Филарет (Романов-Юрьев Феодор Никитич), четвёртый Патриарх Московский и всея Руси.

"Родился между ок. 1554 г. в родовитой боярской семье, сын московского боярина Никиты Романовича Захарьина-Юрьева и боярыни Евдокии Александровны, урожденной княжны Горбатой. Племянник царицы Анастасии Романовны, первой жены Ивана IV Грозного. Двоюродный брат царя Феодора Иоанновича.
Получил серьёзное по своему времени образование, изучал латынь и английский.

Он женился на дочери бедного костромского дворянина Ксении Ивановне Шестовой и имел от неё 5 сыновей и одну дочь. Из всех детей его пережил только сын Михаил, избранный на царство.

В 1586 г. Феодор Никитич упоминается как боярин и наместник нижегородский, в 1590 г. участвует в качестве дворового воеводы в походе на Швецию, в 1593—94 гг. состоит наместником псковским и ведет переговоры с послом герм. имп. Рудольфа II Н. Варкочем. В l596 г. ходил «по татарским вестем» в Алексин с полком правой руки 2-м воеводой. В 1598 г. - главный дворцовый воевода и один из наиболее вероятных кандидатов на престол. В 1600 г. - 2-й воевода сторожевого полка в Епифани. От 90-х годов дошло до нас несколько местнических дел, касающихся Феодора Никитича и рисующих влиятельное положение его среди московского боярства.

Ясный ум и открытый сердечный нрав сделали его популярным в народе, его прочили в преемники бездетному царю Федору Иоанновичу. В Москве ходили слухи, что покойный царь перед смертью прямо назначил его своим преемником.

"Федор Никитич (отец Михаила Романова) много лет стремился к власти и, по мнению многих историков, был причастен к возникновению Великой Смуты. Всерьез он начал интриговать еще в 1598 году. Тогда после смерти царя Федора Иоанновича (сына Иоанна IV Васильевича), последнего государя династии Рюриковичей.
Позиции Годунова были предпочтительнее, поскольку, будучи после смерти Ивана Грозного фактическим правителем при слабом царе, он мог опереться на весь административный ресурс государства.

Стремясь дискредитировать соперника, Романовы сделали ловкий ход: одновременно в нескольких городах России появились письма, в которых царевич Дмитрий заявлял, что он жив и готов взять власть. Романовы сеяли смуту, стараясь оттянуть выборы. Но и это им не помогло. Бориса все же избрали в цари.
Федор Никитич, уступив Годунову, не смирился с поражением и стал готовиться к свержению помазанника. Для этого использовались все доступные методы, в том числе, как утверждали его современники, колдовство. На Бориса «навели порчу», он стал болеть и гаснуть. А между тем Романовы стягивали в Москву верных людей.
Больной Годунов был вынужден действовать. Осенью 1600 года подворье заговорщиков на Варварке было взято штурмом. В доме Романовых нашлись колдовские снадобья. Они и их приверженцы были осуждены «за волшбу» и разосланы по дальним монастырям под надзор.
СРЕДИ БЛИЖАЙШИХ слуг Романовых был галичский дворянин Юрий Отрепьев. При ликвидации мятежа он избежал ареста, постригся, став иноком Григорием, и спрятался в Иаковлевом Железноборовском монастыре (это километрах в двадцати от Домнина). Но не проходит и года, как новоиспеченный монах оказывается в Кремлевском Чудовом монастыре. И вскоре начинает рассказывать, что он является царевичем Дмитрием, спасшимся от ножа убийц.
Смутьяна предупредили об аресте. В конце лета 1602 года самозванец объявится в Польше... А летом 1605 года холоп Романовых Гришка Отрепьев был помазан на царство в Москве, и все оставшиеся в живых фигуранты «колдовского процесса» 1600 года были немедленно возвращены из ссылки. В том числе и Филарет, получивший кафедру митрополита Ростовского.

Лжедмитрий II сделал Федора Никитича альтернативным патриархом - есть законный патриарх Гермоген в Москве и есть патриарх Филарет в Тушинском лагере. Когда дела Тушинского вора - Лжедмитрия II - пошли худо, Филарет перебрался в Москву к Семибоярщине (одним из этих семи, как бы сейчас сказали, коллаборационистов, сотрудничавших с поляками, был его брат боярин Иван Никитич).

