Вернуться   Форум по искусству и инвестициям в искусство > Дневники > Gnesterov

Оценить эту запись

ГУМАНИСТИЧЕСКИЕ ТРАДИЦИИ В ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ЛИТЕРАТУРЕ (ПЬЕСА)

Запись от Gnesterov размещена 07.01.2018 в 17:32
Обновил(-а) Gnesterov 14.03.2023 в 12:31

[IMG][/IMG]

Gregory Nesterov, Red light, oil on canvas 34х50, 2003






ЕЛЕНА ПОПОВА



ГУМАНИСТИЧЕСКИЕ ТРАДИЦИИ В ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ЛИТЕРАТУРЕ






Пьеса


Действующие лица:

Гриневич
Татьяна, дочь Гриневича
Петька, внук Гриневича
Виктор, внук Гриневича
Николай
Галина, жена Николая
Верочка, дочь Николая
Белов
Молодой милиционер
Второй милиционер









ПЕРВОЕ ДЕЙСТВИЕ

1
Квартира Гриневича, все еще профессора, академика, член.кора, но пик его
успешности давно уже позади.
Татьяна, его дочь, стоит, прижавшись спиной к двери ванны, готовая к выходу.
Ей несколько лет до пятидесяти. Красавицей не была, но была хорошенькой. Теперь чуть присохла, лицо обострилась.

Т а т ь я н а (громко, даже с ожесточением). Я всегда все делала правильно, как ты говорил, как надо… Жила разумом! И что? Что? Что у меня есть? Не люблю работу! Терпеть не могу!

Гриневич на секунду выглядывает из ванной.

Г р и н е в и ч. Мне говорили. Ты или твердишь, как попка, или завываешь.
Т а т ь я н а. Буду как попка! Буду завывать! Им все равно по фиг. Только и мечтают получить свои корочки и отправиться торговать мылом.
Г р и н е в и ч. Почему именно мылом?
Т а т ь я н а. Не мылом, так водкой, или автомобилями.
Г р и н е в и ч. Кстати, о мыле. Кто брал мою туалетную воду?
Т а т ь я н а. Не я.
Г р и н е в и ч. Тогда Петька, мерзавец!
Т а т ь я н а. Тебе хорошо. Ты взял свое, весь мир объездил.
Г р и н е в и ч. Когда это было…
Т а т ь я н а. Последний раз – восемь месяцев назад.
Г р и н е в и ч. Может, больше и не позовут.
Т а т ь я н а. Позовут.
Г р и н е в и ч. Ты тоже была в Париже.
Т а т ь я н а. Да, нищей! Терпеть не могу кафедру! Презираю коллег! Я в ловушке!

Гриневич вышел из ванной, одет щегольски. Седой, импозантный, подтянутый.
Г р и н е в и ч. По этому поводу советую спросить у парок.
Т а т ь я н а. Каких парок?
Г р и н е в и ч. Тех самых… которые ткут полотно судьбы.
Т а т ь я н а. Не издевайся!

Гриневич прошел в одну из комнат, вернулся.

Г р и н е в и ч. Конечно, моя туалетная вода у Петьки. Хорошо, что не выпил.
Т а т ь я н а. Когда мне было пятнадцать лет…
Г р и н е в и ч (насмешливо). Тебе было пятнадцать лет?
Т а т ь я н а. Не издевайся! (Топнула ногой.) Отец ты мне или кто?
Г р и н е в и ч (поправляет волосы перед зеркалом, у него вообще есть привычка – нет-нет, да и глянет). Пока еще да, отец. Придет время, будешь говорить – мой покойный отец.
Т а т ь я н а. Ты меня переживешь. У меня вон уже сердце зашкаливает. Кстати, звонили из универа, твоя лекция переносится на послезавтра.
Г р и н е в и ч (расстроен). Опять? Ну что ж… посижу дома… тоже хорошо…

Прошел в зал, сел в кресло, взял первую попавшуюся книгу, вроде бы даже
углубился, насвистывает.

Т а т ь я н а. Чтобы не забыть… С тобой хочет поговорить один наш аспирант.
Г р и н е в и ч (глядя в книгу). Он не кусается?
Т а т ь я н а. В случае чего прививочку сделаем, от бешенства. Достань коньяк, есть печенье, как ты умеешь. Он хочет поговорить о прошлом.
Г р и н е в и ч. О твоем пятнадцатилетии?
Т а т ь я н а. Папа! О Дайнеко.
Г р и н е в и ч. О Сашке Дайнеко?
Т а т ь я н а. Да.
Г р и н е в и ч. Ради Сашки Дайнеко я должен жертвовать свой коньяк? Да что он им так дался? И это не первый случай.
Т а т ь я н а. Если нет опоры в настоящем, ищут в прошлом. Я так понимаю. Мы зарабатываем гроши, ссоримся из-за лишних часов. Ну а если доберешься до какого-нибудь Лувра, отказываешь себе в лишней чашечке кофе, ходишь и ходишь до изнеможения, но не можешь позволить себе лишнюю чашечку кофе. Я уже не говорю о такси.
Г р и н е в и ч. Витька отправил тебя в Париж и не позаботился о кофе?
Т а т ь я н а. Не могу же я совсем уже грабить сына. (После паузы.) Экономим на стиральном порошке и зубной пасте!
Г р и н е в и ч. Ну не на Сашку же Дайнеко опираться?
Т а т ь я н а. Это уж как получится. Ну я пошла. Ноги прямо не идут, как свинцом налились. Надо идти. Надо. Иду. (Стоит.) Иду… на эту чертову работу! Нести разумное, доброе, вечное! Прекрасное-распрекрасное, несчастное, ужасное!

Татьяна ушла. Гриневич откладывает книгу, рассеянно смотрит в окно.
Звонят в дверь. Аккуратно так, почти робко. Гриневич с досадой смотрит на
дверь, потом не спеша идет открывать – перед ним Николай. Он не намного
старше Татьяны, но выглядит даже моложе – крепкий такой, сбитый мужик.
Он с большим рюкзаком, шапка надвинута до бровей.

Н и к о л а й. Здравствуйте…
Г р и н е в и ч (раздраженно). Вы аспирант? Разве мы договаривались на это время? Сейчас у меня нет никакого желания говорить о Ваське Дайнеко, вызывать из прошлого его злосчастную тень!
Н и к о л а й. Я не аспирант.
Г р и н е в и ч. Так кто же вы? Слесарь-водопроводчик, или товары впариваете вот из этого рюкзака, или там топорик с вполне определенной целью…
Н и к о л а й. Вы веселый.
Г р и н е в и ч. Веселый-веселый!
Н и к о л а й. Я… племянник вашей жены…
Г р и н е в и ч. Это какой? Вы меня интригуете… Ну так заходите, все-таки родственник.

Проходят с Николаем в зал.

Какой, позвольте?… Первой моей женой была Наденька Скатертева… Она сбежала с каким-то военным. Потом была Алина, мать моей дочери. Она ушла от меня более праведным путем, не правильным, а праведным… На тот свет, разумеется. Могу дать точный адрес – колумбарий, четвертый отсек… У меня записано. С Тамарой я не регистрировал отношения. А с Герой… Это была моя официальная третья жена… Да, прямо черт попутал. Она чуть не забрала с собой пол квартиры. Дочь не позволила. Вы не встретили мою дочь? Тогда она устроила порядочный скандал. Как раз тогда она рассталась со своим вторым мужем и срочно заселила эту жилплощадь. Хотя, если подумать, было из-за чего скандалить? Несколько жалких комнат! Как мы обмельчали! (После паузы.) Так значит вы родственник?
Н и к о л а й. Племянник. Скатертевой Надежды Ивановны.
Г р и н е в и ч. Конечно, я ее помню… Но все-таки как-то смутно. Что-то помню яснее, а что-то смутно. Так вот ее я помню смутно. Вы на нее похожи?
Н и к о л а й. Не знаю…
Г р и н е в и ч. Ну так что, племянник Нади Скатертевой, вас ко мне привело?
Н и к о л а й. Война.
Г р и н е в и ч. Да… Единственная вещь, к которой нельзя относиться с юмором. Даже к смерти можно относиться с юмором. Но не к войне.
Н и к о л а й. От дома одно название. Жена с дочкой поехали к тетке в Пермь.
Г р и н е в и ч. Я смотрю, у вас много теток.
Н и к о л а й. Это ее тетка. А я себе потыкался немного, пошабашил…
Г р и н е в и ч. А потом решили отправиться к бывшему мужу своей?
Н и к о л а й. Выходит, так.
Г р и н е в и ч. Да… Уж очень бывшему… Откуда вы узнали мой адрес?
Н и к о л а й (уклончиво). Вы – известный человек…
Г р и н е в и ч. Вы мне льстите… Я не певец и не футболист. (После паузы.) Простите, дорогой, у вас что, мало чего осталось?
Н и к о л а й. Ничего не осталось.
Г р и н е в и ч. Печально. (Задумался.) Хотя, если бы моя последняя жена и оттяпала бы у меня полквартиры – как мы измельчали! – я бы все равно как-то устроился.
Н и к о л а й. Полквартиры тоже хорошо…
Г р и н е в и ч (скорее с самим собой). А что, если подумать, осталось у нас? В более высоком смысле? Цели не ясны, идеалы разрушены. Одно утешает – храм оставленный, все храм. Кумир поверженный – все бог. Остается надеяться, что цивилизация все равно как-то устроится. (После паузы.) Но вернемся к вам. Цели есть большие и малые. Какая такая малая цель у вас, связанная с вашим здесь появлением?
Н и к о л а й. Да какая там цель… Перебиться…

Пауза.

Г р и н е в и ч. Трудно отказать. Хотя от этого моя дочь не будет в восторге.

Николай достает спальный мешок и устраивается в углу зала.

(Опешил.) Что, прямо здесь?
Н и к о л а й. А где?
Г р и н е в и ч (после паузы, прикинул). Ладно. Хоть здесь.

Николай достает из рюкзака буханку хлеба и пачку сахара.

(С интересом.) Хлеб… сахар…
Н и к о л а й. Только чая нет. Сладкий чай хорошо подкрепляет.
Г р и н е в и ч. Чай можете взять на кухне.
Н и к о л а й. Спасибо. Только я сначала посплю.

