Как вы собирали ваши огромные коллекции? Кропотливо выуживая на рынке самое интересное или скупая уже готовые собрания?
Когда я начал осознанно коллекционировать в 1970 г., я покупал по несколько вещей у одного дилера по самым разным направлениям в искусстве. Всегда нужно придерживаться одного, но очень осведомленного, готового ради вас обежать все антикварные барахолки и лавки, - это мое правило. Позже, когда появились средства и репутация, начал покупать и другие коллекции целиком. Если, например, взять кимоно, которые я привез в Москву, то их мне искали «оптом», я покупал сразу целые собрания.
Мое преимущество - в скорости. У меня нет отборочной комиссии и других бюрократических преград, как в крупных музеях. Если мне что-то предлагают стоящее, то я решение могу принять за несколько секунд и уже через неделю заплатить.

Сейчас вы продолжаете покупать и лично выбирать вещи?
Да! Практически каждая вещь в моей коллекции была выбрана лично мной, и 50 лет назад, и сейчас. Потом, конечно, я прошу исследователей детально ее изучить. Я обладаю фотографической памятью, поэтому помню и знаю каждый предмет в собрании.

Процесс коллекционирования невозможно остановить. Конечно, я и сейчас покупаю вещи, но всё сложнее находить настоящие шедевры.

В коллекционировании исламского искусства у вас есть конкуренты?
Многие музеи коллекционируют исламское искусство, но их галереи, как правило, имеют узкую специализацию. Мое собрание отличается тем, что оно покрывает все периоды исламского искусства и насчитывает более 25 000 единиц.
Как изменился рынок антиквариата за пятьдесят лет вашего коллекционирования? Стал ли он боле прозрачным?
Изменился, да. Сегодняшние коллекционеры по-другому смотрят на произведения искусства: большинство приобретают вещи с целью капитализации, а не из-за любви к искусству. К сожалению, для большинства это становится бизнесом, а не страстью.

Пару десятков лет назад на приеме на тысячу человек я не смог найти ни одного коллекционера. Сейчас, когда я посещаю какой-то ужин или прием, практически каждый называет себя коллекционером. Как такое может быть? Они показывают на экранах мобильных телефонов предметы искусства, которые купили, хвастаются друг перед другом. Сегодня это просто финансовая игра!

Объекты антиквариата уже выдержали проверку временем, мы знаем, что покупаем, и в нашем случае всё прозрачно. А вот рынок современного искусства сегодня, пожалуй, самый непредсказуемый. Коллекционеры покупают сегодня по одним ценам, а завтра им говорят, что «пузырь лопнул» и ваши произведения не стоят почти ничего.

Как бы вы охарактеризовали «настоящего» коллекционера?
Существует 5 критериев: вы собираете, вы сохраняете, вы исследуете, вы публикуете исследования и вы выставляете. Если вы не делитесь своими сокровищами с другими, то вы не коллекционер, потому что это эгоистично и это преступление — заключать произведение в свою домашнюю тюрьму.
Слышал, что ни одно произведение из собрания не находится у вас дома. Чем украшаете стены?
Это правда — ни одна вещь из коллекции не находится в наших домах: там нет соответствующих температурных условий и света. И вообще я считаю, что коллекция мне не принадлежит.

Дома же мы вешаем фотографии самых разных авторов: например, есть известный снимок Мэрилин Монро. Мои сыновья любят тибетскую и китайскую скульптуру каких-то современных авторов. И если с этими вещами в доме что-то случится, я считаю, человечество ничего не потеряет (смеется).
О нелюбви к современному искусству вы мне рассказывали в интервью и три года назад… А что бы вы сказали сыну, если бы он купил, например, картину Дэвида Хокни?
Ну, я его поздравлю, если это действительно то, что он хочет. Коллекционирование — это как с едой: если что-то нравится вам, не обязательно понравится другому. И, кстати, мне нравится Хокни (смеется).
Три года назад вы анонсировали большую выставку эмали в Музее декоративно-прикладного искусства в Москве, но она так и не состоялась. Почему?
Просто не нашлось достаточно просторного помещения, музей не был готов.

Тогда вы мне рассказывали, что через год будут новости о вашем частном музее в Лондоне, который вы собирались открывать с конца 1990-х. Появились ли новости?
Многое изменилось с тех пор… Тогда была идея создания музея исламского искусства, но сейчас — и это семейное решение — мы не хотим иметь все коллекции под одной крышей. Но, возможно, будем делать два музея в разных странах. Сегодня мы делаем две-три выставки в музеях мира в год, чтобы люди поняли, какого уровня музея им ждать.
Есть ли понимание, где и когда появится первая из этих институций?

