Галерист и политтехнолог Марат Гельман о том, почему Петербург не должен быть городом–музеем.

А что может кардинально изменить судьбу Петербурга, по–вашему?

— Есть у меня некоторое видение, картинка, если хотите. Мы предлагаем вернуться к петровской модели окна в Европу. Но начать нужно будет с новой культурной политики. И она предполагает всегда сначала устранение каких–то существующих в настоящем ложностей и сложностей.

Во–первых, сегодня культурные бюджеты — это всегда бюджеты помощи. Любой чиновник, руководящий территорией, — мэр, губернатор, глава всегда имеет три блока: то, что должен делать, что хочет и что может делать. В категорию "должен" входят нужды первой необходимости: инфраструктура, ЖКХ, обеспечение продовольствием. К "хочу" относятся проекты, инвестиции, все то, что нацелено на развитие и на будущее. А то, что он может, — это помощь. А помогают у нас постольку–поскольку, ни больше ни меньше. Так и относятся к культуре.

Везде в России, кроме теперь Перми, культура находится в так называемом социальном блоке. Но среди "нищих", которые просят у бюджета помощи, культура является самым плохим нищим. И если перед политиком встанет выбор помощи больным детям или организации фестиваля, то выбор тут будет очевидным. За счет этого у культуры никогда нет денег, и говорить о полноценной политике невозможно.

В принципе, это неправильно в глобальном масштабе, но в Питере особенно. Ведь культура городу приносит огромный доход. Русский музей, Эрмитаж — вот обычный ответ туриста на вопрос о цели приезда в Петербург. Это означает, что в городе культурный блок необходимо переносить на уровень инфраструктурного, в категорию "должен".

Давайте вернемся к идее возвращения городу исконных петровских функций...

— Самое важное во всем этом — это то, что Петербург должен занять свое истинное место в общем культурном процессе страны. Город перестал интересовать творческих людей.

Где–то с 1994 года в Питер перестали переезжать молодые люди из провинции, заинтересованные в продвижении своего творчества и развитии своей карьеры. Уже давно выбора между Москвой и Петербургом нет, осталась только Москва. И это важный показатель того, что город потерял свою функцию культурной столицы.

Та роль, которую до сих пор предлагали питерские власти (город–музей), — роль ложная, непрогрессивная. Потому что не бывает городов–музеев на 5 млн жителей. Городом–музеем может быть Мышкин или Устюг, где, условно говоря, 70 тыс. человек обслуживают туристов. В той же Венеции, классическом городе–музее, население имеет возможность неплохо сдавать свои квартиры и либо уезжать, либо тихо спиваться.

У нас сегодня 83 субъекта Федерации, и каждый столичный город постепенно находит свою самость, назревает потребность в культурном обмене. Ведь в мире нет ни одного города, который может обеспечить насыщенную культурную жизнь за счет собственных ресурсов. А возможности у провинциальных российских городов для такого обмена невелики, тем более что есть города, куда иностранцам просто не доехать.

И тут Питер может стать городом, через который происходит коммуникация этих городов с миром. От него требуется только то, что уже есть, — поток иностранцев. К нему есть интерес международной культурной общественности.

И абсолютно естественным образом Петербург может стать для всей страны реальным представительством, где, как на бирже, могут совершаться культурные сделки.

Например, есть культурная жизнь в той же самой Самаре, которую они хотят продемонстрировать миру. А тут воочию иностранцы могут посетить культурное представительство, где все эти образцы культурной активности налицо.

Вы говорите о своеобразном анклаве?

— Если мы хотим, чтобы эта модель сработала на весь город, то да, это должна быть одна территория. Условно говоря, это общая территория, весьма вероятно, не в центре города, на которой располагаются здания 80 представительств разных городов России, где будет что посмотреть…

А будет ли? Наберется ли контент для полноценного международного представительства?

— Хороший вопрос. Но мы же не гонимся за количеством, мы не говорим о строительстве бюрократической вертикали, где обязаны быть представлены все регионы страны. Нет, это будет инициатива каждого города. Лично я проводил переговоры с главами различных городов, которые уже сейчас готовы за местные деньги выстроить свое культурное посольство и развивать его.

Пермь, Казань, Самара, Екатеринбург, Новосибирск, Красноярск. Только я лично знаю 25 городов, где достойная культурная жизнь и где есть на что посмотреть. Уверен, что при правильном подходе откликнутся практически все остальные города.

Сложилось впечатление, что речь идет не только об окне в Европу, но и об окне в Россию.

— Это двусторонний процесс. Для России такое движение жизненно необходимо, города сохранили только советскую систему коммуникаций, не имеющую ничего общего с европейской сетевой системой обмена. В лучшем случае у кого–то есть город–побратим.

Для Петербурга же это станет живительной силой. Ведь если это город, в котором происходят сделки по культурному обмену, то это уже город, в котором обязательно надо быть.

http://www.dp.ru/a/2013/04/12/Samij_plohoj_nishhij/