Почему выбор пал на Есаяна? Конечно, хотелось бы показать работу многих художников, но всегда надо с чего-то начинать. Сергей Есаян в этом смысле – прекрасный пример. Это – художник, который, будучи нонконформистом, в своей живописи шел от проблем чисто эстетических и экзистенциальных, и в меньшей степени обращался к социально-политическому контексту, свойственному многим нонконформистам. Поэтому нам показалось, что для французской публики будет проще воспринимать творчество художника, который в своем искусстве говорит о чисто художественных проблемах.

Есаян воспринимается нами как художник очень европейский. Он чувствовал себя как рыба в воде и во французской, и в английской культуре, любил Беккета, работы Марино Марини и Джакометти. Это и определило наш выбор, тем более что Сергей был долгие годы тесно связан с Сотбиз. Он был человеком совершенно удивительной художественной культуры, его глаз нам был зачастую необходим при отборе работ для аукционов.

Галина Аккерман: Я знаю, что Сергей Есаян был советником Мстислава Ростроповича в формировании его живописной коллекции. Наверное, и другим людям он советовал, что приобрести.

Ирина Кронрод: Безусловно. Он во многом повлиял на выбор работ в коллекции Ростроповича, он был советником и других коллекционеров. Мы попытались в этой выставке отразить эту широту его деятельности. Единственное, в чем я хотела Вас поправить: мы устроили только одну выставку Есаяна, в галерее Шарпантье. Неожиданно, одновременно с этим, вторую выставку проводит, независимо от нас, галерея Бюси на улице Сен. Если мы представляем работы Есаяна последних годов, начиная с 1990х, то в галерее Бюси представлены работы 1980х годов. Этот цикл очень сильно отличается от того, что показываем мы. Мне кажется, что это – просто замечательная оказия увидеть работы художника двух разных эпох и понять, как он развивался. Когда он приехал в Париж в 1979 году, он окунулся в море света, цвета и огней, после советской России, довольно мрачной и темной, и вот этот свет выплыл в его работах 80х годов. А его работы 1990х годов и начала 21 века – весьма концептуальные, может быть, немного более холодные и отрешенные, но они – безумной красоты.

Галина Аккерман: Когда он скончался, да и в последние годы его жизни, его практически тут не выставляли, и казалось, что он может уйти в некое художественное небытие. И вдруг он неожиданно так ярко выплывает на парижской сцене.

Ирина Кронрод: Я думаю, что для любого художника существует опасность оказаться забытым. Мой опыт подсказывает, что это никак не связано с качеством живописи, а скорее связано со свойствами истории. И наше дело – постараться сделать так, чтобы никто из наших художников не оказался забытым.

Галина Аккерман: Последний вопрос. Вы говорите, что начали с Есаяна, но в Париже много художников родом из России, из СССР. Есть проект показать и их творчество?

Ирина Кронрод: Говорить о проекте пока рано, но это – первая ласточка. Это – беспрецедентная выставка, мы до того не выставляли работы одного художника, поскольку аукционный дом должен быть объективен и отражать полноту всяких движений. Здесь мы создаем прецедент и надеемся, что он будет позитивно и с энтузиазмом воспринят публикой. Если это сработает, мы будем с удовольствием продолжать и делать выставки других художников, живущих сейчас во Франции. И не только во Франции.