ХУДОЖНИК НИКО ПИРОСМАНИ (ПИРОСМАНАШВИЛИ)
ПРИМИТИВИЗМ
Нико Пиросмани (Пиросманашвили) - гениальный художник-самородок, которого сравнивают с Джотто и Анри Руссо. Он нигде и никогда не учился, но его примитивизм был настоящим, искренним, идущим от внутреннего ощущения жизни и сердца.
Если Михаил Ларионов пришел к примитивизму в некотором роде искусственно и случайно, и оттого это его увлечение длилось недолго, то для Нико Пиросмани примитивизм был его жизнью, его сутью, его характером, а не одним только художественным стилем или увлечением.
Нико Пиросмани писал, как дышал и дышал, как писал, не задумываясь, в каком стиле он пишет и как оценят критики его картины, и о своей гениальности он тоже не догадывался.
Рисовать он начал сравнительно поздно – примерно с тридцати трех лет, когда, испробовав все варианты жить нормальной жизнью, понял - у него это не получится: как все он жить не только не умеет, но и не хочет.
Так было всегда: и в детстве, и в юности, и в зрелые годы, не говоря уже о последних двадцати годах, когда он окончательно порвал пуповину, связывавшую его с нормальной жизнью, и стал бродячим художником, которого в народе называли просто маляром. И если в детстве о нем говорили, что он какой-то странный и не в себе, то потом его стали называть "побитым градом" или с "мозгами набекрень".
Словом Нико Пиросмани был чудак, но не блудный сын и не юродивый, как, наверное, некоторым видится. Одевался он по-европейски – в пиджак, брюки и мягкую шляпу, но никогда - в национальную грузинскую одежду. По этим признакам его можно угадать в одних из тех персонажей, что сидят в его "Кутежах".
Когда говорят и пишут, что жизнь художника была трагической и нищенской – это так, но это был его собственный выбор. Работать как все - от восьми до девяти шесть дней в неделю, у него не получилось: он заболевал; для торговца-лавочника он был слишком добр, хотя его торговля быстро пошла в гору и, если бы он продолжал, то через несколько лет стал бы вполне успешным бизнесменом. Но зарабатывать деньги ему неинтересно и скучно.
Все попытки обзавестись семьей оказались неудачными и рисовать за деньги он тоже не хотел, хотя мог. Он рисовал за еду, выпивку и ночлег, когда окончательно решил стать бродячим художником. Свобода оказалась самым дорогим его приобретением, от которой он уже никогда не отказывался.
Когда в 1912 году неожиданно для себя Нико Пиросмани был открыт русскими художниками-авангардистами, приехавшими в Тифлис отдохнуть, пригласившими его приехать в Москву, то он отказался. Это для него было естественным решением, хотя его картины с легкой руки Тифлисских гостей отправились в Москву для участия в выставке "Мишень", где выставлялись уже известные Шагал, Татлин, Ларионов, Гончарова и другие.
Но все эти выставки, светские рауты, популярность, престиж и успех, общества художников и нормальная жизнь так были далеки от него и так для него не значимы, что представить Нико Пиросмани в кругу художников "Мира искусства" или "Бубнового валета" просто немыслимо.
Гениальный Нико Пиросмани был не от мира сего, его можно сравнить только разве что с еще одним таким же ненормальным, бродягой и гением, жившим в одно с ним время, - поэтом Велимиром Хлебниковым, безостановочно писавшим свои гениальные стихи, складывавшим их в наволочки и постоянно их терявшим.
Нико Пиросмани писал так же много картин, как Хлебников – стихов. Старый Тифлис в начале двадцатого века был одной большой выставкой его работ, разбросанных по домам, пивным, винным погребам, магазинчикам и мелким лавочкам. В городе тогда действовало более двухсот винных погребов, около ста пятидесяти трактиров, около двухсот духанов и множество "садов", в которых можно было найти не только еду и выпивку, но и женщин.
Свои картины он раздаривал друзьям, хозяевам духанов, кормившим и поившим его, детям, родным, знакомым. Всем, кто был рядом, и кто желал, и даже не желал, иметь его картины. За двадцать с небольшим лет он написал почти две тысячи картин, из которых до нас дошло всего около трехсот. И во многом благодаря двум братьям Зданевичам, приехавшим тогда в Тифлис и начавшим собирать его картины, приобретая их, порой, на последние деньги.
Один из братьев, Илья, после революции уехал в Париж и был активным организатором выставки Нико Пирасманашвили в Париже в 1969 году. Второй, Кирилл, остался в России, передал почти всю собранную им коллекцию Пиросмани в пользу государства, что не спасло его от ареста и ссылки по 58 статье на семь лет только потому, что однажды кто-то увидел, что он пьет виски.
