Полагают, что Айвазовский за всю свою жизнь написал более 6 тысяч полотен. Цифра более чем приблизительна — найти и идентифицировать или хотя бы просто подсчитать все работы художника возможным не представляется — писал он с невероятной скоростью. Скажем, за те 3 года, что молодой Айвазовский путешествовал по Европе, им было начато и закончено более 50 больших полотен.

С малыми формами художник вообще не церемонился. На многих произвёл впечатление званый обед по случаю 50-летия Айвазовского. Вернее, его финал, когда Иван Константинович заявил: «Господа! Приношу извинения за то, что мой повар не приготовил десерта. И прошу принять десерт, приготовленный мною лично». После чего всем гостям были вручены маленькие морские пейзажи, написанные юбиляром. Производство таких миниатюр занимало минуты 2 — картон и фон готовили заранее, а сам мастер делал всего лишь несколько уверенных движений кистью. Так же быстро рождались и крупные полотна. Советский академик живописи Аркадий Рылов, который, будучи студентом, видел, как работает Айвазовский, вспоминал с восторгом и недоумением: «Один час пятьдесят минут тому назад был чистый холст — теперь на нём бушует море...»

Пощёчина султану
Что это? Графоманский зуд? Алчное стремление продать побольше? Или просто бешеный темперамент, который позволял художнику сделать шедевр в считаные часы?

Думается, что третье. Потому что графоманом он точно не был. Свидетелем тому — английский художник-маринист Уильям Тёрнер, который тоже считается непревзойдённым и которому полотно Айвазовского «Неаполитанский залив» показалось окном на море: «Прости мне, великий художник, если я ошибся, приняв картину за действительность, но работа твоя очаровала меня, и восторг овладел мною». Не был Иван Константинович и стяжателем. Наоборот — меценатом. На свои деньги устраивал археологические раскопки в Крыму, а для Феодосии сделал 1-ый общественный водопровод, запитаный от личного источника.

Но вот что произошло, когда Айвазовский узнал о так называемой хамидийской резне, учинённой в Османской империи над армянами. Художник был награждён 2 турецкими орденами — Османие и Меджидие. Драгоценные знаки этих орденов, украшенные бриллиантами, были повешены Айвазовским на шею дворовому псу. Собака была проведена художником по улицам Феодосии, наводя суеверный ужас на живущих там турок. А потом Айвазовский вышел на лодке в море и выбросил «кровавые знаки отличия» прочь. В этом жесте было всё — и темперамент, и презрение к благам земным, и личная позиция большого художника.
Адрес публикации: Читать, смотреть фотоленту - http://www.aif.ru/culture/person/adm...ureckie_ordena

Ранее публиковали:
- "Катастрофы и надежды. Жизнь Ивана Айвазовского сквозь призму его картин" - http://www.spb.aif.ru/culture/person...zmu_ego_kartin
- "Анестезия по Айвазовскому" - http://www.aif.ru/culture/opinion/an...o_ayvazovskomu
- "Властелин морей. Почему картины Айвазовского нравятся всем" - http://www.aif.ru/culture/art/vastelin_morey

Собрание модернистов было обнаружено в доме Корнелиуса Гурлитта в 2012 г. В конце 2010 г. во время рядовой проверки в поезде, следовавшем из Швейцарии в Мюнхен, у Корнелиуса Гурлитта была обнаружена допустимая законом, но подозрительно крупная сумма наличных. Есть версия, что это были деньги, вырученные от продажи одной из его картин бернской Galerie Kornfeld. Хозяева галереи сделку отрицали. После проверки в поезде власти заподозрили Гурлитта в уклонении от уплаты налогов и, получив ордер на обыск, обнаружили его тайную коллекцию.

Расследование показывает, что работа Клее из собрания Лисицкой-Кюпперс не задержалась надолго в коллекции Гурлитта. Полотно трижды продавалось между 1962 и 1982 годами. В итоге картину фонд Габриэле Мюнтера для мюнхенского музея Lenbachhaus.

Лисицкая-Кюпперс не смогла вернуть свою коллекцию. Она умерла в Сибири в 1978 году, куда ее сослали во время Великой отечественной за немецкое происхождение. В 1992 г. наследники Лисицких в первый раз подали иск против музея, но проиграли дело. Суд решил, что музей купил картину на законных основаниях.