Николай залезает в спальный мешок и тотчас засыпает. Входит Петька,
семнадцатилетний симпатяга, похож на деда. Петька стремительно проносится
по квартире, врывается в зал, спотыкается о спальник.

П е т ь к а. Это что?
Г р и н е в и ч. Не что, а кто. Родственник.
П е т ь к а(с недоумением). Родственник?
Г р и н е в и ч. А ты хотел в родственники принца Уэльского?
П е т ь к а (обошел вокруг спящего Николая, присвистнул). Да, это определенно не принц Уэльский.

Петька убежал в глубь квартиры.
Г р и н е в и ч. Не бери мою туалетную воду!
П е т ь к а (голос). Подумаешь, один раз!
Г р и н е в и ч. Она не твоя.
П е т ь к а (голос). Да ладно!
Г р и н е в и ч. Не ладно.

Появляется Петька, на ходу одевает уже другую одежду.

П е т ь к а. Костя, денег не одолжишь?
Г р и н е в и ч. Ты долги не отдаешь, значит надо говорить – не одолжи, а дай. Так и говори – дай! Дай денег, дед!
П е т ь к а (после паузы, со вздохом). Ну… подбрось немного… Посильно. Много ведь не прошу.
Г р и н е в и ч (дает ему деньги). Хватит?
П е т ь к а. Маловато, конечно… Я отдам…
Г р и н е в и ч. Совесть у тебя есть? Ты поищи. Может, где-нибудь завалялась?
П е т ь к а (страдальчески). Саш, только нотации не читай. Не ослабляй связь между поколениями. Скажи матери, ночевать не приду. Скажи… (Кивок в сторону спальника, озорно.) Скажи… меня этот вот вытеснил. Так что, досвидос!

Петька умчался.

Н и к о л а й (повернулся в спальнике). Что это он вас по имени?
Г р и н е в и ч. Не спите?
Н и к о л а й. Привык. И сплю и не сплю. Все одновременно. Вроде как раздваиваешься. Закричу – бомбят! – не обращайте внимания. Это со мной бывает. Мерещится.
Г р и н е в и ч. Они жили отдельно. Еще и старший есть внук, но тот совсем другой. Только в гости приходили. А у меня – молодая жена… Понятно…
Н и к о л а й. Понятно. А жена где? Та, которая молодая?
Г р и н е в и ч. Вообще-то были проблемы. А когда явилась моя дщерь с младшим отпрыском, химическая реакция ускорилась до полного распада.
Н и к о л а й. Вы не очень-то по этому поводу… переживайте, в смысле.
Г р и н е в и ч. Это жизнь, мой милый. Процесс не остановим.
Н и к о л а й. А мою… тетю… Вы помните?
Г р и н е в и ч. Наденьку Скатертеву?.. Мы вместе учились. Но сами понимаете, я еще был никем. Вот это тогда меня и занимало больше всего. Кем-то быть. Так что, да… Мне было не очень-то до нее. Как-то провалялась неделю в постели, вирус или что-то другое, не помню, а мне не до нее. Просила купить… яблоки, кажется. А я забыл и не принес… На другой день возвращаюсь, а ее нет. Нет так нет. Я не навязываюсь.
Н и к о л а й. Из-за нескольких яблок разрушена жизнь?
Г р и н е в и ч. И так бывает. Потом оказалось – проездом был ее старый поклонник, вот она сгоряча к нему в поезд и прыгнула. Потом уже письма, развод и след ее затерялся в тумане.
Н и к о л а й. Чем она болела?
Г р и н е в и ч. Я уже говорил – не помню, помню характер у нее стал просто невыносимый.
Н и к о л а й. Тошнило… по утрам?
Г р и н е в и ч. Не помню. (После паузы.) А что вы имеете в виду?
Н и к о л а й. Я сплю.

2

Следующий день. Татьяна, готовая к выходу, стоя, ест бутерброд и, обжигаясь,
пьет кофе. Появляется Гриневич в домашней куртке.

Т а т ь я н а. Папа, что происходит? Кто это?
Г р и н е в и ч. Я же тебе говорил – племянник моей первой жены Нади Скатертевой.
Т а т ь я н а. Но кто он? Кто? То кричит – бомбят!, то пьет на кухне чай!
Г р и н е в и ч. Чай подкрепляет.
Т а т ь я н а. Под утро опять – бомбят!
Г р и н е в и ч. Он много пережил.
Т а т ь я н а. Меня каждый день бомбят на кафедре и ничего. Никому спать не мешаю. Я не могу, когда в доме чужой человек!
Г р и н е в и ч (меланхолично). Он не чужой. Он племянник Нади Скатертевой. Если бы она тогда не рванула, возможно я бы жил с ней до сих пор. И тебя бы на свете не было.
Т а т ь я н а. Вот уж сомневаюсь! Короче, я ее не знаю! (После паузы.) Не много ли у тебя было жен?
Г р и н е в и ч. Милая моя, да ты сама уже побывала в двух браках.
Т а т ь я н а. Так есть в кого! Мне просто не повезло. Когда он уйдет, наконец?
Г р и н е в и ч. Ему некуда идти.
Т а т ь я н а. Ну уедет, уедет!
Г р и н е в и ч (пожал плечами). Побудет какое-то время и уедет.
Т а т ь я н а. Побудет? Я этого не вынесу! Сегодня к тебе придет наш аспирант, а тут у нас какая-то ночлежка!
Г р и н е в и ч. Я послал его за картошкой. Когда в доме много людей, всегда выручает картошка. Или макароны. Как ты думаешь, в Италии, в стране макарон, страдают от избытка населения?
Т а т ь я н а. Побудет! Это ужасно! Да все ужасно! Куда ни посмотри – все ужасно. Папа, что делать?
Г р и н е в и ч. Тебе, как всякой женщине, прислушаться к своему архетипу – поддерживать огонь в очаге. Пыль вытирать, хотя бы изредка.
Т а т ь я н а. У меня нет очага!
Г р и н е в и ч. Какой есть.
Т а т ь я н а. Петька опять не ночевал.
Г р и н е в и ч. Он предупреждал. Да пусть гуляет.
Т а т ь я н а. Что он там нагуляет?
Г р и н е в и ч. Чувство свободы…
Т а т ь я н а. Чувство. Чуйство. Еще скажи – запах, вкус, звук… Сплошные иллюзии. Если бы не Витюня, я бы впала в отчаяние. (После паузы.) Витюня оправдывает мой первый брак и всю его нелепость.
Г р и н е в и ч. Ты страстно любила. Кто тебе говорил, -- дочь, не спеши? Я.
Т а т ь я н а. Витюня оправдывает все. Чувства – это нелепость. Чувства проходят, как опьянение.
Г р и н е в и ч. К Петькиному отцу у тебя не было таких чувств, но результат один. Будем надеяться в третий раз тебе повезет. Будет чувство без опьянения.
Т а т ь я н а. Не говори ерунду. Посмотри на меня – какой тут может быть третий раз!
Г р и н е в и ч. Я верю в силу третьего раза.
Т а т ь я н а. По своему опыту?
Г р и н е в и ч. Я протрезвел.
Т а т ь я н а. Ты же любил мою мать!
Г р и н е в и ч. Любил… конечно… Хотя, признаться, были свои подводные камни. И если бы Бог не забрал ее так рано, не знаю в какие скалы эти бы камни превратились.
Т а т ь я н а. Это ужасно! Ты меня запрограммировал!
Г р и н е в и ч. В какой раз сегодня звучит слово «ужасно»? Не перекладывай на меня свои проблемы. Ты – женщина. Женщина должна смиряться и терпеть, цепляться за свой очаг, половицы, порог, стропила!
Т а т ь я н а. Нет уж!
Г р и н е в и ч. Тебе же хуже. Гендерный аспект еще недостаточно изучен.
Т а т ь я н а (после паузы). Я ухожу. Помни, может зайти мой аспирант. И Витюня, если забежит Витюня, пусть дождется меня.
Г р и н е в и ч. В какой последовательности эти молодые люди должны появиться?
Т а т ь я н а. Аспирант зайдет где-то к двенадцати. Надеюсь, Витюня позже.

Татьяна ушла. Гриневич один, прошелся по комнате, выглянул в окно, сдвинул
в сторону спальник Николая. Поворачивается ключ в замке, входит Витюня.
Невысокий, коренастый, плотный, выглядит старше своих лет, может и не из
красавцев, но с вполне положительной внешностью.

В и т ю н я. Привет!
Г р и н е в и ч. Привет.
В и т ю н я. Как вы тут?

Витюня провел рукой по крышке серванта, сдунул с руки пыль. Прежде чем
сесть, стряхнул со стула крошки.

Г р и н е в и ч. Нормально.
В и т ю н я. Как мать?
Г р и н е в и ч. Тоже в пределах нормы. Она тебя ждет сегодня. Просила, чтобы дождался.
В и т ю н я. Так это сколько ждать? Я таким временем не располагаю.
Г р и н е в и ч. Весь в делах?
В и т ю н я. По горло.
Г р и н е в и ч. Ну и как, дела?
В и т ю н я. Я ж сказал. По горло.
Г р и н е в и ч. Сумрачный ты что-то.
В и т ю н я. А что хорошего?
Г р и н е в и ч. Все равно. Надо как-то веселее смотреть на вещи.
В и т ю н я. Смотрю, как смотрю. Мне не достался твой жизнерадостный характер. Знаешь, сколько таких жизнерадостных сейчас под забором?
Г р и н е в и ч. Намек понял.
В и т ю н я. Я не про тебя. Ты не при чем. Дела делаются серьезно.
Г р и н е в и ч. Так ведь жить тяжело.
В и т ю н я. Тяжело.
Г р и н е в и ч. Вас бы с Петькой смешать, да на два поделить. Вот было бы дело.
В и т я н я. Что Петька! О Петьке говорить нечего. Пустой человек.

Входит Николай с пакетом.

