«Я прошел длинный путь в этом коллективе. Начинал обычным монтажником, какое-то время отвечал за участок теплосети, а последние четыре года работаю ведущим инженером оформительского отдела, - рассказывает Михаил Ефимов. - Мои коллеги – уникальные люди !
Вы где-нибудь встречали столяра со степенью кандидата наук ?
Или столяра - председателя литературного общества ?
А простого лаборанта с дипломом художника или музыканта ?
Один мой бывший коллега-монтажник, сейчас он перешел работать из Эрмитажа в Русский музей, в свободное от работы время строит корабли и ходит в кругосветные путешествия, регулярно печатается в журнале «Вокруг света». В нашем музее этим никого не удивишь. Больших денег здесь не заработаешь, но сюда идут не ради высоких заработков. Эрмитаж нужен для другого. Здесь людей окружают не только бесценные предметы искусства, но и удивительно интересные собеседники».

Среди удивительных людей, с которыми ему довелось работать, он выделил Ольгу Николаевну Богданову, которая, по его словам, являлась символом музея.«Она совсем недавно ушла из жизни, но до последнего дня оставалась сотрудником Эрмитажа. А пришла в него 20-летней девушкой. За её хрупкими плечами уже был боевой опыт связистки. И в Эрмитаже ей не побоялись поручить «командовать» демобилизованными военными, которые восстанавливали музей после тяжелый лет войны. Всю свою жизнь она отдала Эрмитажу, знала каждый уголок и считала его своим домом», - вспоминает Михаил.

По его словам, попасть на работу в Эрмитаж очень не просто. Людей «с улицы» берут редко. При трудоустройстве, вне зависимости от научных званий, каждый должен иметь поддержку хотя бы одного «поручителя». Ведь если человек нанесет какой-либо ущерб музейным ценностям и решит скрыться, где его искать? Есть среди сотрудников Эрмитажа и те, которые своего места в главном музее страны ждали не один год.

Как и любое историческое место, Эрмитаж богат на легенды и предания. У каждого зала знаменитого дворца есть своя мистическая история. Некоторые из них широко известны. Правда подобная известность не делает их менее таинственными. Например, египетский зал с давних пор нагоняет страх не только на посетителей, но даже на смотрительниц и охранников, которые по ночам предпочитают обходить его только парами. Особенную дрожь вызывает каменный взгляд статуи богини Па Де Ист. Как настоящий эрмитажник, Михаил Ефимов - хранитель местных преданий и невероятных фактов.

«Особую атмосферу нашему Эрмитажу создает шлейф загадочных историй. Одна из них связана с Малым тронным залом. Именно в этом зале за троном есть тайный подземный ход. Обычный посетитель не догадывается о его существовании. Когда-то, во времена Романовых, он был сооружен для того, чтобы император мог незаметно для окружающих покинуть зал. Этот ход связывает Эрмитаж со зданием Главного штаба. Согласно преданию, перед смертью каждый царствующий император видел выходящую из-за трона тень своего предшественника», - рассказывает Михаил.
Не менее жуткая история связана и с дворами Главного штаба.
«Известно, что во времена советской власти в штабе на Дворцовой площади заседал чрезвычайный комитет (ЧК), выносивший растрельные приговоры. Во время его реконструкции во дворах обнаружили пятна крови и человеческие зубы. Драматические события нашего прошлого создали в этом месте тяжелую энергетику, которую оказавшись там, ты очень остро ощущаешь и сегодня», - признается ведущий инженер.

Эрмитаж сегодня

За те годы, которые Михаил трудится в Эрмитаже, музей, по его словам, постоянно менялся. Нам сегодня привычно, что ежегодно крупнейший музей страны организует от 30 до 40 самых разнообразных выставок. А ведь еще 20 лет назад их было намного меньше. В непростое переходное время 90-х ему удавалось провести не больше 4-х выставок. Сегодня музей создал свои филиалы в Казани и Выборге. Открылись его представительства и за рубежом.