Но в 1998 г. Германия подписала «Вашингтонские принципы», международное соглашение реституции искусства. Мюнхен утверждал, что закон применим только к предметам искусства, конфискованных из еврейских семей, а не ко всему «дегенеративному искусству» и отказывался признавать спор в правительственной Комиссии Лимбаха, созданной для разрешения дел о нацистских экспроприациях

По словам адвоката наследников, Шнабеля, решающим аргументом в суде стали нацистские документы о конфискации картины. По закону, имущество, экспроприированное у иностранных граждан, должно быть возвращено.

«Когда Софи вышла замуж за Эля Лисицкого в 1927 году, она стала гражданкой России», — объяснил адвокат Шнабель. «Значит, нужно вернуть собственность, экспроприированную у иностранных владельцев, как сказано в тех документах».

Активный период реставрации церкви начался в 2009 году — к настоящему моменту техническая готовность объекта составляет только 60%.
Назначение Елены Богдановой на пост директора началось с продления сроков реставрации: с 2018 по 2020 г. По словам нового директора, промедление в работах вызвано исключительно их сложностью и вниманием руководства музея и подрядчиков к работе с 300-летней древесиной.

Однако известно, что местные СМИ связывают кризис в реставрации Преображенской церкви с фигурой предыдущего директора музея-заповедника — экс-главы Республики Карелия Андрея Нелидова (в настоящее время он находится в СИЗО по обвинению в получении взятки в особо крупном размере).
В 2015 году местные СМИ сообщали, что при Нелидове продолжение реставрации Преображенской церкви встало под угрозу: распалась сложившаяся команда реставраторов, высоко ценимая миссией ЮНЕСКО, возникли проблемы с финансированием работ.

После начала разбирательств вокруг дела Нелидова решение о назначении нового директора в «Кижи» принял лично Владимир Мединский. Реставрация возобновилась и даже вырос поток туристов. По словам Богдановой, сейчас остров Кижи с его музеями посещает до 200 тыс. туристов в год.

Летом остров обслуживает более 600 местных судов, зимой, когда на Онеге встает лед, — 6 судов на воздушной подушке, специально выделенные острову Министерством культуры.

При этом министр отметил, что уровень обслуживания посетителей острова все еще далек от цивилизации. Несмотря на то что заповедник в этом году планирует заработать 120 000 000 руб. за счет обслуживания туристов, необходимой инфраструктуры для их привлечения на острове нет почти никакой.
Мединский обратил внимание Богдановой и подрядчиков, обслуживающих объект, что в домах на острове до сих пор нет постоянного водоснабжения, полноценного освещения, канализации и качественных дорог.
По просьбе министра под гостиницу для туристов передадут одно из исторических зданий на острове Кижи — дом крестьянина Серова, который после необходимых реставрационных работ можно переоборудовать в гостиничный комплекс на 13 номеров, сохранив внешний аутентичный вид здания.

Кижский погост входит в Список Всемирного наследия ЮНЕСКО с 1990 г. Несмотря на реставрационные работы, миссия ЮНЕСКО, ежегодно посещающая остров, не внесла Преображенскую церковь в список объектов, находящихся под угрозой. По словам директора архитектурно-реставрационного центра «Заонежье» Виталия Скопина, под руководством которого проходят работы над церковью, миссия ЮНЕСКО всегда отмечала качество реконструкции памятника: «В 2011 году, когда начались основные реконструкционные работы, «Кижи» посетил известный и опытный представитель ЮНЕСКО Эндрю Поутер.

Он сказал, что никогда в мире не происходило более сложных и масштабных работ с деревянными памятниками, и предполагать, что подобную реставрацию можно выполнить в 3-4 года, просто невозможно».

Техника стрит-арта

— Недавно зеркальная надпись «Батя не жюжжи», сделанная тобой, появилась на Маросейке на территории центра Artplay и «Винзавода» и продолжает появляться в других местах города. С растяжкой, на которой были такие же слова, ты в этом году возглавил первомайскую «Монстрацию» в Волгограде. Расшифруй послание, которое ты оставляешь на улицах москвичам.
Во-первых, это звучит забавно и слегка по-хулигански. Прохожие, рассматривая надписи, улыбаются и фотографируют их. Однако, как и во многих лозунгах «Монстрации», помимо напускной придурковатости, здесь есть и смысловое зерно.