Михаил Федорович в 1613 году стал царем. Династия продержалась (по мужской линии) чуть больше ста лет. Поскольку Петр I убил своего сына Алексея, русский престол заняла женщина «невнятного происхождения» - Марта Скавронская (Екатерина I). Петра II Алексеевича (последнего Романова, внука Петра I от линии казненного царевича Алексея Петровича) рано пристрастили к алкоголю и развлечениям. В 1730 году, не достигнув 15-летнего возраста, он скончался от переохлаждения. Дальше на трон садились женщины рода Романовых и их дети от немцев.

Когда у Карла-Петра-Ульриха Голштейн-Готторпского (Петра III) и Софии-Фредерики-Августы Ангальт-Цербстской (Екатерины II) родился сын (будущий Павел I), говорить о русской династии Романовых можно было лишь условно. У последнего представителя этой династии на троне Николая II была уже лишь 1/128 часть русской крови.

Российский политолог Сергей Кургинян пишет по поводу «русскости» Романовых: «Кто такой Николай II? Почему он русский? Его мать - датская принцесса Дагмара. Его отец - сын принцессы Гессен-Дармштадской и Александра II, который был сыном принцессы Прусской Шарлотты и Николая I, который был сыном принцессы Софии-Доротеи-Августы-Луизы, дочери принца Фридриха Евгения Вюртембергского, и внуком Екатерины II, чья нерусскость всем очевидна...»
Николай Потапов

Отец Феодора Романова, "Никита Романович неуклонно возвышался при дворе Ивана IV и по скоропостижной смерти государя (1584) вошел в ближнюю Думу своего племянника — царя Федора Ивановича — вместе с Мстиславским, Шуйским, Бельским и Годуновым.
Крайне заинтересованный в поддержке со стороны Никиты Романовича, брат жены царя Феодора Ирины Борис Годунов оказывал ему всяческие знаки внимания.
Никита Романович на старости лет принял дружбу Бориса. Готовясь к смерти, он поделился с Годуновым своей сферой влияния, сделавшей Бориса первым в Думе, и даже поручил ему заботиться о своих детях".

"Неладное в Русском Государстве, начавшись с Ивана IV при введении им Опричнины, продолжалось. Личное благочестие и благонравие Царя Феодора Ивановича омрачалось лживостью и жестокостью временщика — правителя Бориса Годунова".

"Борис Годунов (порожденье Опричнины) — оборотень по самой своей сути, он иначе не может. Говорить одно, а делать совсем другое, притворяться, играть в кого-то, как бы на себя надевая маску — вот ужасные свойства его. Поэтому он не верит ни другим, ни Богу, постоянно боится чего-то, он не верит в глубинах своей души и тому, что он — Царь и постоянно стремится себя и других в этом сознании утверждать.

Вы тут раньше говорили о юном князе Андрее Черкасском, которому якобы "опекуном" был Степан Разин?
(см. http://forum.artinvestment.ru/showth...=81121&page=10 пост №93). Вот родословная князей Черкасских (приведена ниже). И что же?
"Черкасские - княжеский род турецкого происхождения, ведущий начало от одного из черкесских султанов Аль-Ашрафа Сайф-ад-дина Инала, который был одним из мамлюкских султанов, правивших в Египте с 1254–го по 1517 год. Свергнутый с престола Инал эмигрировал на Северный Кавказ, где на территории Кабарды основал независимое государство”. Он умер в 1453 г. Потомки его, "однородцы" с кабардинскими князьями Темгрюковичами, по переезде в Россию, после завоевания Иоанном IV Астрахани, именовались князьями Черкасскими". А вот их герб с полумесяцем, окруженном тремя шестиконечными звёздами, под красной чалмой с белым пером.