Со временем в Эрмитаже менялись и приёмы расположения музейных ценностей. Например, кардинально поменялась развеска картин. Если совсем углубиться в историю, то можно вспомнить, что еще лет 100 назад картины висели совсем по-другому, была так называемая «ковровая» развеска – картины размещали от самого потолка и почти до пола. Нужно было непременно произвести ошеломляющее впечатление на гостя. Сегодня же здесь действует другой принцип – лучше меньше да лучше. Картины расположены в одном зале так, чтобы человек мог «читать» их как открытую книгу.

Посетитель, по словам Михаила Ефимова, для современного Эрмитажа, главный критик и самый строгий оценщик. Он может быть искушенным зрителем или прохожим, случайно заглянувшим в залы дворца (такие, как ни странно это звучит, тоже встречаются). От каждого из пришедших, сотрудники музея ждут эмоций, неравнодушия и живого интереса, в этом они и видят свою главную миссию «эрмитажников».

- Борцы с цензурой всегда недооценивают силу и пакостную прилипчивость всякой гадости. Именно силу, обаяние и даже очарование. Не мешало бы ввести цензуру – ограничить употребление терминологии хотя бы. Запретить использовать термины, авторитет которых накапливался столетиями. Запретить применять их к какому-то хламу. Это и вина искусствоведов, теоретиков, которые словоблудием себе заработали какие-то небольшие, позорные деньги, зато исказили все представления и уничтожили критерии искусства. Все можно теперь назвать художественным жестом. Наложишь кучу в церкви – это будет художественный жест. Скажешь, а я вот художник, я так понимаю. А вы – не понимаете. И что тут можно возразить? Если сейчас кинуть клич, кто готов отсидеть в тюрьме, но потом получить известность, когда и Мадонна, и Маккартни, и Стинг будут писать на майке ваши имена, о вас будут все медиа говорить без конца – очередь выстроится из лоботрясов, и конца-краю ей не будет. Сложность не в цензуре, а в механизме ее работы. Механизм надо продумывать.

«СП»: - Немало тогда было споров относительно справедливости наказания.

- Считаю, что все правильно было сделано. В противном случае сейчас бы уже по куполам лазили девки голые, спиливали бы кресты, делали все, что угодно – лишь бы обратить на себя внимание. А какое дело до них интересующимся искусством, глубиной мысли человеческой, красотой, гением, любованием? Какое им дело до ничтожных субъектов, пытающихся самовыразиться? У тебя есть, что выражать – выражай. Самовыражение – от лукавого. Нужно реализовать данное тебе Богом – силу, талант, это да. Тебе даны возможности – реализуй их. Делай, что должен и не беспокойся, выразишься или нет – да плевать на тебя и забыть, кто ты такой, время отнимаешь у людей. Пусть они сами к тебе придут, попросят тебя еще что-нибудь сделать, поднапрягись, даже если тяжело – хоть еще один фильм сними, хоть еще одну книжку напиши, хоть одну картинку, а мы полюбуемся. Вот как надо работать. А не отчебучить чего-нибудь на потребу бездельникам, людям, не интересующимся искусством, а которым просто в конце дня комфортнее посмотреть на чужие безобразия: это их развлекает, забавляет. Таких, правда, много, на них можно зарабатывать. Потому для них и делается такой продукт. И подобным искусством соблазнительно заниматься.

Все современное искусство – это способ зарабатывания денег.

«СП»: - Есть те, кто обслуживают т.н. гламурную аудиторию.

- В гламуре хотя бы отшлифованная красота какая-то. Дизайн. Дизайн ведь отличается от искусства тем, что он один для всех, всем нравится. Искусство – одно на одного: а вдруг еще кому-то понравится? А, может, не понравится. А может, понравится через сто лет. Но автор не должен быть этим озабочен. Вот ему кажется, что у него миссия – делать так, и все. Поэтому сочетание «художник-дизайнер» не очень правомочно. Философски. Дизайн ближе к науке. Комфортность среды, эргономика, восприятие цвета – это математика практически. Искусство же философично. Должно возвышать дух, создавать интеллектуальное напряжение. Постепенно все это превратилось в товарооборот.