Мой месседж относится к тенденции, которая еще раз была обозначена после митингов 26 марта и 12 июня, когда вдруг оказалось, что современная молодежь — это не какое-то потерянное поколение, которое сидит и ничем, кроме компьютерных игр, спиннеров и идиотских реалити-шоу, не интересуется, а люди, созревшие для мира, открытые ему и живущие другими ценностями.

Мы делаем актуальное искусство, участвуем в социальных и политических проектах, занимаемся волонтерской работой и баллотируемся в муниципальные депутаты. Мы имеем доступ к информации, активно общаемся и путешествуем, ясно понимаем происходящее вокруг и отчетливо чувствуем, если в нем есть фальшь.

На митинги вышли в основном люди от 20 до 30 лет — самый прогрессивный слой. Обнаружилась огромная пропасть.

Пренебрежительное обращение «не жюжжи» — это сигнал о том, что жить по-старому, в реальности, где все вокруг коррумпировано и скомпрометировано, общественные институты развалились, отсутствуют внятные социальные лифты, а повсеместно насаждаются великодержавный бред и какое-то средневековое мракобесие, мы, молодое поколение, не хотим и давно не мыслим категориями, которые навязываются предыдущим поколением. Сейчас я работаю над серией картин, а также готовлю уличные плакаты для Москвы, в которых будет заложен тот же посыл, только с помощью рисунка в моей новой технике.

— Получается, ты сейчас экспериментируешь с приемами, в том числе и для стрит-арт работ в Москве. Какими они будут?
Новую технику своей работы я придумал еще несколько лет назад во время обучения в Британской высшей школе дизайна. Сделал деревянную матрицу с многочисленными отверстиями, через которые я с определенной высоты с помощью пипетки капаю краску, и назвал это «техникой высокого дриппинга».

Внешне это похоже на макропуантилизм (рисование цветными точками без смешивания красок), а технически — нечто среднее между дриппингом художника Джексона Поллока, который брызгал краской на холст с ведомой только ему динамикой, и струйной печатью. Я подготавливаю эскиз, разбивая изображение на гаммы цветовых оттенков, которые смешиваю вручную, и высчитываю координату для каждой капли краски. Несмотря на то что процесс определенным образом структурирован, остается определенная доля хаоса и непредсказуемости, ведь невозможно спрогнозировать, как капля размажется при столкновении с холстом или бумагой, как смешаются соседние кляксы.

Иными словами, суть моего искусства подобна сути всей нашей жизни — управление неуправляемым.

— Ты уже сделал первую серию работ для московских улиц в этой технике?
Выполнил несколько черепов с золотыми зубами на холстах. Похожие изображения буду делать для стрит-арта только на бумаге. Назвал первую серию «опыт».

Хотелось передать мысль о том, что все усвоенные за жизнь знания и умения равноценны золотой коронке после смерти — с каждым человеком останется только его опыт.

Это имеет отношение все к той же теме «батя не жюжжи».

— Филипп, ты сейчас готовишься подарить московской улице не только плакаты, но и новый 3D-рисунок, где именно он может появиться?
Скорее всего, это будет в каком-то парке. Но точно сказать не могу, где размещу работу. Хотелось бы сделать рисунок, пока в Москве установилась неплохая погода. Его ведь придется рисовать несколько дней примерно по 7-8 часов. Эскиз, кстати, готов. Есть желание и несколько луж здесь налить.

— Их пока в Москве хватает. Твои будут не из воды?
Это уличная магия. Я беру обычную воду и наливаю ее в нарисованную форму. Используется специальный химический состав, который не дает воде выйти за пределы намеченного контура. Такие декоративные лужи я уже оставлял в Нью-Йорке и Волгограде. Получалось что-то аномальное, то, что не может создать природа. Для Москвы это как раз напоминание об аномальном с точки зрения погоды лете.