Что касается Степана Разина, то "он объявил себя врагом всей официальной администрации — воевод, дьяков, представителей церкви, обвинив их в «измене» царю. Разинцы распустили слух, что в их рядах находятся царевич Алексей Алексеевич Романов (якобы бежавший к ним от происков бояр-изменников; в действительности умерший в Москве в 15-летнем возрасте 17 января 1670) и патриарх Никон (в то время находившийся в ссылке)". Роль царевича Алексея Алексеевича Романова играл попавший в плен к Разину при взятии Астрахани молодой князь Андрей Черкасский, сын князя Камбулата Пшимаховича Черкасского, кабардинского мурзы.
Но какое отношение Андрей Черкасский, по-вашему, имел к русскому московскому престолу? Не понятно. Такое впечатление, что никакого.

" Я пришёл дать вам волю ".
 

Интересно, что писали европейские газеты в то время: «Северный Меркурий», в IX 1670 ,Рига, 20 августа:
«В известии от 2 августа из Москвы подтверждается то, что уже было написано о татарском мятеже, а именно, что свыше 100 000 татар захватили всю астраханскую [землю] и ее столицу и нашли там оружие и снаряжение для 50 000 человек. Хотя великий князь послал против [мятежников] 16 000 солдат, они все до одного погбили. И хотя здесь говорят, что великий князь умиротворил этих мятежников с помощью нескольких бочек золота, однако недавние письма из Москвы сообщают совсем иное. Сегодняшние письма пятидневной давности из Нарвы сообщают о мятеже то же самое.»

1 сентября «Астрахань продолжает оставаться отнятой от Москвы мятежниками — казаками и различными татарами. О Казани говорят то же самое. Если она также отнята, тогда потеряна и вся Сибирь. В таком случае московит находится в том же состоянии, в каком он был в 1554 г., и должен будет платить астраханцам дань, чтобы иметь возможность вести торговлю. Число мятежников достигло 150 000 человек, и их возглавляет старый тайный враг Москвы по имени Степан Тимофеевич Разин.
Поскольку гарнизон Астрахани был весьма ослаблен из-за [отсутствия] разбитого шеститысячного отряда и недоволен низким жалованьем, он защищался очень слабо, и мятежник, почти не встретив сопротивления, стал хозяином этого важного города.»

Правда о восстании Степана Разина
Восстание под предводительством Степана Разина, начатое в 1667 г. на юге России, шло непосредственно вслед за тяжёлой для России русско-польской войной (1654—1667 г.г.) и тем самым как бы из неё вытекало. Эта война оказалась неизбежной в результате воссоединения с Россией Украины, до того входившей в состав Польши.

"На страницах истории Степан Разин является в 1661 году; в это время он ведёт переговоры с калмыками от лица казачьего Войска донского. К этому времени Степан Разин был уже атаманом и действовал как один из двух полномочных представителей донского казачества; по-видимому, военный опыт и авторитет его в кругу донцов был к этому времени уже велик".

Вот как рассказывает историю Степана Разина современник и свидетель событий Иоганн Марций:
"Степан Разин родом был казак и прежде был известен в Москве как человек преданный и, судя по делам, ничем не провинившийся — всё это до тех пор, пока князь Ю. А. Долгоруков проявлял как воевода известную мягкость. Но стоило ему обойтись с казаками несколько строже и, не сообразуясь с их желаниями, попробовать удержать, в то время как они просили отпустить их, они тотчас ушли против его воли (с театра военных действий русско-польской войны). Возмущённый Долгоруков посылает вдогонку ушедшим большой отряд, чтобы их вернули, и сам казнит их начальника — это был старший брат Разина Иван — для острастки. Это произошло в 1665 г. Разин увидел в этом свирепость. С этого времени он изменил образ мыслей и прежние свои взгляды и стал помышлять только о том, как отомстить, снять с себя этот позор и вовлечь в замышляемое преступление как можно больше сообщников".

Известно, что самоуправство и козни бояр (высшей аристократии) не раз омрачали русскую историю. Потому и важен авторитет Царя, помазанника Божия, стоящего над любыми сословными и прочими претензиями и конфликтами, чтобы их разрешать и умиротворять.

Во время войны с Польшей царь Алексей Михайлович часто находился в военных походах, а значит, часто отсутствовал в Москве, оставляя патриарха Никона, которого высоко ценил, с которым советовался и которому доверял, де-факто во главе правительства.

"В 1666 г. бояре ополчились на Никона и добились того, что он лишен был своего сана и достоинства".