Мы бы хотели, чтобы это было в Лондоне, но так быстро меняется политический и культурный ландшафт в наше время…

Аквилея тоже жертва варварства, причем, если угодно, эталонного. Прекрасный город, где находилась одна из императорских резиденций, в 452 году разрушил Аттила (уцелевшие жители, скрывшиеся от вождя гуннов на островах адриатической лагуны, основали то, что потом стало Венецианской Республикой). Идея напрашивающихся исторических параллелей (и тут и там, пусть с разницей в полтора тысячелетия, под атакой оказались не только человеческие жизни, но и художественные сокровища) принадлежит директору Фонда Аквилеи — дипломату и почитателю прекрасного Антонио Дзанарди Ланди, чье пребывание на посту посла Италии в России запомнилось музейными гастролями Караваджо и Тициана, Бронзино и Джотто. Вот уже несколько лет Национальный археологический музей Аквилеи осуществляет его проект «Раненая археология», в рамках которого уже состоялись две выставки. Первая была из тунисского Национального музея Бардо, где в марте 2015 г. от рук террориста погибли более 20 человек. За ней последовала выставка древних сокровищ из столицы Ирана, что после снятия с этой страны многолетних санкций тоже было очень актуально.

Однако, как подчеркнул Антонио Дзанарди Ланди, задумывая проект «Раненая археология», он имел в виду прежде всего именно Пальмиру. И вот теперь это замысел осуществился. В экспозиции 24 экспоната, большая часть которых — античные памятники из «города пальм», предоставленные Капитолийскими музеями Рима, Ватиканскими музеями, Археологическим музеем Милана, иерусалимским Музеем Святой земли, а также частными коллекционерами. В основном это скульптурные портреты. Тем, кто при слове «Пальмира» представляет себе образцовые эллинистические колоннады, будет особенно любопытно взглянуть на эти экспонаты. Жители (и особенно жительницы) Пальмиры украшали себя на самый эксцентричный лад — браслеты, кольца, драгоценные застежки, иногда по нескольку диадем: римляне того же времени по сравнению с ними кажутся скромными пуританами. На одном рельефе, например, изображена дама, облаченная вроде бы в привычные греческие одежды (хитон и гиматий), но на голове у нее тюрбан, а сверху еще и покрывало, которое придерживает диадема: видно, что Пальмира была «плавильным котлом», местом соприкосновения (которое, увы, не всегда бывает мирным) Запада и Востока.

По словам кураторов выставки Марты Новелло и Кристиана Тиусси, художественная и историческая ценность экспонатов, датированных I–III веками нашей эры, преумножена тем фактом, что впервые все они собраны в едином пространстве. И эта первая с момента освобождения Пальмиры европейская выставка предоставляет возможность увидеть памятники Пальмиры в подлинниках, тем более уникальную, что неизвестно, как еще могут обернуться военные обстоятельства в дальнейшем. Впрочем, как оптимистично заявил “Ъ” присутствующий на презентации выставки ученый-археолог Паоло Маттие, «памятники (Пальмиры.— “Ъ”) хотя сильно повреждены, но не измельчены в порошок, и с применением новых технологий Пальмиру можно восстановить почти полостью». Ну а пока такой, какой она была до разрушения, посетители выставки смогут увидеть Пальмиру на представленных там не издававшихся ранее фотографиях известного итальянского фотохудожника Элио Чоля.

Кроме экспонатов из «песчаной невесты» (еще одно поэтическое именование Пальмиры), в экспозиции есть древнеримские артефакты того же исторического периода из собственной коллекции Археологического музея Аквилеи. По словам кураторов, они хотели продемонстрировать, насколько схожи были столь разнящиеся географически и культурно очаги античной цивилизации и насколько естественно между ними прочерчивается линия преемственности. Среди поэтических названий построенного в пустыне архитектурного оазиса есть и «Венеция на песке». Аквилею же часто называют «матерью Венеции» — той Венеции, что для средневековой Европы была воротами на Восток.

Поучаствовать в акции смогут люди с любым уровнем подготовки. Регистрироваться на «Московский пленэр» не надо, достаточно просто прийти на любую из площадок и начать рисовать.

Так, ДК «Стимул» организует мастер-класс по акварельной живописи возле Калитниковского пруда. В парке «Музеон» соберутся желающие нарисовать Москву-реку, там будет проходить занятие студии изобразительного искусства.

Матер-класс по рисованию песком пройдет в парке «Дубки» с 17:00 до 18:30. На территориальной клубной системы «Орехово».