Всё современное искусство – это способ зарабатывания денег. Там даже на картины никто не смотрит. Их кладут в сейфы.
Картина, проданная за миллион долларов, является просто одноразовой купюрой. Любоваться ей не обязательно, никто ей и не интересуется - в смысле полюбоваться. Сложился арт-бизнес. Тогда уже картина и художник значения не имеют. Имеют значение те, кто об этом пишет и вкладывает деньги. Кто деньги вложил, должен их вернуть и приумножить. Значит, должны быть технологии, которые бы позволяли этому механизму постоянно срабатывать. Они безошибочны, сбоев не допускают. Если условный «Черный квадрат» стоит миллион долларов, значит, спустя какое-то время он будет стоить десять. Это неизбежно. Он застолбил место в «искусстве», на него будут указывать, как на веху и эту роль он будет исполнять.
Но не то, что какой-нибудь Шишкин, которого мы в студенческие годы высмеивали, картины которого можно взять с собой на необитаемый остров и одному без всякой прессы, без стадного чувства – просто вспомнить детство, просто полюбоваться.
У тебя что-то духовное с этим связано. Любоваться – от слова «любовь». Вот что такое искусство. Но оно отодвинуто в сторону сейчас. И художники, которые могли бы стать такими, не востребованы вместе с ним. Сначала нужно раскрутиться, войти в бизнес-поток: тогда – пожалуйста, можешь что-то сделать. Но Бог силы-то отнимает. Ты и будешь прибивать свои гениталии к брусчатке или ставить какие-то кляксы. От тебя этого будут ждать. Вот Павленский отрезал себе кусочек уха. Это уже повтор, не так интересно. А за что еще его ценить? Уже ничего и не придумаешь. Эти идеи исчерпываются мгновенно.

«СП»: - Виктор Иванович, традиционный вопрос для финала интервью. Скажите, пожалуйста, каковы ваши творческие планы?

- Планов громадье – хватило бы здоровья. Поэтому я убежденный физкультурник, все время нагружаю организм, когда кровообращение усиливается – человек может дольше функционировать и даже быть еще бодрее. Правда, в общественном сознании художник не должен быть бодр. Он должен быть мрачен, беден и болен. Только что дописал книгу «Евгений Телегин и др», свою версию «Евгения Онегина». Горжусь тем, что редактирует ее известный пушкиновед, филолог, профессор СПбГУ Борис Валентинович Аверин. Действие разворачивается в конце наших 70-х. Как и по предыдущей книге, «Чапаев-Чапаев», намерен фильм снять.
Буду искать финансирование, работаю над сценарием. Не перестаю заниматься живописью и графикой, что называется – руки не отмываются. Только что в издательстве «Вита Нова» вышел 2-х томник «Чонкин» В. Войновича с восемью десятками моих иллюстраций. Много лет газета «Деловой Петербург» по пятницам использует мои иллюстрации актуальных событий на своих страницах. Сейчас выходит альбом этих рисунков.

Самая большая выставка, которая доступна зрителю – здесь в мастерской. У меня тут все, что есть в наличии – кроме огромных полотен, которые в рулонах хранятся дома. Всегда можно прийти и посмотреть, позвонив предварительно. В Мраморном дворце еще будет полтора месяца моя выставка. Это Русский музей. Называется она «Рассказчики в русском искусстве». Представлены XIX, XX, XXI века.
У меня выставлено там несколько картин и один рассказ-описание, история создания картины. В библиотеке им. Маяковского сейчас открыта выставка, посвященная фехтованию, организованная супругой Владимира Шинкарева Алиной Туляковой при моем активном участии. Есть графика, посвященная «Трем мушкетерам», ну и живопись.

http://svpressa.ru Николай Кузнецов