Эта картина была не единственным подарком, который Черчилль преподнёс иконе кинематографа. На торги будет предложена написанная им книга «Живопись как времяпровождение» (эстимейт 1,5 — 2 тыс. фунтов или 2 — 2,6 тыс. долларов), которую политик подарил Вивьен Ли за год до «Роз в стеклянной вазе». Это сборник эссе, рассказывающих о терапевтических преимуществах написания картин. Черчилль явно вдохновил актрису заняться живописью, что демонстрируют её собственные работы. На аукционе можно будет купить написанный ею очаровательный итальянский пейзаж (200 — 300 фунтов стерлингов или 260 — 390 долларов). Поклонники творчества Ли смогут также приобрести её холщовую сумку с деревянным ящиком для масляных красок и складным мольбертом (800 — 1200 фунтов стерлингов).
«Подарок Черчилля говорит о том уважении, которые он испытывал к Вивьен Ли. Это не было мимолётное знакомство, их дружба длилась около двадцати лет. В живописи оба нашли убежище от всех испытаний и тягот повседневной жизни», — сказал представитель Sotheby’s Фрэнсис Кристи.

Почему никаких «белых кубов»? Практически все проекты в Екатеринбурге, относящиеся к современному искусству, реализуются в пространствах действующих или остановленных промышленных производств.
Мы пришли на заводы, потому что нас интересовало индустриальное наследие и потому что у филиала ГЦСИ не было собственного пространства. Первый фестиваль-лабораторию «Арт-завод» мы сделали в кризисном 2008 г. в пустом цеху бывшего ремонтного завода. Местные и иностранные художники, танцовщики, режиссеры — мы буквально сквотировали на 2 недели всё пространство. Результат так вдохновил собственника, что он решил инвестировать в концертную площадку, и сейчас это один из самых модных концертных клубов Урала. В 2009 г. подобный сценарий мы разыграли на действующем заводе и поняли, насколько это безграничный ресурс — объекты культурного наследия и работающие предприятия с неравнодушным менеджментом. Так началась история «индустриальной биеннале».

Таким образом, сами площадки диктовали повестку: исследование феномена «индустриальность»?
Как мы неоднократно слышали, «Урал — опорный край державы», центр металлургии и машиностроения, который сегодня, с одной стороны, ищет новые точки роста, а с другой — декларирует реиндустриализацию. В Екатеринбурге, уральской столице, невероятно ощутим оголенный нерв перехода от советского к постсоветскому, индустриального к постиндустриальному, поиска новых путей развития и новой системы ценностей. Задача биеннале эти процессы осмыслить. Поэтому завод — актуальная для нас практика, повод для постоянного исследования, главная опора — действующий бизнес, люди, включенные в реальный процесс.
Сюжет, казалось бы, не слишком отвечающий профилю гуманитария.
Но это работа с культурной памятью и эмоциями! Для меня было важным реализовать биеннальные проекты на заводах-гигантах: Уралмаше, Верх-Исетском заводе, Уралтяжмаше. Это культовые топонимы, давшие название целым районам. Однако предприятия, которые находятся в их центре, для обычного горожанина всегда оставались terra incognita. Если ты там не работаешь, можешь лишь ходить мимо заводского забора. Нам удалось провести выставки прямо в пространствах работающих цехов, куда экскурсии были расписаны по часам. Лично для меня очень много значит тот факт, что работающие на этих заводах люди вдруг становились «соратниками» совершенно другого для них мира. Хотя реагировали они по-разному, но мало кто оставался равнодушным, а это ценнейший результат.

С чего начиналась I Уральская индустриальная биеннале современного искусства?
Куратором основного проекта I Индустриальной биеннале мы пригласили Екатерину Деготь, которая в свою очередь пригласила сокураторами румынского искусствоведа Космина Костинаса и теоретика современного искусства Давида Риффа. В 2009 г. Давид написал очень критическую рецензию на фестиваль «Арт-завод» под названием «Письмо из Екатеринбурга: “дубаизация” Урала», где посетовал, что искусство всё еще прибывает на задворках «дивного нового мира» российского сырьевого капитализма. Меня всё это, конечно, всколыхнуло, и захотелось дать ему возможность высказаться уже в качестве куратора и предложить альтернативную повестку. На этот раз действие происходило в здании бывшей типографии «Уральский рабочий». Заявленная тема «Ударники мобильных образов» раскрывалась через острые вопросы: «Кто сегодня является ударником?», «Что происходит, когда с завода уходят рабочие, а на их место приходят креаторы, менеджеры?».