Это - заблуждение. Советую Вам прочесть вышеназванный научный труд Иоганна Марция целиком: очень интересно – взгляд учёного Западной Европы на Россию, на её историю и на её царей. Очень ценно и поучительно для нас. Здесь я ограничусь выдержками. Итак:

«Кратко изложу, каков был исстари характер Московии, ее облик, как называли ее, а также какими путями она возросла, какие области приобрела, как освободилась от татар и как в такой необъятности границ сохранилась эта держава, которая при других обстоятельствах легко бы рухнула от собственной своей громадности.

Сначала вся эта земля называлась Скифией; затем распространилось и долгое время было весьма употребительно имя Роксоланы. Затем, наконец, племена эти стали называться русскими и московитами. Сломив силы татар, они заняли обширнейшие области Европы и Азии.

Итак, народ это древний и писать об этом пространнее незачем. Кратко расскажу еще и о том, как московиты боролись за отечество и свободу, как они сбросили с себя татар, под игом которых находились около 300 лет, и как объединились в государство, ни в чем не подвластное скифам.

И зачинателем, и свершителем этого был Иоанн III. Он не только подчинил единой власти Россию, прежде разделенную между многими князьями, но и восторжествовал над татарами, которые завладели было этими землями, и так преобразил облик государства, что от татарского владычества не осталось и следа. За это, как говорят, получил он прозвание Великого. Сыну же своему, Василию, дал пример для подражания и указал ему тот славный путь, на который он сам так счастливо ступил.

Василий III действительно проявил силу и бодрость духа; он очень скоро распространил свою власть на Смоленское княжество, а подчинив Псковию, мог еще более укрепить границы своего царства. Столь же великим и достопамятным было и другое его предприятие, когда он чуть не захватил Казанское царство. Некоторые говорят, что ему первому был дан титул царя, который сохраняется и поныне, но украшен еще более пышно после присоединения сыном его Иоанном царств Казанского и Астраханского. Всем хорошо известно, с каким упорством держатся московиты титулов.

Титул «царь» по существу равносилен обозначению королевского достоинства (rех). Герберштейн привел в доказательство этого следующий филологический аргумент: в славянской библии царями называются те, кого в Европе называют rex или koenig. Однако — такое мнение и нынче имеет хождение в Москве — в царском титуле достоинства больше, чем в королевском (об этом прекрасно рассказывает барон Герберштейн).

Иоанн IV Васильевич, был не менее деятелен, чем его отец; он не упустил ни одной возможности увеличить свою державу, но, поскольку он был немилосерден и считал, что это единственный способ укрепить власть, оказался причислен к тиранам. То, что во многих делах он часто отступал от обычаев доброго государя, а нередко даже преступал законы, как божественные, так и человеческие, не вызывает сомнений. Однако необходимо с определенностью сказать, что многое говорилось о нем не столько из подлинного знания его деяний, сколько по злобе к нему, а между тем он неоднократно предпринимал дальние походы и одержал ряд блестящих побед, подчинил себе царства Казанское и Астраханское, каковыми деяниями доказал, что величием духа он оказался достоин своего державного назначения.

Туан в опровержение ходячего мнения дает по этому вопросу свое заключение, в котором показывает могучий дух и великую душу царя (1606 г.). При этом Туан, снискавший себе величайшую похвалу как необыкновенной своей ученостью, так и опытностью в государственных делах, конечно, не мог не знать того, что об Иоанне Васильевиче многие писали слишком сурово, то ли забуждаясь, то ли подстрекаемые злобой, то ли не зная, что тиранами называют тех, кто совершил большее, чем несколько тиранических поступков.

Зато как только Иоанна Васильевича не стало, началось сильное смятение. Судьба Феодора I была несчастливой, власть — непрочной. Когда в 1598 г. он умер, не оставив детей, под видом сына Иоанна Васильевича явился некий Григорий Отрепьев, выдававший себя за младшего брата Феодора — Дмитрия, который еще раньше был погублен кознями Бориса. На своем порочнейшем пути к трону он пользовался внешним сходством с Дмитрием, которое вводило всех в заблуждение. Однако эта дерзость не прошла ему даром. Он потерял не только власть, но и жизнь.

