Не всякая ярмарка так же зрелищна, как выставка, но на нынешней Cosmoscow как раз есть на что интересно смотреть. Традиционно безукоризненно, умно и красиво выступила «XL галерея» с иронично-меланхоличными скульптурами Александра Повзнера и новыми картинами еще одного классика отечественного искусства – Виктора Пивоварова. Из молодых, но уже вполне о себе заявивших надо отметить тонкого питерского живописца Леонида Цхэ (NameGallery) и московского граффитиста-леттриста Кирилла Кто, пишущего свои философические речевки не только на стенах. При этом на ярмарке нет (ну, может быть, за парой исключений) вещей, от которых хочется отвернуться или совсем слабых, зато есть дерзкие, как двухметровая полированная стальная неваляшка основавшего свою галерею Григория Орехова, явно вдохновленного всемирным успехом американского мастера гигантских стальных игрушек Джефа Кунса.

По окончании ярмарки, как правило, объявляют о совершившихся там сделках, и, хотя ни один галерист не скажет, что у него ничего не купили, все же понятно, что количество сделок только формальный показатель успеха. Любовь Шакс, директор московской «Розы Азора», говорит, что приняла участие в ярмарке, несмотря на то что оплатить участие ей было нелегко и большой выгоды она не ждет. Но она считает деятельность Маргариты Пушкиной, основателя и директора ярмарки, подвижнической, потому что она не просто выделяет места для стендов, а создает атмосферу, благоприятную для общения художников, представляющих их галерей, заядлых и начинающих коллекционеров. Больше таких мест в городе нет.
Кажется, что российский рынок современного искусства погиб, так и не развившись. Ни экономическая, ни политическая ситуация в стране ему не благоприятствует. Лишних денег у среднего класса нет, богатые коллекционеры предпочитают покупать работы западных художников с устоявшимися репутацией и ценой, ведающие культурной политикой почитают искусство почвенное и патриотическое. Но в наших широтах часто выживают дела обреченные и что-то всегда, как и арт-рынок, развивается вопреки обстоятельствам.

Страну условно можно разделить на зоны поиска. В таёжной части копать можно только в бассейнах рек, у озер, где были поселения. Находок там немного, потому что негде развернуться. Самое древнее — это украшения из бронзы возрастом около 1 000 лет.

Есть средняя Россия. Это зона удельных княжеств, а значит, найдутся редкие монеты того периода — украшения, иконки, арабские и норманнские вещи. Людей здесь жило много, развивалось земледелие, сюда вели торговые пути, здесь шли постоянные войны. Есть место бизнесу "браконьеров".

О Юге страны отдельная речь — это котел цивилизаций. Там "все схвачено": есть группировки, которые контролируют рынок антиквариата, своя "крыша", которая в доле. Никто ничего не докажет: правоохранительные органы ловят искателей с монеткой в кармане, а южные "бонзы" как рыли курганы экскаваторами, так и роют. В антикварных магазинах на Юге продолжают торговать археологическими предметами. В Сочи, например, есть лавка, где продают аланские и скифские медные украшения.

Здесь золота много, а в украшениях оно имеет особую ценность. Многое идет за рубеж, пользуется спросом скифское и греческое золото. Но если продавец не имеет выхода на солидных коллекционеров, то находку, например маленькую бляшку, он продаст за 5000 рублей, не больше.

Находки свободно продают в интернете, это не проблема. Для старины есть свои аукционы, для находок с поля боя — свои форумы. Тот, кто опасается за безопасность, уходит в даркнет.

Об антикварах и "церковной мазне"
Скупка ценностей — это ремесло антикваров, они сами не копают. Некоторые антиквары на своем жаргоне иконы, например, называют "мазней" — это неплохо иллюстрирует их "облико морале".
Иконы раньше покрывали новыми слоями краски поверх старой. Задача специалиста — раскрыть наслоения и обнажить изначальную живопись. Работают химикатами, поэтому есть риск, что ничего под слоем не останется. Не так давно продали икону с ковчегом (углубление в доске) XIX века. Рискнули раскрыть живопись и дошли до IV века.

Первоначально ее продали за 200 000 рублей, потом перепродали за миллион, в дальнейшем дошло до 15 000 000 рублей. Это был редкий артефакт монгольского времени. Но если бы первый хозяин попытался сразу его выставить хотя бы за 1 миллион, его бы уже не было в живых: алчность бы сгубила.
А на аукционе он торговать не захотел, потому что там большая комиссия.

Схожий случай был с золотой шкатулкой Екатерины II, которую копатель нашёл у усадьбы на берегу Волги. Подписная шкатулка! Тоже продал за глупую цену, потому что вынудили неизвестные, запугали. В конце концов она дошла до одного влиятельного чиновника, и он подарил ее то ли в Эрмитаж, то ли в Русский музей.