Г р и н е в и ч. Что так мало картошки?
Н и к о л а й. Так ведь дорогая какая-то. Я лучшую выбрал.
Г р и н е в и ч. А ходил что так долго?
Н и к о л а й. Объявления читал на столбах, о работе.
Г р и н е в и ч. Вычитал что-нибудь?
Н и к о л а й. Да нет. В основном, кошка пропала. Значит, мало картошки?
Г р и н е в и ч. Маловато, конечно.
Н и к о л а й. Так я еще схожу.
Г р и н е в и ч. Давай. И еще макарон купи.

Николай ушел.

В и т ю н я. Кто это?
Г р и н е в и ч. Племянник моей первой жены.
В и т ю н я. Что он з-десь делает?
Г р и н е в и ч. Перебивается.
В и т ю н я. Не понял.
Г р и н е в и ч. Дом разбомбили… На юге… Война.
В и т ю н я. У вас что ли остановился?
Г р и н е в и ч. Пока да.
В и т ю н я. А мать?
Г р и н е в и ч. Мать, понятно, не в восторге.
В и т ю н я. Я тоже не в восторге. (После паузы.) Надо поговорить.
Г р и н е в и ч. Разве мы не говорим?
В и т ю н я (после паузы). Ты же знаешь, я очень благодарен матери.
Г р и н е в и ч. Естественно.
В и т ю н я. Если бы она не отдала мне свою часть отцовской квартиры… Ну ты понимаешь…
Г р и н е в и ч. Понимаю.
В и т ю н я. Я тогда поднялся. И ветер дул в спину. Я для нее ничего не пожалею. Я ее в Париж отправил. Я ее куда угодно… Лекарства, пожалуйста!
Г р и н е в и ч. Париж – это прекрасно. Только на кофе ей не хватило.
В и т ю н я (агрессивно). Да она сама не пила этот кофе, чтобы Петьке что-нибудь привезти! Что тут непонятного? Что она ему привезла?
Г р и н е в и ч. Привезла что-то. Не помню.
В и т ю н я. А ты бы поинтересовался. И на кофе давал и на такси! (После паузы.) Просит деньги на репетитора. Зачем ему репетитор? Потом попросит на учебу. Не будет он учиться!
Г р и н е в и ч. Что же он будет делать?
В и т ю н я. Дурака валять! Как в школе дурака валял, так и тут. А мне – плати. Опять на всем готовом.
Г р и н е в и ч. Что ты предлагаешь?
В и т ю н я. Пусть работать идет! Спинку гнуть! Пару дней назад забежал ко мне в офис, а у меня на столе деньги лежали… Сто долларов. Я вышел на минуту, возращаюсь – денег нет. И его след простыл..
Г р и е в и ч. Зачем забегал?
В и т ю н я. Сказал, соскучился.
Г р и н е в и ч. Ну, в это я с трудом верю. Петька шалопай, но не вор.
В и т ю н я. Лежали. Возвращаюсь – нет. И Петьки след простыл. Матери так и передай – для нее все что хочешь, ему не дам. Пусть работать идет.
Г р и н е в и ч. Сто долларов, говоришь? (Вынул деньги.) Пока пятьдесят… Потом еще дам.
В и т ю н я. Ты спятил, дед! (Бросил деньги на стол, после паузы, с глубокой обидой.) Он всегда был вашим любимчиком! У него даже игрушки были совсем другие!
Г р и н е в и ч. Возможности появились.
В и т ю н я. А я? Я сам должен был добывать эти возможности! Помнишь, как я ему луноход сломал и как меня наказали?
Г р и н е в и ч. Что-то смутно. Ведь я с вами не жил.
В и т ю н я. Они тогда в цирк ушли, а меня не взяли. Я хотел все в доме переломать! Я был на грани! Я был ребенок!
Г р и н е в и ч. Виктор – ты солидный человек.
В и т ю н я. Ты пойми, дед, я ей – все! Я сидел тогда и думал – они в цирке, они в цирке, там весело, там клоуны, а я один, я никому не нужен!
Г р и н е в и ч. Виктор, ты взрослый человек, глава фирмы… Ты переутомился. Надо отдыхать.
В и к т о р. Ты пойми, дед, пойми! Ты пойми!

Звонок в дверь. Входит Белов. Ростом с Витюню, но мельче. Одет в какую-то
подростковую курточку – о своем внешнем виде этот человек не заботится.
Заикается немного, особенно, когда волнуется.

Б е л о в. З-здравствуйте. Я с кафедры… Вас д-должны были…
Г р и н е в и ч. Я предупрежден. (Витюне.) Это ко мне.
В и т я н я (ворчливо). Что-то у вас много народа…
Г р и н е в и ч. Что, бывай?
В и т я н я. Поеду… Передай, короче…
Г р и н е в и ч. Ладно. (Белову). Прошу…

Гриневич и Белов проходят в кабинет. Витюня, мрачно кивнув уходит,
но тотчас возвращается и, после секундного раздумья, берет со стола
пятидесятидолларовую бумажку.
В кабинете Гриневича.

Б е л о в. У вас много книг.
Г р и н е в и ч. Собирал.
Б е л о в. Сейчас это уже не принято. От них много п-пыли. У вас нет компьютера?
Г р и н е в и ч. Есть. Я уж не такой заскорузлый.
Б е л о в. Я знаю п-профессоров у которых нет компьютера. Я все скачиваю на электронную книжку. В-все что мне надо.
Г р и н е в и ч. Электронная книжка это не то.
Б е л о в. Дело п-привычки.
Г р и н е в и ч. А вот представьте себе такой казус – вирусная атака, силы зла, да мало ли! И все ваши компьютеры, все виджеты, вся эта мировая паутина, все… раз и исчезло. И культуры нет. Культура погибла.
Б е л о в. А к-культура и так погибла. Вы что, этого не п-понимаете?
Г р и н е в и ч. Немного догадываюсь, но не до такой степени.
Б е л о в. М-масса, кругом масса. М-масса сожрет все. Что такое с-социальные сети? Это же рев м-масс. Масса не может быть н-носителем к-культуры. Это как эс-сенцию развести в-водой. К-кругом одна в-водичка. Это не к-культура.
Г р и н е в и ч. Отчасти трудно не согласиться, хоть я и не такой экстремист.
Б е л о в. В-все д-достойное з-захлебывается в этой м-массе, как менее ж-жизнеспособное.
Г р и н е в и ч. Позвольте, но если это уж так нежизнеспособно, пусть захлебывается. Естественный отбор.
Б е л о в. К-когда речь идет о к-культуре, эта установка не п-проходит.
Г р и н е в и ч. Чем же вас Сашка Дайнеко заинтересовал? Никаких социальных сетей не было, нигде он еще не тонул.
Б е л о в. А уравниловка с-советской власти? Одноп-партийность? Д-диктатура серости? Это удавка для м-мыслящего человека.
Г р и н е в и ч. Значит вы считаете, что свобода не лучше неволи?
Б е л о в. С-с чего вы это взяли?
Г р и н е в и ч. Вы довольно ясно выразились, из чего следует, что свобода не лучше неволи.
Б е л о в. С-свобода лучше без с-сомнения.
Г р и н е в и ч. Но вы сами сказали, что у свободы свои искушения, если она для всех.
Б е л о в. Да, п-поэтому и надо работать, чтобы с-спасти какие-то имена. Чтобы была с-справедливость.
Г р и н е в и ч (насмешливо). Зачем? Если культура все равно гибнет.
Б е л о в (раздраженно, нервно, упрямо). Д-да, гибнет, д-да! В-все равно н-надо б-бороться. В-выкапывать из п-праха к-каких-то л-людей.
Г р и н е в и ч. Вот именно. Из праха.
Б е л о в. Из з-забвения! Д-достойных людей!
Г р и н е в и ч. Достойных? Вы имеете в виду…
Б е л о в. Д-да, Александра Д-дайнеко. У меня есть его с-стихи… Н-немного… Его з-заметки… з-записная книжка.
Г р и н е в и ч. Даже записная книжка?
Б е л о в. Т-так. Н-ничего особенного. Но это его к-книжка! Он вел л-литературный кружок, я встречался с-с учениками.
Г р и н е в и ч. Даже? Из них вышло что-нибудь порядочное?
Б е л о в. П-померанцев, Лобов…
Г р и н е в и ч. Не слышал. Хотя, Лобов, да… Полный такой. Припоминаю.
Б е л о в. Н-но главное даже н-не в этом. Он был гуру. Он в-вдохновлял.
Г р и н е в и ч. Да, вокруг него молодежь толпилась.
Б е л о в. Он раскрывал с-способности, д-давал т-толчок.
Г р и н е в и ч. Память у него была действительно блестящая. Как у компьютера.
Б е л о в. П-простите, но ходили с-слухи, что он за вас н-написал д-дисертацию.
Г р и н е в и ч. Тут уж дудки! Не надо сочинять прошлое. Люди часто этим грешат. Сочиняют прошлое.
Б е л о в. М-может у вас остались к-какие-нибудь его з-записи?
Г р и н е в и ч. Нет, к сожалению… У меня от него ничего не осталось. Даже воспоминаний.
Б е л о в. В-вроде, вы его н-недолюбливали.
Г р и н е в и ч. Когда-то мы жили в одной комнате… Помню, он был очень тщеславен. Такой демонстративный истероид.
Б е л о в. И это в-вы говорите, в-вы! К-который всего добился еще при минувшем с-строе! И с-сейчас ч-читаете л-лекции за границей!
Г р и н е в и ч. Увы, все реже и реже. Я просто делал свое дело. А он жаждал славы. Любой. Производить впечатление было его страстью, поэтому за ним так увивалась молодежь. Молодежь состарилась, как стареет любая молодежь, а миф остался. Миф о гуру. А это просто миф об их молодости, чистоте и наивности. Не было там ничего плодотворного, уж поверьте.
Б е л о в (задет). Я думаю, вы ему п-просто з-завидовали.
Г р и н е в и ч (серьезно). Вряд ли…

Входит Николай, нагруженный картошкой.

Н и к о л а й. Я пришел. (Топчется на пороге.) Так, может, похозяйствовать?
Г р и н е в и ч. Очень обяжете…

Николай ушел на кухню.