К этому времени положение дел в Московии было чрезвычайно трудным: печальны были воспоминания о прошлом и не видно было средств избавиться от новых бед. Трудно поверить, какие безобразные и коварные злодеяния совершил Борис Годунов, до основания разрушив строившийся веками великокняжеский дом; устранение Феодора (подозревают, что это Борисово злодеяние) и умерщвление Дмитрия (неизвестно, его ли это рук дело или же Василия Шуйского) стали началом многих очень тяжелых потрясений. Ведь после убийства Дмитрия, вдохновителем которого был Василий Шуйский, место оказалось свободным, так что у Шуйского явилась возможность захватить власть в Московии, которую он удерживал вплоть до 1610 г. Свергнув его, знать призвала из Польши Владислава, сына Сигизмунда. Только ему присягнули, а уж стало ясно, как непрочен этот мир и неверно это подчинение. Ни природа, ни то, что считается еще сильнее — привычка, не могли приучить московитов к правлению и нравам поляков. Было ли им подозрительно отсутствие Владислава, ими избранного, или они испугались той власти, к которой не чувствовали внутреннего расположения, — во всяком случае чужеземная власть им постыла и они стали жаловаться, что терпят несправедливость.

Поэтому они в конце концов отказались от Владислава и, склонившись душою к Михаилу Федоровичу (Романову), остановились на нем; так что в 1613 г. он был всенародно избран преемником престола. По материнской линии он восходил к Иоанну Васильевичу, кроме того, он имел тогда большую силу и мог по заслугам назваться спасителем своего народа. Действительно, твердый духом, приступил он к правлению государством, 28 лет державно и мудро правил и, положив много сил на то, чтобы защитить отечество и подавить всякую смуту, оставил окрепшую державу своему сыну Алексею Михайловичу.

Государство Московское было уже на краю гибели, когда Михаил I Федорович пришел ему на помощь: потушил пожар гражданских войн и без промедления подавил растущую силу того, кто — вот уже в другой раз — выдавал себя за Дмитрия, а на деле, вне всяких сомнений, был самозванец и снова сеял смуту (см.: Павел Пясецкий, 1612 г.).
Затем он вооружился на внешних врагов, и, хотя в борьбе с поляками счастье часто покидало его, разум подсказал спасительное решение: в 1634 г. он заключил с Польшей мир, а Владислав отказался от всяких прав, полученных им при предшествующем избрании, и стал воздерживаться от титула великого князя Московского.

После стольких тяжелых бедствий, перенесенных Московией, дела, казалось, устроились согласно общему желанию, и восшествие на престол Алексея I Михайловича в 1645 г. было в глазах всех очень важным событием; причем верили, что он будет достоин своей великой судьбы и станет наравне с самыми могущественными властителями. Он был уже близок к вершине славы, когда, подстрекаемый близкими к нему людьми, решился развязать войну, поставив тем самым Московское государство перед страшной опасностью.
Сначала напал он на Польшу — и не безнаказанно; затем устремился на шведов и на своем горьком опыте узнал, с каким упорным и стойким в войне народом имеет дело. Когда же он умиротворил, наконец, своих врагов, возникла внутренняя опасность — бедствие, равных которому еще не было: буйства и мятежи, зачинщиком которых был Степан Разин. Страхом была охвачена не одна Московия — вся Европа некоторое время жила в ожидании того, какой оборот примут эти события.

Почему удалось Разину собрать такое множество мятежников?

После убийства его брата воеводой князем Долгоруковым за неповиновение, Степан Разин стал помышлять о том, как отомстить, снять с себя этот позор и вовлечь в замышляемое преступление как можно больше сообщников.

Восстание донских казаков, не только живущих на общих и равных с московитами правах, но и пользующихся, многими льготами, получило повод в 1665 г., а началось в 1667 г.