Насколько я понимаю, тему Уральской биеннале задает не куратор, как традиционно бывает, а её организаторы, то есть ГЦСИ?
Да, мы приняли за правило, что нам, как команде биеннале, важно интегрировать интеллектуальные усилия и разрабатывать тему, острую для международной повестки и релевантную для территории. Затем мы приглашаем куратора, который её интерпретирует. Такой стратегии придерживаемся до сих пор. Например, в 2015 г. магистральной темой была «мобилизация», а в этом — «новая грамотность».

А куратора выбирает экспертный совет?
Я стала действовать через IBA, Всемирную биеннальную ассоциацию, членом правления которой являюсь с прошлого года. Мы сформировали экспертный совет, куда входят такие авторитеты, как Салли Таллант, директор Ливерпульской биеннале, Биге Орер, директор Стамбульской биеннале и другие. Совет предлагает кандидатуры куратора и формирует шорт-лист. Так куратором 2-ой биеннале стала директор Института современного искусства в Софии Яра Бубнова, а третьей — независимые кураторы из Китая, Бильяна Чирич и Ли Чженьхуа. Тогда, в 2015 г., мы специально сделали упор на азиатском направлении и кураторах с соответствующей экспертизой. Надо же было как-то отрабатывать нашу пограничную идентичность и местоположение между Европой и Азией.

Третья биеннале однако проходила не на заводе, а в гостинице.
Невероятная удача поработать в уникальном памятнике конструктивизма. «Исеть» — важнейший монумент уральской школы архитектуры конструктивизма, бывшее общежитие для малосемейных сотрудников НКВД, в советское время ставшее гостиницей и, по стечению обстоятельств, культовым культурным местом. Но именно благодаря биеннале, которая проходила в номерах всех 10 этажей гостиницы, у тысяч горожан появилась возможность открыть «новый взгляд» на собственный город — из окон 9-го этажа открывается регулярная структура планировки города, так напоминающая Манхеттен с его перпендикулярной нарезкой улиц.

Генеральным партнером биеннале выступило Федеральное Агентство по охране и использованию памятников культуры, как раз искавшее способы популяризации гостиницы «Исеть» в контексте своей работы с наследием конструктивизма.

Благодаря Уральской биеннале многие обратили внимание на памятники конструктивизма в Екатеринбурге, ведь так?
Биеннале стала драйвером очень многих процессов. Последняя биеннале собрала в рамках исследования гостиницы «Исеть» и комплекса «городка чекистов» 1929 г. постройки, куда она входит, группу культурологов, искусствоведов, архитекторов, которые сделали уже не один самостоятельный проект вне биеннале. Благодаря биеннале прославилась Белая башня — главная достопримечательность микрорайона Уралмаш, и группа молодых архитекторов создала фонд, который развивает ее как самостоятельную культурную институцию.

Много ли художников вырастила Уральская биеннале современного искусства? Они остаются или уезжают?
Наша принципиальная позиция — интегрировать местных художников в биеннале и знакомить их с приглашенным куратором. Кураторы очень внимательно относятся к местным авторам! Например, сложно себе представить биеннале без Тимофея Ради, хотя он предпочитает работать вне институциональной системы. Или, например, молодые ребята «ЖКП» из Нижнего Тагила, до этого не имевшие ни одной большой музейной выставки, и которые готовят в этом году огромную инсталляцию. Выросло целое поколение, которое уже активно работает, что закономерно: в Екатеринбурге есть и художественная школа, и рынок искусства, и независимые, и государственные площадки. Здесь есть драйв и динамика: мало кто стремится уехать отсюда.

И, наконец, IV биеннале, которая начнет работу 14 сентября. Где она будет проходить и что такое «Новая грамотность»?
Выставка основного проекта пройдет в самом центре Екатеринбурга, на набережной — на бывшем Приборостроительном заводе. А тема проекта — «Новая грамотность» — это, на самом деле, такой ответ Герману Грефу. В 2016 г. я делала доклад на Петербургском экономическом форуме про креативные индустрии и их влияние на экономическую действительность.