Б е л о в. З-значит, у вас нет н-ничего… Н-ничего не осталось?
Г р и н е в и ч. Значит, нет. (После паузы, смотрит вслед вышедшему Николаю.) Хотя, может, кое-что…
Б е л о в. Что?
Г р и н е в и ч. Ничего. Это я так. Ничего.
Б е л о в (взрывается). В-ваше поколение п-проиграло! В-вот к-кто н-неплодотворен, так это в-ваше поколение. Д-да! Вы б-были не с-свободны. Но в-вы м-могли бы объединиться, п-помогать д-друг другу. Вы только пели – в-возьмемся з-за руки д-друзья, на с-самом д-деле вы не д-держались з-за руки. К-каждый думал только о с-себе!
Г р и н е в и ч. Это естественно. Человек эгоист и конформист по природе. А вы, мой юный друг, судя по всему, в восемнадцатом веке могли бы стать Робеспьером.
Б е л о в. Он умер з-заброшенным.
Г р и н е в и ч. Не скажите. Насколько я знаю, он жил с какой-то своей бывшей студенткой. А смерть… Она не спрашивает.
Б е л о в. Н-не буду з-задерживать.
Г р и н е в и ч. Было очень приятно.

Белов ушел, показался Николай.

Н и к о л а й. Кто у вас готовит?
Г р и н е в и ч. Да как-то все сами по себе. Бывает, дочка что-то сделает.
Н и к о л а й. А сколько вас?
Г р и н е в и ч. Я, дочка и внук.
Н и к о л а й. Со мной четверо. Я возьму среднюю кастрюлю.

Гриневич идет на кухню, там Николай чистит картошку.

(После паузы.) У вас кран течет. Надо прокладку поменять. Давайте прокладку, я поменяю.

Пауза.

Г р и н е в и ч. Варить будешь или жарить?
Н и к о л а й. А как скажете.

Пауза.

Г р и н е в и ч. Так, говоришь, тошнило Наденьку Скатертеву по утрам? Сама тебе говорила? А еще что говорила? (После паузы.) Думаешь, я твой отец?
Н и к о л а й. Выходит, так.
Г р и н е в и ч. Следовательно, она тебе не тетка, а мать.
Н и к о л а й (не поднимая глаз от картошки). Выходит, так…
Г р и н е в и ч. Давно узнал?
Н и к о л а й. Не то чтобы очень.
Г р и н е в и ч. Когда дом разбомбили?
Н и к о л а й. Раньше. (После паузы.) С папашей у меня всегда были проблемы…
Г р и н е в и ч. Где он?
Н и к о л а й. Там же. Во Владивостоке. Полковник в отставке.
Г р и н е в и ч. Строил?
Н и к о л а й. Еще как… Я техникум закончил, потом армия, жениться хотел… не на теперешней моей, девушка была… Как-то чуть не подрались, а если честно, так подрались… Тут мать мне и сказала – что ты от него хочешь, он тебе не родной, он тебя вырастил, выкормил, спасибо скажи… Сваливай, короче. Я и свалил.
Г р и н е в и ч. Тогда про меня сказала?
Н и к о л а й. Нет, не тогда. Я спрашивал – говорить не хотела. Как дом разбомбили. (После паузы.) Вообще я неплохо жил. Все что надо было, даже побольше. А тут – хоп! – и вся жизнь под откос. Позвонил. Он трубку взял. Я, говорит, в отставке, я на пенсии, я свое дело сделал, страну защищал, стране служил, а ты сам разбирайся. Я свою жизнь правильно рассчитал, я ей доволен, мне хватило, а ты давай сам. Не понял на чьей стороне сила – дурак. Потом мать трубку взяла, сказала, чтоб не обижался и про вас рассказала.
Г р и н е в и ч. А полковник, значит, руки умыл?
Н и к о л а й. Умыл. Картошку ставить?
Г р и н е в и ч. Как хочешь.
Н и к о л а й. А как вы хотите? (После паузы.) Может, я наглый, может, надо как-то не так… А? Может, я как-то не так… Тогда простите… Я – потерянный человек! Я просто потерянный человек! Я и с женой не поехал, чтобы им в глаза не смотреть! Я ж мужик! Я ей в глаза не могу смотреть! Я б воевал, я не боюсь! Не могу… Не могу ж я воевать со своим старым армейским дружком! Если б с немцами, как раньше, я б воевал – чего приперлись! А с армейским дружком? Все люди, все свои. Картошку ставить?
Г р и н е в и ч. Да ставь…
Н и к о л а й. С кем воевать? С армейским дружком? Сенькой Поливодой? Я на дембель, а он в армии остался. Майор. Встретились как-то в Крыму, нажрались, простите, до усов. С ним воевать? В моей башке это не стыковывается.
Г р и н е в и ч. Ну тогда как Ганди.
Н и к о л а й. Какой Ганди?
Г р и н е в и ч. Индийский деятель. Когда его били, он только закрывал голову руками. Потому что ответный удар порождает новый удар. И тогда этому нет конца. Нет конца! Уже забыли, кто начал первый. (После паузы.) А что если нам с тобой выпить немного?

Гриневич приносит бутылку коньяка, разливает. Выпили. Молчат.
Каждый думает о своем.

Г р и н е в и ч. Стукач он был отъявленный!
Н и к о л а й. Кто?
Г р и н е в и ч. Сашка Дайнеко. Поэтому никто к нему в больницу не приходил.

3

Прошел еще день. Привычная картина. Вечно опаздывающая Татьяна
и Гриневич.

Т а т ь я н а. Папа, ты с ума сошел! Какой он мне брат? И на тебя он не похож. Что ты молчишь? Это же ересь какая-то! (После паузы.) В конце-концов есть генетическая экспертиза. Покажи мне генетическую экспертизу. Я только тогда поверю.
Г р и н е в и ч. Взрослого человека, мужика, посылать на генетическую экспертизу?
Т а т ь я н а. Найди эту твою… Скатертеву… Понятно, люди хитрые, корыстные… Не понимают – теперь ты не располагаешь средствами. Да и раньше – нашли богатого!
Г р и н е в и ч. Наденька была простая девушка. Так, к сложным меня тогда и не тянуло. Но у нее был характер и обаяние. (После паузы.) Он тебе так мешает?
Т а т ь я н а. Не издевайся! Он – чужой человек!
Г р и н е в и ч. На работу устраивается.
Т а т ь я н а. Грузчиком.
Г р и н е в и ч. Какая разница! Картошку чистит, вчера вон полы помыл, даже «бомбят» не кричит, потому что уже не бомбят.
Т а т ь я н а. Ненавижу этот твой издевательский тон! Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду! Пусть снимает квартиру!
Г р и н е в и ч. Он собирается отсылать деньги своей семье. Там нуждаются.
Т а т ь я н а. И я нуждаюсь! Я тоже во многом нуждаюсь! (После паузы.) Где доказательства? Да даже если и брат… Я не знаю никакого брата. И никогда не знала. Витюня тоже возмущен.
Г р и н е в и ч. При чем здесь Витюня?
Т а т ь я н а. Витюня – мой сын и твой внук, чему множество доказательств. Просто ты его почему-то не любишь.
Г р и н е в и ч. Почему не люблю? Внук есть внук. А симпатии и антипатии от нас мало зависят.
Т а т ь я н а. Папа, а ведь я хотела с тобой говорить совсем не об этом.(После паузы.) Как тебе наш аспирант?
Г р и н е в и ч. Любопытный молодой человек.
Т а т ь я н а. И только?
Г р и н е в и ч. А что ты от меня ждешь? Он оставил о себе слишком мало воспоминаний, чтобы я сделал подробный анализ его личности.
Т а т ь я н а. И все-таки… Он очень способный.
Г р и н е в и ч. Возможно.
Т а т ь я н а. Я бы даже сказала – редкой одаренности.
Г р и н е в и ч. Не очень заметил, но, допустим.
Т а т ь я н а. Вы не поняли друг друга… Ты знаешь, он очень расстроился…
Г р и н е в и ч. Да что уж тут расстраиваться!
Т а т ь я н а. Ты не обиделся?
Г р и н е в и ч. Вот уж увольте.
Т а т ь я н а. Он очень сожалеет…
Г р и н е в и ч. Ты что в нем так заинтересована?
Т а т ь я н а. Да, папа, да! Я заинтересована, да! Помнишь, ты говорил про третий раз? Это мой третий раз.
Г р и н е в и ч. Сразу бы сказала. (После паузы.) Не слишком ли он молод?
Т а т ь я н а (после паузы). Витюня меня поддерживает. Он считает, что и для Петьки это к лучшему. Но дело не в этом. Олег живет в общежитии аспирантов, отдельный блок… все вполне комфортно, но сейчас там ремонт… Я пока не собираюсь расписываться. Считай, это будет гражданский брак.
Г р и н е в и ч. Ну?
Т а т ь я н а. Какое-то время поживем здесь, а потом я буду жить с ним в общежитии…
Г р и н е в и ч. Хочешь жить – живи.
Т а т ь я н а. Так здесь тоже уже общежитие.
Г р и н е в и ч. Зато нет ремонта.
Т а т ь я н а. Папа!
Г р и н е в и ч. Что, дочь?
Т а т ь я н а. Это третий раз!
Г р и н е в и ч. Удачи, моя дорогая! (Уходит к себе, остановился.) Надеюсь, он не будет приставать ко мне со всякими глупостями?

Прошло какое-то время. Утро. Петька спит на диване, Николай в спальнике.
Просыпаются одновременно.

Н и к о л а й. Хорошие новости – ты дома. Чайку попьем, помыслим о том, о сем.
П е т ь к а. О чем?
Н и к о л а й. Да о разном.
П е т ь к а. Что мне здесь делать? Труха одна. Книгами воняет.
Н и к о л а й (наставительно). Книги – дело хорошее.
П е т ь к а. Да старье это все!

По коридору прошла Татьяна в халате.