Ожидания не обманули Разина, человека хоть и безродного, но на редкость искусного и ловкого, готового на любое дело, кроме того, жестокого и свирепого даже на вид. Сложения он был крепкого, закален в тяготах войны, в расцвете лет и здоров, так что казаки сочли его человеком, который годится им в военачальники, полагая, что он станет упорным мстителем за нарушение их прав и вольности и за собственную свою обиду. Разин не стал отказываться. Он хотел воспользоваться этим случаем одновременно и для мести, и для достижения власти. И вот, как раз когда он более всего стремился отомстить Долгорукову, неприятно и невыгодно обернулось для московитов то, что казаки, ссылаясь на свою привилегию не выдавать бежавших к ним, стали принимать к себе и таким образом укрывать от наказания всякого рода преступников и подлый люд, для которого у русских была уже определена мера наказания. И вот у них скопилось великое множество всякого сброда. Совершенно очевидно, что к Разину они отправились не из какой-то тяги к нему, а потому что надежда избежать кары закона толкала их на это. Чем негоднее был человек, тем скорее он присоединялся к мятежному вождю.

В 1666 г. бояре ополчились на Никона и добились того, что он лишен был своего сана и достоинства.
Затем в 1667 г. Степан Разин двинул уже подготовленных к мятежу людей и вступил на путь тирании, выдавая свое гнусное предприятие как раз за ненависть к ней (он понимал, что нужно пользоваться случаем, а не мешкать).
17 января 1670 г. скончался царский сын, еще в 1667 г. назначенный отцом в престолонаследники; Разин обвиняет в этом бояр и, чтобы оклеветать их совершенно, подлейшим образом вменяет им в вину эту смерть, а себя объявляет мстителем за Алексея Алексеевича, прикрывая красивыми словами самые дурные дела; теперь он созывает и приманивает к себе всякий сброд, чтобы смести тех, при чьей жизни ему никак не захватить власти в государстве.

Признаки отваги и жестокости, которые у Разина соединились с безбожием, что он и доказал, издеваясь над священниками, глумясь над храмами, презирая святыни.

И вот Разин — причина всех этих бед, — вернувшись на Дон, распалился сверх всякой меры: свирепствовал против честных и невинных людей, грабил и осквернял храмы и все, что принесено и посвящено богу, при этом изгонял духовных лиц из их владений. Вообще не было ничего столь безобразного и ужасного, что он считал бы недозволенным для своей жестокости, которой не могли избежать все действительно порядочные люди, причем не составляли исключения и служители церкви. Все прочие подвергались истязаниям или смерти, когда отказывались выполнять приказания тирана.

Он отобрал самых отъявленных негодяев, которые должны были тайно ходить по русским землям и, где только смогут, устраивать пожары. Он надеялся полным разорением поставить царя в безвыходное положение и в то же время посеять новые мятежи.

Удача так развратила душу этого коварного человека, что он был неумолим в своей жестокости. Вывезя из Астрахани городские сокровища, разграбив имущество купцов и граждан, он еще больше рвался в бой. В самом деле, провиантом он был теперь обеспечен вполне, в большей части своего войска, весьма храброго и бодрого, он мог быть уверен. Зато дисциплина в его лагере совершенно вывелась — его люди не воздерживались ни от убийств, ни от насилия. Распущенность и наглость, с которыми они оскверняли всё вокруг, становились знаком того, что за омерзительным началом последует омерзительнейший конец».

Иоганн Юстус Марций "Диссертация о восстании С. Разина", 1674 г. http://krotov.info/acts/17/3/1674marciy2.htm

Найден «достойный» автор-пропагандист:

“Из сочинения Марция видно, сколь глубоки корни измышлений западной пропаганды об особом якобы характере русских, для которых строгость законов и наказаний является весьма благодетельным обстоятельством, ибо они, как пишет наш автор, «только портятся от мягкого и снисходительного обращения».

В нашей историографии утвердилось мнение, что книга И. Марция в этой части (восстание Разина) бедна фактическим материалом, но важна для выяснения международного значения разинского восстания. (А. Попов. История возмущения Стеньки Разина, с. 20; Б. Тихомиров. Источники по истории разинщины, с. 66; В. И. Веретенников. Об иностранных…источниках…, с. 174; И. В. Степанов. Крестьянская война…, с. 87 - 88.)

