шоферские перчатки. И наконец - кожаный офицерский ремень. На дне чемодана лежала страница "Правды" за май восьмидесятого года. Крупный заголовок гласил: "Великому учению - жить!". В центре - портрет Карла Маркса. Школьником я любил рисовать вождей мирового пролетариата. И особенно - Маркса. Обыкновенную кляксу размазал - уже похоже... Я оглядел пустой чемодан. На дне - Карл Маркс. На крышке - Бродский. А между ними - пропащая, бесценная, единственная жизнь. Я закрыл чемодан. Внутри гулко перекатывались шарики нафталина. Вещи пестрой грудой лежали на кухонном столе. Это было все, что я нажил за тридцать шесть лет. За всю мою жизнь на родине. Я подумал - неужели это все? И ответил - да, это все. И тут, как говорится, нахлынули воспоминания. Наверное, они таились в складках этого убогого тряпья. И теперь вырвались наружу. Воспоминания, которые следовало бы назвать - "От Маркса к Бродскому". Или, допустим - "Что я нажил". Или, скажем, просто - "Чемодан"... Но, как всегда, предисловие затянулось. |
| All times are GMT +3. The time now is 07:06. |
Powered by vBulletin® Version 3.8.3
Copyright ©2000 - 2025, Jelsoft Enterprises Ltd.