У май мазы медовый месяц.
Н и к о л а й. У каждого своя жизнь.
П е т ь к а. Вот именно.
Н и к о л а й. Как вообще-то?
П е т ь к а. А у вас?
Н и к о л а й. Не без проблем.
П е т ь к а. И у меня не без проблем.
Н и к о л а й. Делом надо заняться. Это помогает.
П е т ь к а. Каким делом?
Н и к о л а й. Это тебе решать.
П е т ь к а. Я гуляю. (После паузы.) Ваш дом разбомбили… и этот… если не разбомбят – сам развалится.
Н и к о л а й. Это еще почему?
П е т ь к а. Труха.
Н и к о л а й. Критиковать легко.
П е т ь к а. Я не критикую, я констатирую.

Николай встает, одевается, по-особому воодушевлен.

Н и к о л а й. У меня сегодня дельце, (Улыбнулся не без лукавства.) тетку одну перевезти. Хочешь заработать?
П е т ь к а. Сегодня ж воскресенье.
Н и к о л а й. Кто-то и в воскресенье работает.
П е т ь к а. Я по воскресеньям не работаю.
Н и к о л а й. У тебя каждый день воскресенье.
П е т ь к а. Так я гуляю. Еще натопчусь. Скажете – нет? Денег не одолжите?
Н и к о л а й. Когда отдашь?
П е т ь к а. Через два дня.
Н и к о л а й. А где возьмешь?
П е т ь к а. Это мое дело.

Николай роется по карманам, пересчитывает деньги, дает Петьке
пару купюр.

Н и к о л а й. Больше не могу.
П е т ь к а. Спасибо.

Петька быстро одевается.

Я пошел.
Н и к о л а й. Надолго?
П е т ь к а. Матери передайте – ночевать не приду.

Петька исчезает. Николай проходит на кухню, ставит чайник. Появляется
Татьяна.

Т а т ь я н а (запахивает ворот халата). Доброе утро…
Н и к о л а й. Здравствуйте… Не помешаю?
Т а т ь я н а. Нет.

Чайник закипает, Николай заваривает чай в большой кружке. Татьяна
сервирует завтрак на подносе.

Н и к о л а й (после паузы). Что, пацан от рук отбился?
Т а т ь я н а (после паузы, еле сдерживая раздражение). Николай… простите… Еще не знаю, что нас с вами связывает, но я хотела бы вас попросить… в любом случае… не вмешиваться в наши дела!
Н и к о л а й. Тогда извините. Я думал, как лучше. Забили. Я займу ванну?
Т а т ь я н а. Можете передо мной не отчитываться!
Н и к о л а й. Забили.

Николай вышел, так и не притронувшись к чаю.

Т а т ь я н а. А чай? Ну как хотите…

Появился Гриневич.

Когда будешь завтракать?
Г р и н е в и ч. Позже.
Т а т ь я н а. Ничего не могу поделать, меня трясет от одного его вида.
Г р и н е в и ч. Это называется – нетерпимость.
Т а т ь я н а. Неправда! Я терпима! (После паузы.) Просто нельзя требовать от человека больше его сил. Живет и как будто так и надо! Непосредственный просто как дворняжка.
Г р и н е в и ч. Так он и есть дворняжка. И мы с тобой – дворняжки.
Т а т ь я н а. Будешь завтракать?
Г р и н е в и ч. Позже. Что твой Белов от меня прячется. Вчера выскочил, как ошпаренный.
Т а т ь я н а. Стесняется, что тут не понять. Тактичный человек. Знаешь, папа, ты должен ему помочь.
Г р и н е в и ч. В смысле?
Т а т ь я н а. Он максималист, идеалист, страшно прямолинейный. Все это его возвращение несправедливо забытых имен…
Г р и н е в и ч. Это Сашку Дайнеко несправедливо забыли? Да что он такого сделал, чтобы его помнить?
Т а т ь я н а. Все равно – это скорее благородная идея, согласись. Но я не об этом. Он не понимает, что есть конъюнктура, требование момента…
Г р и н е в и ч. Так напомни ему об этом.
Т а т ь я н а. Я это и делаю. И мне кажется, ты можешь ему помочь. У тебя же множество материалов, тем, которыми ты сам не воспользовался. Сколько раз ты предлагал мне. Просто я не трудоголик.
Г р и н е в и ч. Ты хочешь, чтобы я его оплодотворил?
Т а т ь я н а. Папа, надо быть щедрее!
Г р и н е в и ч. Ему не подойдут мои темы.
Т а т ь я н а. Это мы увидим. Речь идет только о текущем моменте. Его тем у него никто не отнимает.
Г р и н е в и ч. Тебе мало двух сыновей, завела третьего. (После паузы.) Когда-то я тоже хотел совсем другого, во всяком случае, не того, чем занимался всю жизнь. Даже хотел найти ключ, пружину, приводящую в движение общество. Тайну процесса…
Т а т ь я н а. Без Бога?
Г р и н е в и ч. Тайна может предполагать все.
Т а т ь я н а. И ты разбился о Маркса?
Г р и н е в и ч. Да, били по башке всеми его томами. Так что после, обескровленный, я довольно тускло просуществовал в такой унылой науке, как обществоведение. Я олицетворенная жертва эпохи, высохшее дерево. Да вся наша наука была этим высохшим деревом…
Т а т ь я н а. Не жалуйся! Ты прожил совсем не так плохо, да и теперь… Разве ты живешь плохо? Тебя печатают, ты востребован, ездишь.
Г р и н е в и ч. Езжу… Переливать из пустого в порожнее. А ведь я совершенно иначе теперь все вижу и все понимаю, даже общество. Эту биомассу… У которой свои законы, законы биомассы. (После паузы.) Но я – человек, я любил жизнь, я не отшельник, не аскет, я люблю жизнь и ее дары. (После паузы.) Подкинуть ему кое-что я не против. Но он должен понимать, если он откажется от себя, то скатится в рутину.
Т а т ь я н а. Просто надо быть гибким! Потом общество уже другое. Общество более свободно.
Г р и н е в и ч. Дочь! Поверь мне – это будет другая рутина и все равно рутина. Ценность только в одном – быть собой. Только это есть, будет и останется во веки веков. Даже если твою жизнь разбомбили.
Т а т ь я н а. Кто?
Г р и н е в и ч. Должно быть, небесный десант. Он может появиться в любой стране, над любым материком. Никакой Маркс нам этого не объяснит.
Т а т ь я н а. У меня остыл завтрак. Так как же с Беловым?
Г р и н е в и ч. Гуманистические традиции в прозе начала двадцать первого века.
Т а т ь я н а. Звучит красиво, хоть и банально до пошлости. Только в чьей прозе?
Г р и н е в и ч. Николая Будрыкина.
Т а т ь я н а. Кто такой Николай Будрыкин?
Г р и н е в и ч. Не нравится фамилия? Найдем что-то другое.

Гриневич направился к себе, Татьяна с подносом – в свою комнату, навстречу
Белов.

Т а т ь я н а. Ты еще не принял душ?
Б е л о в. Там Н-николай.
Т а т ь я н а. Тебе надо поговорить с папой. Не стесняйся. Он нормальный человек.
Б е л о в. М-мы с-слишком разные.
Т а т ь я н а. Все разные. Но он нормальный человек, все понимает. Белов, это твоя гордыня! Просто общайся. Хотя бы о погоде.
Б е л о в. О погоде н-неинтересно… Я сразу взял н-неверный тон. Занесло как м-мальчишку.
Т а т ь я н а. И это он понимает. У него есть влияние, связи… Потом у него опыт. Он смотрит на нас сверху вниз, со всеми нашими телодвижениями. Он все видит.
Б е л о в. Вот это его в-высокомерие мне и трудно п-переносить.
Т а т ь я н а. Лучше смириться с его высокомерием, чем с бессмысленным барахтаньем на кафедре и потерей лет. Папа – человек. Вот он знает толк в хорошей еде, а потом идет и сам заваривает себе ролтон, совсем как студент. Не делай из него какого-то демона. Знаешь, что он мне сказал недавно – при любых переменах соотношение сил в больших и малых системах общества не меняется. И дураки составляют все тот же процент.
Б е л о в. Видишь, какое в-высокомерие. Д-дураки тоже люди.
Т а т ь я н а. Приехали! Я скажу – белое, ты скажешь – черное. Ну, веселее! Я понимаю – тебе здесь нелегко.

Короткий, предупреждающий звонок в дверь. Входит Витюня.

Витюня… (Белову.) Ну иди, иди… Нам надо поговорить…
Татьяна с Витюней проходят в зал, где сейчас никого нет. Витюня садится в кресло,
но кресло слишком мягкое, пересаживается на стул, как всегда собранный,
зажатый.

В и т ю н я. Ну?
Т а т ь я н а. Выглядишь не очень.
В и т ю н я. Устал.
Т а т ь я н а. Отдохни.
В и т ю н я. Когда? У меня сейчас самая запарка. Ты знаешь, что Петька у меня сто долларов стащил?
Т а т ь я н а. Мы отдадим.
В и т ю н я. Дед уже отдал. Половину. (Смотрит на спальник Николая.) Этот еще не уехал?
Т а т ь я н а. И не собирается. На работу ходит…
В и т ю н я (после паузы). Ты никогда не спрашиваешь, как у меня дела.
Т а т ь я н а. Ты сам сказал – запарка. Я могу тебе помочь? Я не могу тебе помочь.
В и т ю н я. Варька мне даже завтрак не готовит.
Т а т ь я н а. Готовь сам.
В и т ю н я. Когда?
Т а т ь я н а. Я могу тебе помочь?
В и т ю н я (после паузы). Как Белов? Уживаетесь?
Т а т ь я н а. Пока да.
В и т я н я. Сложно наверно?
Т а т ь я н а. Здесь? Конечно.
В и т я н я. Он хороший парень, хоть и с придурью.
Т а т ь я н а. Я нашла кое-какие каналы… Для Петьки… Только деньги нужны.
В и т ю н я. Опять ты за свое. В институте проболтается также как в школе. Бессмысленно.
Т а т ь я н а. Он еще тысячу раз изменится.
В и т ю н я. Петька? Петька никогда не измениться. Вечный нахлебник.
Т а т ь я н а. Ты его просто не любишь. Может, ты и к Белову хорошо относишься, чтобы Петьке насолить.
В и т ю н я. А он как к Белову относится?
Т а т ь я н а. Бесится, конечно.
В и т ю н я (с удовлетворением). Я думаю.
Т а т ь я н а. Я Петьку не брошу.
В и т ю н я. Я знаю.
Т а т ь я н а. Позавтракаешь, если дома не накормили?
В и т ю н я. Обойдусь. (После паузы.) У меня спина болит что-то…
Т а т ь я н а. Гимнастику делай, в бассейн ходи. Сто раз тебе говорила.
В и т ю н я (после паузы). Когда надо будет платить, скажешь – я подвезу.
Т а т ь я н а. Спасибо, родной. Я в тебе не сомневалась.