О «научности» диссертации:
«Как источник какое-то место в диссертации занимали «рассказы весьма серьезных людей». Если сюда добавить личные впечатления и наблюдения автора, которые не только дали большой материал для повествования, но и побудили автора взяться за перо, то этим будет исчерпан круг источников той части труда Марция, которая посвящена собственно С. Разину. Если же говорить о фактической стороне изложения хода самого восстания, то она действительно бледнее того, что имеется в других иностранных свидетельствах. Однако, используя «Сообщение…» (Записки иностранцев.., с. 106 - 118.) как основной источник фактического материала о Разине, Марций нередко дает свое толкование событий, распределяет в известной мере по-своему свет и тени, пускаясь при этом в пространные рассуждения. Однако с этой особенностью книги связано и то, что автор в ряде случаев допускает большие неточности в изложении событий и их толковании.

Поэтому труд Марция требует к себе весьма критического отношения.» ИНОСТРАННЫЕ ИЗВЕСТИЯ О ВОССТАНИИ СТЕПАНА РАЗИНА МАТЕРИАЛЫ И ИССЛЕДОВАНИЯ Под редакцией А. Г. МАНЬКОВА

Т.е. выискиваются пропагандисты нужного направления, и пусть они сообщают «большие неточности», будем на них ссылаться, а то как жеж- без царя семейства Романовых русские испортятся «от мягкого и снисходительного обращения».

Напрасно Вы иронизируете, напротив, я считаю, что воевода Долгоруков превысил свои полномочия и совершил шаг, последствия которого не мог предвидеть. Это была политическая ошибка. Публичная казнь начальника казаков (брата Степана Разина) не могла не вызвать их возмущения.

Степан Разин был, безусловно, человек высоких достоинств. Но страшным разбоем доводить свою страну до такого опустошения, а главное, ставить её под татарскую и турецкую опасность - тоже не путь.

Тут важно отметить, что Степан Разин вёл восстание не против царя, а против царской администрации, за царя и патриарха, как он сам объявлял. Оказывается, разинские атаманы действительно приезжали к Никону в Ферапонтов Белозерский монастырь, куда он был сослан, просить его благословения, но Никон своего благословения не дал.

Иоганн Марций писал: «Могло бы показаться удивительным, что эти люди (т. е. русские), которые при своем врожденном почитании царей, способны взбунтоваться так неожиданно. Однако известно, что нрав этого народа изменчив. Власть может держать его в узде, но стоит обойтись с ним чересчур несправедливо, как он повергается в отчаяние и «в отчаянии свирепеет».

«Я ненавижу русский бунт бессмысленный и беспощадный», - А. С. Пушкин.

Интересно, что Патриарх Московский и всея Руси Никон был родом из простых крестьян! (Нижегородской губернии).
Вскоре после рождения Никиты (мирское имя Никона - Никита Минов) в 1605 г. умерла его мать, отец женился во второй раз. "Отношения с мачехой у мальчика не сложились, она часто била его и морила голодом.
Он обучался грамоте у приходского священника. В 12 лет ушёл в Макарьев Желтоводский монастырь, был в нём послушником восемь лет. Там он жадно читал, вникал в церковные службы, готовился постричься в монахи. Но слёг его отец, и двадцатилетнему Никите пришлось вернуться домой, жениться.

Вскоре его пригласили священником в соседнее село, где с молодым умным пастырем познакомились московские купцы, приезжавшие на знаменитую Макарьевскую ярмарку. Они же уговорили его перейти на священническое место в Москву, где отец Никита и прослужил около десяти лет.

В 1635 г. после смерти детей уговорил жену принять пострижение и сам принял монашество в возрасте 30 лет с именем Никон в Свято-Троицком Анзерском скиту Соловецкого монастыря на Белом море. Он предался суровым подвигам благочестия. Однако, не сойдясь с наставником монастыря Елеазаром во взглядах на то, как расходовать деньги на обустройство скита, Никон покинул обитель, уплыв на рыбачьей лодке в Белое море, попал в шторм. Лодку буря прибила к Кий-острову. Скитаясь по северу, Никон набрел на Кожеозерскую пустынь. Построил на уединенном островке келью и зажил отшельником.

В 1643 г. братия умолила отшельника стать игуменом. Никон долго отговаривался, но все же пошел в Великий Новгород и поставлен был митрополитом Аффонием в игумены. За три с небольшим года обитель стала одной из процветающих, сюда было прислано 8 царских грамот, монастырю отдали земли на оброк, пожаловали рыбные ловли на Онеге, разрешили варить соль.