О войне и "трех гусях"
Военные находки интересуют не всех, потому что в процессе поиска можно наткнуться на мину, да и проблем с законом иметь не хочется. Найдешь патрон — тебе уже грозит статья №222 УК (Незаконное приобретение, передача, сбыт, хранение, перевозка или ношение оружия), в простонародье называется "три гуся".

Есть официальные группы поисковиков — часто это ветераны-интернационалисты, тёртые калачи. Ищут останки бойцов, взрывные объекты, чтобы уничтожить. Иногда под всем этим кроется негласная торговля находками. Кто влился в коллектив, тому повезло, он копает официально.
Есть и отморозки. Официальные поисковики для них — конкуренты, а останки бойцов — балласт. Кости вообще не имеют никакой ценности.

Люди занимаются ворошением могил, подбрасыванием гранат в костры. Они ищут раритеты в хорошем состоянии, редкие, с интересными клеймами. Награды находят нечасто, больше посуду, личные вещи, оружие.

Поиск в домах
Тысячи деревень по всей России заброшены. Находки там скромные: мебель, наивное крестьянское искусство, иконы, бумаги. В местах, где было крепостное право, иногда попадаются предметы из усадеб. Поиск в них я не считаю мародерством, нужно искать, но не крушить.

Несколько месяцев назад мы нашли редчайший стол "бобик" в стиле жакоб наполеоновских времен (столешница округлой, вогнутой с одной стороны формы, напоминающей боб). Неизвестные не смогли его забрать и, видимо, от отчаяния разбили. Мы собирали кусочки шпона розового дерева по полу. Музей отказался брать эту "рухлядь", а коллекционер взял за 20 тысяч рублей и отдал на реставрацию. После реставрации находка станет украшением дома покупателя.

Об аморальных раскопках
"Шурфиться" — означает вести незаконные раскопки. Как только с места уезжают археологи, приходят грабители. Зима принадлежит им. Они роют яму, продвигаются вперед, просвечивая отбросы аппаратом. Как дождевой червь пропускают весь грунт. Труд тяжёлый, но вознаграждается.
При таком методе поиска срезается культурный слой не интересующих их эпох и все перемешивается, зато находок становится в разы больше.

Музейная зависть
У музеев нет денег, чтобы выкупать эти находки. Искатели дышат часами пылью, рвут одежду, таскают мебель, чистят предметы. Все это тяжёлая сложная работа, за нее хочется получать вознаграждение. Может быть, кто-то фанатично спасает редкие вещи и хранит у себя дома либо дарит музеям, но большинство продают коллекционерам.
Некоторые искатели скупают их в сети, чтобы безвозмездно отдать в музей.
Мнение археолога
Руководитель поискового отряда Игорь Андреев: "Копатели мешают не только археологическим и поисковым работам, но и не дают опознать павших воинов. Яркий пример произошел 2 недели назад под Ржевом между деревнями Муравьево и Мончалово. Там, на месте сожженной немцами деревни Перхурово, были найдены тела более 20 бойцов.

Перед нами на эту могилу наткнулись черные копатели. Они разворошили кости, сбросили в одну яму в надежде найти что-то ценное. Останки мы собрали как смогли, передали в патриотический центр, и сейчас люди с ними работают, пытаются опознать личности погибших.
Японские партоны 1917 г., найдены в земле. Найти и откопать боеприпасы или оружие в хорошем состоянии практически невозможно, в основном искатели продают артефакты, найденные на чердаках или подвалах.
Мародеры искали каски, медальоны, кружки, ложки. Все это могло бы нам помочь при опознании, потому что чаще всего такие предметы подписывали. Но жалко не железо, которое ищут копатели, а захоронения, к которым относятся варварски. После археологических работ мы должны обязательно провести рекультивацию. Копателям же без разницы, что будет происходить дальше, они не тратят время на восстановление грунта.