Витюня ушел. Татьяна направляется к себе, Николай ее окликает. Он только
вышел из ванны, одет аккуратно, не без щегольства.

Н и к о л ай. Татьяна Александровна… Татьяна Александровна…

Татьяна оборачивается, смотрит вопросительно. Вообще-то она слышит его
сразу, но делает вид, что нет. В ее поведении по отношению к нему много
неловкости.

Хотел предупредить… Ко мне жена приезжает… С дочкой…
Т а т ь я н а (помертвев). Она же у тетки… У тети, в смысле…

Н и к о л а й. Ну да… Так сами понимаете… Тетка вообще-то пенсионерка. Истерики закатывает. Не выдержала.
Т а т ь я н а. Тет…ка или жена?
Н и к о л а й. Жена. Вообще-то она у меня уживчивая, сами увидите… Да вы не бойтесь, нам только перебиться. Потом квартиру снимем… или комнату… Александр Александрович в курсе.
Т а т ь я н а. Где же вы разместитесь?
Н и к о л а й. Я раскладушку купил.
Т а т ь я н а. Уже купили?
Н и к о л а й. Александр Александрович в курсе. А сам я на балконе могу. У вас балкон, как комната. Только благоустроить. Я, знаете, в своем спальничке и при минус двадцати ночевал, на снегу… (После паузы.) Да нам только перебиться… Вы же понимаете… Каждый может оказаться в таком положении.

Татьяна молчит. Молчит и Николай. Пауза. Наконец, Николай уходит. Татьяна
прямо-таки падает на стул. Входит Белов.
Б е л о в. Ч-что с тобой? П-плохо себя чувствуешь?
Т а т ь я н а. Как ты считаешь, я интеллигентный человек?
Б е л о в. К-конечно.
Т а т ь я н а. Я гуманист?
Б е л о в. П-почему ты спрашиваешь?
Т а т ь я н а. Нет, ты скажи – я гуманист?
Б е л о в. Н-ну, гуманист.
Т а т ь я н а. Я за равные права мужчин, женщин, сексуальных меньшинств и всех племен и народов?
Б е л о в. Д-допустим.
Т а т ь я н а. Я христианка?
Б е л о в. Г-генетически и по основным убеждениям.
Т а т ь я н а. А мне кажется уже нет. С приближенным объектом это уже не работает.

Прошел час, может немногим больше, входят Николай, нагруженный узлами
сумками, чемоданами, за ним Галина – немного полноватая живая, яркая,
миловидная женщина и Вера, их дочь, вполне половозрелый подросток, со
злым и недоверчивым выражением лица.

Г а л и н а (весело). Здравствуйте! Ну, мы как снег на голову!

Молчание. У Татьяны застывшее выражение лица.

Н и к о л а й. Вещи в камере хранения. Эти я на балкон вынесу.
Г а л и н а (благостно). У вас – хорошо. Город красивый.

Пауза.

А я вам борщ сварю! Коля, неси зеленую сумку. Я вас научу настоящий борщ варить, чтобы ложка стояла.
К вечеру скорее. Татьяна, одна, нервно курит в кухне. Кухонный стол
завален нарезанными овощами, там же, на тарелке, уже пожаренные
блинчики. Заглядывает Гриневич, говорят шепотом.

Г р и н е в и ч. По-моему, все нормально… (Обозревает стол, не может удержаться, берет один блинчик.) Они занимаются домашним хозяйством. Ты же всегда хотела, чтобы кто-то занимался домашним хозяйством.
Т а т ь я н а. Я не этого хотела!
Г р и н е в и ч (после паузы). Ты знаешь… да… Странная вещь! Наши желания исполняются, но как-то совсем не так, скорее по-дурацки.

Гриневич ушел. Появляется деловая, раскрасневшаяся Галина.
Г а л и н а. Я вам покажу, как настоящий борщ делать, благодарить будете. Завтра начнем. Сегодня-то я уже приустала.

Где-то в квартире Вера моет пол, одним глазом Галина следит и за ней.

Мой, деточка, как для себя.

Проходит Николай с двумя досками.

Т а т ь я н а (обреченно). Зачем доски?
Н и к о л а й. Я вам балкон оборудую, спасибо скажете. Вещи там разные разложите, заготовки…
Т а т ь я н а. У меня нет заготовок!
Г а л и н а. А ты мой, девочка, мой, чтоб везде чисто было. Девочка должна все уметь. Девочка -- хозяйка. (Сама ест блинчик, протягивает Татьяне.) Попробуйте блинчик, корочка хрусткая, объедение!

Ворвался Петя.

П е т я (оглядывает всех, удивленно). При-вет!
Г а л и н а (весело). Привет-привет!
П е т я. Блины! Вот здорово! (Хватает блин.)
Г а л и н а. Ешь, ешь, на всех хватит.

Галина выходит.

П е т ь к а. Что это за тетка?
Т а т ь я н а. Жена Николая…
П е т ь к а. Ничего себе!
Т а т ь я н а. Не нравится?
П е т ь к а. Да мне по барабану. Даже весело. Почему ты блины не делаешь? Вкусно!

Татьяна ушла, Вера моет уже в кухне.

А это еще что?
В е р а. Не что, а кто. Подвинься, не видишь, -- мою. Ноги вытри!




ВТОРОЕ ДЕЙСТВИЕ

1

Прошло пару месяцев. Татьяна еще в халате, Белов уже готов к выходу.

Т а т ь я н а. В библиотеку?
Б е л о в. Ага… (Проверяет карманы – все ли на месте.)
Т а т ь я н а. А я не могу в библиотеке.
Б е л о в. П-почему?
Т а т ь я н а. Не могу долго быть в позе сидящей статуи. И здесь совершенно невозможно. У нее такой громкий голос, она даже на кухне сама с собой разговаривает. На всю квартиру.
Б е л о в. О чем?

Белов надевает свою невзрачную курточку, Татьяна пытается стряхнуть
грязь щеткой.

Т а т ь я н а. О чем… О возвышенном! Сейчас я вот поджарю лучок, а сейчас два яичка взобью. Я просто тупею! (После паузы.) Вон как Николай балкон обустроил… на долгие годы. (Прислушалась.) Опять ее голос. Ссорятся.

Шум ссоры, голос Галины, голос Николая. Что-то разбилось.

Б е л о в. Н-не обращай внимания.
Т а т ь я н а. Скажи им что-нибудь!
Б е л о в. Я с-сам здесь на п-птичьих правах.
Т а т ь я н а. Ты здесь на законных правах, запомни!
Б е л о в. Т-твой отец… со мной вежливый… Но холодный, к-как айсберг.
Т а т ь я н а. А ты хочешь, чтобы он на шею тебе бросался? У него не тот стиль. Скорее, он будет иронизировать.
Б е л о в. Л-лучше бы иронизировал. В этом б-больше человеческого.

За стеной поднимается новая волна ссоры.

Т а т ь я н а. Не будь мнительным. Куртку тебе надо другую
Б е л о в. М-меня эта устраивает.
Т а т ь я н а. Дело хозяйское. Все-таки, как ты решил? С Льва Толстого, зеркала русской революции?
Б е л о в. В-во всяком случае – не с шинели – Г-гоголя. Осточертела эта шинель. С пирожков, которыми угощали офицеров в «Войне и мире». Один он взял и очень хотел взять еще, но с-стеснялся…
Т а т ь я н а. Тот же гуманизм.
Б е л о в. В-внимание к личности. Потому, что потом революции, м-мрак, с-соскальзывание, ужас… Д-да и последние десятилетия – это плач, вой и с-саморазрушение.
Т а т ь я н а. Это по твоему мнению.
Б е л о в. Да, по-моему мнению. К-конечно, по-моему. (После паузы.) П-перечитал множество литературных трупов. К-какую журнальную подшивку не возьмешь – с-сплошные литературные трупы.
Т а т ь я н а. Живые тоже были.
Б е л о в. Так травка и на к-кладбищах, и на пепелищах.
Т а т ь я н а. Робеспьер ты наш.

Шум из кухни.

Сейчас рассмешу. Ты не поверишь! Почему они все время ругаются? Николай ее ревнует. Он и сюда ее заставил приехать именно поэтому. Просто смешно, да?
Б е л о в. А что? Она… с-симпатичная. Ну л-ладно. Пока.
Т а т ь я н а. Пока…

Белов ушел, распахнулась дверь на кухню, выскочил взъерошенный Николай.
Сорвал с вешалки куртку, на ходу одевается.

Н и к о л а й. Доброе утро…
Т а т ь я н а. Доброе…

Николай выскочил из квартиры. Татьяна стоит в задумчивости, показался
Гриневич, поправляет галстук перед зеркалом, приглаживает волосы.

У тебя сегодня лекция? Поздравляю.
Г р и н е в и ч (бодро). Две. И семинар.
Т а т ь я н а. Поздравляю. А мне хоть о стену головой. Теперь я понимаю, что такое избыток населения.
Г р и н е в и ч. Потерпи, дочь. Ведь не всегда так будет.
Т а т ь я н а. Мало того, что сели на голову, так еще сцены ревности.
Г р и н е в и ч. Страсти…
Т а т ь я н а. У насекомых тоже страсти.
Г р и н е в и ч. Можно понять. Галина – интересная женщина.
Т а т ь я н а (не без напряжения). Ты находишь?
Г р и н е в и ч. Я-то уже отстрелялся. Другая весовая категория. Я это осознаю, поэтому никогда не бываю смешным. Ты, насколько я понимаю, тоже уже отстрелялась…
Т а т ь я н а (напряженно). В смысле?
Г р и н е в и ч. Страстей…
Т а т ь я н а (напряженно). В смысле страстей, да.
Г р и н е в и ч. Именно в этом смысле. В смысле страстей. Во всяком случае, я на это надеюсь. (Провел пальцем по подзеркальному столику.) Слушай, ты вытираешь когда-нибудь пыль?
Т а т ь я н а (занята своими мыслями, со злостью). Лучше бы за дочерью присмотрела! Торчит в подъезде с какими-то мальчишками. Почему-то устроили в ближайшую школу…
Г р и н е в и ч. Наверно, Николай думает снимать квартиру в нашем районе…
Т а т ь я н а. На какие шиши? Галина что-то не думает работать.
Г р и н е в и ч. Она прекрасно готовит. Наконец-то в этом доме пахнет едой.