Будучи в Москве по монастырским делам, Никон впервые встретился с царем Алексеем. Величественная наружность игумена, его умные речи и широкое образование произвели на молодого, искренне прилежавшего Церкви государя неизгладимое впечатление. С того времени началось их сближение, перешедшее вскоре в тесную дружбу.

Желая иметь своего “собинного” друга возле себя, царь повелел перевести его архимандритом московского Новоспасского монастыря, где была родовая усыпальница Романовых. Алексей Михайлович часто приезжал в обитель молиться за упокой своих предков. В свою очередь Никон должен был каждую пятницу являться к государю для доклада о нуждах бедных, обиженных и угнетенных. Совместная благотворительность сближала их еще сильнее.

Находясь во главе братии Новоспасской обители, Никон взялся вместе со своими сподвижниками за задачу оживления религиозно-церковной жизни в Московском государстве, улучшения нравственности как населения, так и духовенства, насаждения просвещения.

Возведённый в сан архиепископа новгородского в 1649 г., Никон показал свои исключительные административные способности. Он организовал помощь больным и голодающим и привел дела епархии в блестящее положение.

Для возвеличения Церкви Никон настоял перед Царем на необходимости публичного и торжественного покаяния в незаконных действиях царской власти Иоанна IV в ХVI веке. (Тогда митрополит Филипп просил Иоанна IV об отмене опричнины, попал в опалу и, повидимому, был задушен Малютой Скуратовым).
Мощи святого митрополита Филиппа были перевезены из Соловецкого монастыря в Москву, поставлены в Успенском соборе, и Царь молитвенно пред ними, коленопреклоненно, просил простить царской власти грех Иоанна IV.

По кончине Патриарха Иосифа, в 1652 году Никон был избран Собором на патриарший престол. Но долго отказывался, зная о враждебном отношении к нему со стороны боярства. И только уступая желанию царя, дал согласие на принятие патриаршества. Во время интронизации Никон попросил Царя дать обещание не вмешиваться в дела Церкви. Царь и народ обещали «послушати его во всем, яко начальника и пастыря и отца краснейшаго».

Первые четыре года святительства Патриарха считаются временем симфонии властей: духовной (Патриарха) и светской (Царя). Ни одно государственное дело не решалось без участия Никона. В это время произошло многое, проложившее дорогу России на столетия вперед.

Царь Алексей Михайлович доверял Никону. Отправляясь в 1654 году в дальний поход, на войну с Польшей, Царь оставил Патриарха Никона править государством. Вот вам пример отношения русского царя к крестьянству: способного человека царь счёл возможным возвысить до себя (!).
Возвратясь с войны, Царь наградил Патриарха Никона титулом «Великий Государь».

"Никон был настоящим монахом. Некогда в Кожеозерской Боявленской пустыни «он испросил у игумена благословения жить в уединении и отправился на пустынный остров, где устроил себе келию и занимался рыбной ловлей, продолжая исполнять правило Анзерского скита». Речь идет об одиночном скитском житие на острове в условиях ледяного русского Севера. На этот подвиг мог пойти только инок, имеющий крепкое упование на Бога, человек с могучей волей и железным здоровьем. Такого богатыря и воздвиг Бог, чтобы напомнить русским государям и царедворцам о главном предназначении самодержавной Руси". http://palomnic.org/sz_sr/dyx_fil/6/2/

Митрополит Антоний (Храповицкий) писал: «…дружба Царя и патриарха восстановила благообразие общественной молитвы, исправила Священные Книги, воссоединила Малороссию и Белороссию с Россией, привлекла в Москву Патриархов и ученых, побеждала поляков и шведов и политически возродила Московию на степень величия III Рима…».

- Портрет Патриарха Никона с клиром, неизвестный художник, 1660-1665 г.г.
- Портрет Алексея Михайловича Романова, неизвестный мастер, 1670-е г.г., ГИМ, Москва.
- "Алексей Михайлович и Патриарх Никон перед гробницей святителя Филиппа в Успенском соборе Москвы", художник Александр Литовченко, 1800-е г.г.
- Почерк Царя Алексея Михайловича.