Шесть первоклассных картин из проекта "Философские тетради Ольги Серебряной" классика висят здесь же. В недавнем нашем разговоре он сказал, что был бы рад, если бы серии не разрывались, и их покупал один человек. Но к сожалению, это маловероятно, поскольку только представленная часть цикла обойдётся любителю московского концептуализма в €250 тыс. Павел Пeпперштейн, осмотрев работы отца, устремляется к своей — остроумно-шутливой "Коммунистической станции "Юпитер", построенной в 2737 г. " и выставленной за €50 тыс. на стенде Vladey.
Тем временем на стенде галереи "Shaltai Editions" художница Таус Махачева кормит пресс-секретаря премьера Наталью Тимакову и Полину Дерипаску чёрным мармеладом из запеченной свеклы, моркови, чернил каракатицы и агар-агара (вещество из водорослей) в форме кротовой норы. Это часть её исследования "Заметки с натуры" (40 тыс. руб.), посвящённого современным детоксам и голодовкам. А на десерт многие стекаются к галеристке Полине Аскери, которая угощает пончиками. Натуральным не пренебрегает куратор Иосиф Бакштейн. А несколько глиняных (каждый по 100 тыс. руб.) с грандиозного декоративного панно южно-корейского художника Джей Йонг Кима, намекающего на общество потребления, приобретает адвокат Александр Добровинский для своей дочери.
За углом Пётр Авен присматривается к новому циклу из 20 работ (в зависимости от размера по €14 и 22 тыс.) Владимира Дубосарского, с которым у банкира недавно возникла полемика о вторичности русского искусства. Но Меккой по количеству посетителей стенд "Галереи 21" становится благодаря изобретательности художника Марины Звягинцевой, которую галеристка Ксения Подойницына "забрала с улицы" (до этого та работала только на открытом воздухе с паблик-артом). Для ярмарки Звягинцева собрала скамейку из водопроводных и стеклянных труб со светодиодной лентой, которая разражается бирюзовым светом, если на объект садится пара. Ольга Свиблова долго не переставала фотографировать работу, восхищаясь тем, как художник из бытового материала творит искусство.

Не меньший ажиотаж среди фото-любителей вызывает граффити с изображением Кирилла Серебренникова, сделанное Таней Штерн на стенде новоиспеченной московской галереи "Lazy Mike". Её владелец Михаил Овчаренко решил таким образом поддержать режиссера в трудную минуту и поздравить его с 48-летием. Здесь же внимание привлекают первоклассные абстракции преуспевающего Николая Кошелева (€4-20 тыс.), живущего на Нью-Йорк и Москву. Еще по качеству абстрактных работ не уступает недавно зародившаяся в Москве галерея "Палисандр", представляющая эмигрирующих в Париж выходцев из Российской Империи Александра Гарбеля и Леона Зака ($15-45 тыс.). Ну а фаворитом среди новых галерей оказывается "Fragment" (специальный приз "Лучший стенд", позволяющий бесплатно участвовать в следующей ярмарке. Она представила удачную коммуникацию двух художников Ильи Федотова-Федорова (графика и объекты по € 2,3-15 тыс.) и Алексея Мартинса (деревянные скульптуры и рисунки по €600-2 тыс.). Оба талантливых парня — участники основного проекта Московской биеннале современного искусства.

— Организаторы грамотно вставили ярмарку в сентябрьский календарь, когда мировые монстры пока еще "на покое", – отмечает российский коллекционер, прилетевший из Лондона.
– Но они допустили серьезный стратегический промах, наложив её на День города, когда добраться возможно только на метро, что абсурдно для людей с деньгами. Организация и дизайн вызывают уважение. Но на привлечение серьезной международной клиентуры в сложившейся политической ситуации уповать бессмысленно. Приглашённые иностранные галереи не представляют особой ценности, а больше служат для поддержания статуса "международной ярмарки". Возможность музейных закупок пока не отлажена из-за бюрократических препон (У галереи "Файн Арт" купили объект с серпом и молотом Эдуарда Гороховского для будущего музея современного искусства в Воронеже. – К. К). Так что основные обороты — внутренний рынок, благо, он пока держится на плаву. Я для себя приметил кое-что заманчивое, но оно стоит значительно выше реальной цены. Видимо, некоторые решили одним махом отбить аренду стенда в €8 тыс. Ставку сделали на живопись, которая многим уже поднадоела, а на западных ярмарках и вовсе подзабыта.

Предполагалось, что зрительским хитом станет секция Focus, посвящённая норвежскому искусству, которая явилась не столь зрелищным новшеством этого года. Более выигрышным оказывается грузовик, развозивший молодых художников между стендами под лозунгом "Типография". Это единственная площадка в Краснодаре, которая последовательно занимается развитием и поддержкой современного искусства в регионе. Работы местных художников представлены на ярмарке инсталляцией группировки ЗИП, похожей на ларёк из металлических прутьев, где торгуют "живописью на деревяшечках" (в среднем по 5-8 тыс. руб.) в прямом смысле из-под полы. По изобретательности от ребят не отстаёт художник Александр Петрелли, продающий прямо у себя в пальто произведения искусства малых форм знаковых авторов, например участницы Венецианской биеннале Ирины Кориной. Легендарная галерея так и называется — "Пальто", и отпразднует в этом году 23-летие.

На ярмарке множество как серьёзных вещей музейного уровня, так и забавных и изобретательных, типа стальной внушительной неваляшки, созданной Григорием Ореховым для медитации (€180 тыс., Orekhov Gallery), или обескураживающих, как спортивный зал, где тренажеры с налётом гламура, а гиря украшена значками Louis Vuitton (Slava Ptrk, €550, 11.12 Gallery). В общем, Cosmoscow предъявила достойный срез современного искусства, которое волнует сегодня и может прогреметь завтра. И за 5 лет стала важным событием как для профессионалов, так и просто для любителей арта.