Гриневич ушел. Татьяна все медлит, не уходит к себе. Вытирает пыль на
столике под зеркалом. Вышла Галина раскрасневшаяся, запыхавшаяся, поправляет
лифчик. Увидела Татьяну.

Г а л и н а. Вы не на работе?
Т а т ь я н а. У меня творческий день.
Г а л и н а. Это хорошо.
Т а т ь я н а. Неплохо. Сами-то о работе думаете?
Г а л и н а. Работа не волк. Шучу. Так ведь осмотреться надо. Пока только в торговлю, в ряды на рынок.
Т а т ь я н а. А где вы раньше работали?
Г а л и н а. В торговле и работала. Только торговля торговле рознь. А до того в садике работала. Это когда Коля с автобазы ушел, в свой извоз. Зарабатывал-то хорошо. А как машину разбил, вернулся на автобазу, тогда я в торговлю. Только торговля торговле рознь.
Т а т ь я н а. Есть же другие места…
Г а л и н а. Пойди найди. За морем телушка полушка, да рубль перевоз.

Пауза.

Т а т ь я н а. Мне работать надо. Потише, пожалуйста…
Г а л и н а. Понятное дело.

Татьяна ушла к себе, закрыла за собой дверь. Галина -- на кухню. Вернулся
Белов, что-то ищет в прихожей. Татьяна приоткрыла дверь, Галина выглянула
из кухни.

Б е л о в. Это я. З-записную книжку –з-забыл.
Т а т ь я н а. Я не видела.
Б е л о в. Черная…
Г а л и н а. Черная? Так она на полке, на кухне. С пола подобрала, хотела выбросить.
Б е л о в (заволновался). К-как это в-выбросить?
Г а л и н а. Так страшная же! Рваная вся!
Б е л о в. Там з-записей много.

Галина с грохотом лезет на кухонный табурет, достает откуда-то с полки
записную книжку Белова.

Г а л и н а. Ваша?
Б е л о в. М-моя.

Галина чуть не летит с табурета, Белов бросается, чтобы ее поддержать.

Г а л и н а (поправляет завернувшийся подол, игриво). Замызганная такая, прям выбросить хотела.
Б е л о в (как-то машинально). Т-там з-записей много. С-слава богу, что не выбросили. Это для м-меня важная вещь.
Г а л и н а (внезапно развеселившись). Э! Так просто не отделаешься! Чья потеря, мой наход! Плати копейку, не то опять потеряешь! (Прячет книжку за спину.)
Б е л о в (принимая всерьез роется по карманам). Н-нет у меня к-копейки…
Г а л и н а. Ну две!
Б е л о в. Д-две есть.
Г а л и н а. Давай две! (Смеется.)

Белов берет книжку, уходит.

(Вслед.) А ведь чуть не выбросила!
Т а т ь я н а (сухо). Что это вы на «ты»?
Г а л и н а. Так ведь почти одногодки.
Т а т ь я н а. Выяснили?
Г а л и н а. Что тут выяснять? И так понятно. Все. Все. Я – тихо. У вас же творческий день.
Т а т ь я н а. Да. У меня творческий день…

2

Утро. Татьяна курит на кухне. Появляется Гриневич.

Г р и н е в и ч. Что, опять творческий день?
Т а т ь я н а. Нет, сегодня просто нет лекций…
Г р и н е в и ч. Обижают? Может, разобраться?
Т а т ь я н а. Не надо. Как-нибудь сама.
Г р и н е в и ч. Выглядишь… не сказал бы. Хотя нет, ты у нас все равно самая…
Т а т ь я н а. Да, я самая… с усамая…
Г р и н е в и ч (после паузы). Ладно…
Т а т ь я н а. Ладно…

Гриневич помялся, хотел еще что-то сказать, но не нашел что, ушел.
Показался куда-то вечно спешащий Петя.

П е т я. Кранты, опоздал!
Т а т ь я н а. Куда?
П е т я (хватает со стола хлеб, жует). А эти… которые на балконе… я не каждый раз дома, пусть переползают.
Т а т ь я н а. Николай там все устроил.
П е т я. Да пусть переползают. Я, может, на неделю свалю.
Т а т ь я н а. Куда?
П е т я. Где моя черная куртка?
Т а т ь я н а. Надо поискать.
П е т я. Поищи, пожалуйста.
Т а т ь я н а. Грязная она, вроде.
П е т я. То что надо. Поищи.

Татьяна хочет посмотреть на антресолях.

На антресолях ее точно нет, посмотри в чулане. Я еще вернусь.

Петя умчался. Татьяна заглядывает в чулан, потом все-таки забирается
на антресоли, сбрасывает какие-то старые вещи, обувь, с умилением
рассматривает детскую курточку, когда-то она принадлежала Пете. Что-то
привлекает ее внимание, она достает из кармана небольшой целлофановый
пакетик с каким-то порошком. Она в шоке и какое-то время даже не может
придти в себя. Спускается, звонит по телефону.

Т а т ь я н а (не своим голосом). Виктор? Ты где? Перезвони, когда доберешься. Лучше приезжай, да, приезжай. Когда сможешь.

В прихожей появляется Верочка, навстречу ей Галина.

Г а л и н а (шипит). Когда ж ты домой являешься, дрянь ты эдакая?
В е р о ч к а. Да ладно, мам…
Г а л и н а. Людей бы постеснялась, у чужих живем!
В е р о ч к а. Какие ж чужие. Папка говорит – дед.
Г а л и н а. Тем более б постеснялась, деда б постеснялась! Ложись иди…
В е р о ч к а. Я есть хочу.
Г а л и н а. Ложись. Я принесу.

Галина пришла на кухню. Татьяна нервно курит уже которую сигарету.

(Елейно.) Здравствуйте.
Т а т ь я н а. Здравствуйте.
Г а л и н а. Девчонка всю ночь у подружки уроки готовила. Наголодалась.
Т а т ь я н а. Месяц в школе и уже такая дружба, чтоб на ночь оставаться.
Г а л и н а. У них теперь это быстро.

Шуршит, собирает еду.

А вы прям как в воду глядели. На работу устраиваюсь.
Т а т ь я н а. Куда?
Г а л и н а. Рыночек неподалеку, за остановкой.
Т а т ь я н а. Знаю.
Г а л и н а. Выгода какая – рядом, еще и овощи свои. А за годик и денег прикопим. Надо ж решать проблему с жильем.
Т а т ь я н а. Вы же снимать хотели?
Г а л и н а. Если снимать, что уж прикапливать. Не прикопишь. Потерпеть придется.
Т а т ь я н а. Нам или вам?
Г а л и н а. Любой в такой ситуации окажись… Не дай Бог! Все под ним ходим. Как-то встречаю – гордая- гордая, довольная-предовольная, да рядом не стоять. А через три месяца передали – нет человека. Опухоль мозга.

Пауза. Татьяна еле сдерживает себя.

(После паузы.) Все-таки, не чужие…
Т а т ь я н а. С чего вы это взяли, что не чужие?
Г а л и н а (насмешливо). Взяла! На дереве нашла!

Пауза.

Г а л и н а (решительно). Овощами делиться буду. А вот холодильничек, вы не беспокойтесь, небольшенький, сюда поставлю. Все обмерила – тютелька в тютельку, как раз войдет. (После паузы.) Много вы курите, Татьяна Александровна, поберегли бы себя. Цвет лица, да и голос садится.

Галина вышла с тарелкой для Верочки. Какое-то время Татьяна остается
неподвижной, потом, не вынимая сигарету изо рта, роется в кухонном
шкафчике, вытаскивает бутылку водки, после секундного размышления ставит
на место, уходит вглубь квартиры, возвращается с неполной бутылкой коньяка,
наливает в стакан, с отвращением пьет. Набирает номер телефона.

Т а т ь я н а. Але? Это милиция? Может, вы подскажете, с кем я могу посоветоваться? С вами?

3
В тот же день. Все дома. Николай что-то мастерит на балконе. Верочка лежит
на Петькином диване, делает вид, что читает. Галина – на кухне. Прошел
Гриневич, взял книгу со стеллажа в зале, вернулся к себе. Выходил и Белов – то
выпить воды, то за какой-то мелочью, его так и тянет поближе к Галине, он сам
этого не осознает. Стараясь быть незаметнее, в квартиру просачивается Петька.
Ищет что-то в чулане, ходит вокруг антресолей, но открыть не решается – рядом
Галина. Звонок в дверь. Широко распахивается дверь в комнату Татьяны, она
идет открывать, во всей ее фигуре непреклонность и вызов. Входят двое
милиционеров – один молодой, второй постарше, но ниже званием. Татьяна
проводит их в комнату. Верочка поспешно садится, с балкона появляется
Николай. Выходит Гриневич, за ним Белов, из кухни показывается Галина.
Татьяна приносит из прихожей курточку Веры, вынимает из ее кармана пакетик.

Т а т ь я н а. Я нашла вот это… (Потрясает пакетиком.) вот в этой куртке… Я преподаю в университете, уже много лет работаю с молодежью, я сталкивалась с подобным, вы понимаете, но не в таком количестве.
Молодой милиционер внимательно рассматривает пакетик.

Вы знаете, что это?
М о л о д о й м и л и ц и о н е р. Конечно.

Продолжает рассматривать.

Т а т ь я н а (не выдержав ледяного тона, чуть срываясь). Вы понимаете?
М о л о д о й м и л и ц и о н е р. Подождите, все по порядку. Имя, фамилия, год рождения.
Т а т ь я н а. Мой? Зачем?
М о л о д о й м и л и ц и о н е р (холодно). Имя, фамилия, год рождения.
Т а т ь я н а. Но зачем мой?
В т о р о й м и л и ц и о н е р. Правила такие, вы – заявитель.

Татьяна берет себя в руки, диктует. Второй милиционер записывает.

В е р о ч к а. Это моя куртка. Почему в ней это дерьмо? (Смотрит на мать.) Откуда я знаю? Может, в школе подсунули!
Г а л и н а (заголосила). Сколько говорила! Сколько говорила! Не путайся абы с кем! Допрыгалась! Вот и допрыгалась! Допрыгалась!

Галина дает Верочке затрещину. Та бросается к отцу.

Н и к о л а й (обнимает дочь). Не трогай девчонку… Разобраться надо.
В е р о ч к а (злобно). Да уж! Пусть руки не распускает!
М о л о д о й м и л и ц и о н е р. Кто проживает в квартире?
Т а т ь я н а. Я, мой сын и мой отец. Это приезжие…
М о л о д о й м и л и ц и о н е р. Откуда?
Т а т ь я н а (нервно). Откуда же я знаю? Я документы не видела. У нас, у интеллигентов, как водится, -- все на полном доверии! Четвертый месяц живут!

Галина опять набрасывается на Верочку.
Г а л и н а. Дрянь! Дрянь! Что выдумала!

Николай заслоняет дочь.

В е р о ч к а (из-за спины отца, визжит). Да не мое это! С ума сошли, что ли!
М о л о д о й м и л и ц и о н е р. Документы, пожалуйста…
Н и к о л а й . Да мы зарегистрированы… У нас временная прописка. Все есть… (Роется в карманах, находит не сразу, заволновался, наконец, нашел.) Все как надо…
Открыв дверь своим ключом, входит Виктор. Молодой милиционер изучает
документы Николая. Галина напряженно следит за выражением его лица.

Г а л и н а (с вызовом смотрит на Татьяну). Что уж тут! Не лукавьте! Родственники ближе некуда. Сын и внучка! А вам брат!
Т а т ь я н а. Это авантюризм! Шантаж! Это еще надо доказать! (Бросается к Виктору.)
Ты понимаешь, Витя, что происходит в этом доме!.. Я нашла в этом кармане, этой куртки вот это!

Выхватывает пакетик из рук Молодого милиционера, это так неожиданно,
что он отдает, помахивает им перед Виктором, впрочем, тут же возвращает
обратно.

Ты знаешь, что это такое?
В и к т о р. Догадываюсь.
Т а т ь я н а. Догадываешься… И я догадываюсь. И они догадываются! Все догадываются!
В е р о ч к а (рыдает, визжит из-за спины отца). Это не мое!!!
Т а т ь я н а. Тогда чье же?
П е т ь к а. Мама, что ты выдумываешь? Ты же у меня это взяла.

Пауза.

В и к т о р. А! Я всегда знал! На какие средства он гуляет? По барам, по ресторанам! Я по барам не хожу!
П е т ь к а. Жмот ты! Поэтому и не ходишь.
В и к т о р. Это я жмот? Я жмот? Это ты мне говоришь?
М о л о д о й м и л и ц и о н е р. Собирайся, документы возьми, паспорт.
П е т ь к а. Мама, где мой паспорт?
Т а т ь я н а (растерянно). Зачем паспорт? Куда вы его?
М о л о д о й м и л и ц и о н е р. В отделение.
Т а т ь я н а. Зачем в отделение? Папа! Па-па!
Г р и н е в и ч. Иди, Петька… Правильно сделал.
Т а т ь я н а. О чем ты говоришь? (Не владея собой.) Да он выгораживает ее! Может, она беременная! А что? Я видела! Я замечала, как она на нем висла!
П е т ь к а. Мама!
Т а т ь я н а. От такой все можно ожидать!
Г а л и н а. Что ж вы на дочу нашу? Что ж вы на дочу наговариваете?
Т а т ь я н а (чуть ли не визжит, окончательно теряя лицо). Да она по подъездам каждый вечер!!! Сами знаете! А вы поощряете! Вы поощряете!

Виктор посмотрел на Молодого милиционера пристально, многозначительно.

В и к т о р. Могу я с ним переговорить? Все-таки брат…

Молодой милиционер кивает. Виктор отвел Петьку чуть в сторону, Петька
бравирует, смотрит в сторону, насвистывает.

Говори – в первый раз, все отрицай, купился по глупости, на мелочь, чужие дали, чужие должны забрать…
П е т ь к а (все так же глядя в сторону). Где мой паспорт?
Г р и н е в и ч. Кажется, я его на полке видел…

Гриневич достает с книжной полки Петькин паспорт.

Т а т ь я н а (растерянно). А ночевать? Он придет ночевать?
М о л о д о й м и л и ц и о н е р. Вряд ли. (Петьке.) Собрался?
Петька кивает.

В и к т о р (настойчиво, не отрываясь, смотрит Молодому милиционеру в глаза). Как мне вас найти?

После паузы Молодой милиционер вырывает из блокнота листок, пишет
номер телефона. Второй милиционер смотрит в сторону.

Я позвоню…

Петька и милиционеры ушли.

Т а т ь я н а. Папа… Помнишь… у тебя был знакомый… у нас тогда дачу обокрали…
Г р и н е в и ч. А… этот… так он умер…
Т а т ь я н а. А помнишь…
Г р и н е в и ч. Давно на пенсии.
В и к т о р. Я что-нибудь придумаю… (Тронул мать за плечо, но не обнял, так, прикоснулся.) Я придумаю…

Задумался, роется в карманах, вытащил ключи от машины, связку ключей от
квартиры, листок, на котором записан номер телефона Молодого милиционера,
разгладил, свернул аккуратнее, все положил обратно. Наконец, ушел.

Н и к о л а й (Галине и дочери). Собирайтесь.
Г а л и н а. Куда?
Н и к о л а й. Пойдем куда-нибудь… На вокзал пойдем.
Г а л и н а (грудным голосом, с нотками голошения). Все-таки по-родственному надо! Между своими все бывает!
Н и к о л а й. Они нам не свои.
Г а л и н а. Все ж-таки отец!…
Н и к о л а й. Он мне не отец. (После паузы.) Я тоже наглец хороший. Мать сказала – известный человек, интеллигентный… мать-то за ним действительно замужем была, вот и вся связь… А отец у меня другой…
Г р и н е в и ч. Да, дружок мой когда-то… Сашка Дайнеко… (Глянул на Николая и усмехнулся.)

Пауза.

Н и к о л а й. Собирайтесь… Что унесем. За остальным еще приду. Ну! Прощайте вам! Хорошо пожили. Обид нет. (Гриневичу.) Вам особое спасибо.
Г р и н е в и ч. Да не за что!
Б е л о в. К-куда вы… д-двух женщин!
Н и к о л а й (он выше, так что как-то с высоты). А ты… не беспокойся за них, на свою смотри, отросток…
Б е л о в (даже заинтересовался). П-почему это? От-тросток…
Н и к о л а й. А это когда отростки на пне вырастают… И деревом им не быть, и пнем уже не будут. Прощайте вам.

Уходят. Галина и Верочка молча. Верочка наплакалась, нарыдалась, с трудом
переставляет ноги. Галина так и хочет что-то сказать, но посмотрела на мужа и
сдержала себя. Ушли. Пауза.

Б е л о в. Я… п-пойду п-р-ройдусь… Просто п-п-ройдусь…

Белов ушел. Гриневич и Татьяна остались одни. Татьяна сидит сгорбившись,
обхватив голову руками.

Т а т ь я н а. Голова болит… Папа! Что происходит? Кто я?
Г р и н е в и ч. Ты? Моя дочь… Приспособленца, эгоиста, эгоцентрика… Да, конформиста на все сто процентов. В сущности, как все. А он сын Сашки Дайнеко. Тоже живой человек.

Пауза. Татьяна идет на кухню, где все напоминает Галину…

Все разложено по ее вкусу, ее разумению. Татьяна швыряет на пол чашку,

тарелку, сахарницу, а потом уже, все с большей яростью,

все, что попадает под руку.



(Прислушался к грохоту из кухни, флегматично.) Бьем горшки?



К о н е ц


Минск 2017

ТЕАТР ЕЛЕНЫ ПОПОВОЙ

Ее пьесы переведены на английский, немецкий, японский, польский, белорусский и украинский языки; поставлены во многих городах и странах…
Практически все постановки мгновенно завоевывали сердце зрителя.
Ее театр стоит особняком, выделяется из общей массы неповторимой проникновенной интонацией.
Мир ее пьес экзистенциален, не формален, иррационален и не предсказуем.
Язык героев прост, лаконичен и безыскусственен, но каждое произнесенное слово тесно вплетено в глубокую, целостную, многослойную атмосферу постоянно возобновляющейся жизни, где каждое «сейчас» тесно связано с прошлым и будущим.
Сегодня, сейчас; после длительного, затянувшегося века межпартийной борьбы и фальши, когда общество раскололось на множество непримиримых фракций;
в мире, где были пролиты моря крови и жизнь человеческая обесценилась,
искусство и интонация Елены Поповой становятся как никогда, жизненно актуальными!

Канадское издательство Accent Graphics Communications, Montreal, 2016,
сборник пьес "Баловни судьбы", 362 стр.

Представлены 9 пьес:

1. Баловни судьбы
2. Маленький мир
3. Объявление в вечерней газете
4. Жизнь Корицына
5. Златая чаша
6. Маленькие радости живых
7. Завтрак на траве
8. Странники в Нью Йорке
9. День ангела

https://www.amazon.com/dp/1541282094/ref=sr_1_2…

http://popova.by/

[email protected]
Размещено в Без категории
Просмотров 2800 Комментарии 0
Всего комментариев 0

Комментарии

 




Часовой пояс GMT +3, время: 10:25.
Telegram - Обратная связь - Обработка персональных данных - Архив - Вверх


Powered by vBulletin® Version 3.8.3
Copyright ©2000 - 2024, Jelsoft Enterprises Ltd. Перевод: zCarot