Настоящая жизнь Нико Пиросмани проходила в иных мирах, ничего общего с реальной жизнью не имеющих. Внешняя жизнь была лишь фоном, с которым надо было считаться, которая давала пищу для поддержания тела и его фантазий, выплескивавшихся яркими, сочными красками на черную клеенку или что попадется, если не было на нее денег, - на стену, картон, жесть, стекло, дерево или железо. Часто ночами он вскакивал и начинал кричать:
"Помогите, помогите! Мой святой Георгий, мой ангел-хранитель стоит надо мной с кнутом и кричит: не бойся! Мне явился архангел, у него в руке кнут - вот он здесь стоит!" Потом он падал на колени и целовал пол, а успокоившись, объяснял: "Я верю в своего святого Георгия. Когда я ложусь спать, он появляется с кнутом у моего изголовья и говорит: не бойся! А наутро моя кисть сама рисует".
А рисовал Нико Пиросмани всегда одно и тоже: он писал Вечность. Жизнь, в которой отсутствует время, где всегда солнце и нет теней, где рядом с людьми живут звери с человеческими глазами, добрыми и чуть грустными, так похожими на глаза художника. Звери были духовными автопортретами художника, ими и через них он исповедовался, они были друзьями его сердца и через них он передавал свое отношение к жизни:
"...Все в жизни имеет две стороны: добро и зло. Вот белая корова - это символ нежности, спокойствия, любви, она дает молоко, мясо, шкуру. Белый цвет - это цвет любви... Черный бык - он дерется, орет - это война. Орел огромный, беспощадный, он терзает маленького зайчика. Орел - это царский орел, а зайчик... это мы с вами".
Самыми любимыми и близкими ему по духу были лани, косули, олени и барашки, беззащитные, ласковые и нежные, такие же, как он сам. Эти звери олицетворяли позитивное начало. Зверей, воплощающих зло, у художника почти нет, разве что "Черный кабан", шакал, лиса и волк, но все это единичные изображения, не типичные для Нико Пиросмани. Нет у него и ни одного изображения тигра.
Зато есть царь зверей – лев, любимый персонаж грузинских сказок, притч и сказок, символ мужества, благородства и гордости: "Черный лев" - задумчивый и созерцательный, "Сидящий желтый лев" - мудрый философ, "Лев и Солнце" - лев-воитель. Художник отдавал предпочтение диким животным, свободным, таким же, каким был сам.
В его зверинце почти нет лошадей, кошек и собак, а если и есть, то только как деталь, но не как самостоятельный герой, такой как лев, олень или жираф. "Жираф" - вообще картина-шедевр, в которой замечательны не только глаза, но и весь облик зверя, хотя где Нико Пиросмани мог видеть жирафа?
Любимым героем художника является пасхальный барашек, жертвенное животное, которое в Пасху было принято закалывать. С ним художник во многом чувствовал свое родство. Но не звери были главными героями Нико Пиросмани, а люди.
Нико Пиросмани - художник исключительно ангажированный и писал он только на заказ, от заказчиков не было отбоя и многие художники могли бы ему позавидовать. Он был профессиональным художником в том смысле, что жил только на заработки от своих картин.
Он писал для простых людей, а не для интеллектуалов, писал то, что было знакомо посетителям духанов, винных погребков и маленьких лавочек, для их обитателей,
большинство из которых были простыми обывателями, но не в том уничижительном смысле, в каком о них говорил Саша Черный. Пошлость не знакома народу, она сопровождает тех, кто из него "выбился в люди".
Искусство Нико Пиросмани очень сдержанное, в нем нет буйства фантазии и искусственности, в нем все узнаваемо, просто и торжественно. К исполнению заказа Нико Пиросмани приступал сразу, здесь и сейчас, включаясь в работу без подготовки, предварительных эскизов или продумывания плана, как будто только и ждал, что закажут именно то, что в голове уже было и оставалось только завершить состоявшийся образ.
Но иногда его просили написать на свою тему, что нравится ему и тогда появлялся "Мальчик - продавец дров", "Крестьянка идет за водой" или "Миллионер бездетный и бедная с детьми" – трогательные истории, которые можно читать как открытые книги. Знавшие Нико Пиросмани рассказывали, что он помнил очень много историй, сказок и притч, которыми с удовольствием делился во время застолий.
Попадались заказы индивидуальные и очень специфические, например, на исторические темы: о русско-японской войне или о войне с Шамилем, о царице Тамар или о Шота Руставели. И он рисовал, хотя нигде дальше своей родной деревни и Тбилиси не бывал. Встречались среди заказчиков любители экзотики, желающие иметь у себя "Охоту в Индии" или "Белую медведицу с медвежатами", но таких было немного.
Самой любимой и часто заказываемой ему темой было грузинское застолье – возвышенное и благородное, с национальным колоритом, огромными столами и разными яствами, обильными возлияниями и песнями. Об этой теме надо говорить особо.
В своих многочисленных "кутежах" Нико Пиросмани изображал смысл, а не внешнюю сторону, обозначаемую чисто символически. И хотя сюжет с образами кутежей, казалось бы, повторяется, но это только видимость: повторяется не сюжет, а его смыл, остающийся всегда одним и тем же - благодарение Господу за его разнообразные дары.
Художник разворачивает грузинское застолье в величественную панораму, показывая его с разных сторон, с разных ракурсов, в разных вариантах, создавая объемную композицию этого священнодействия, подобно тому, как Тайная Вечеря разворачивается в течение вот уже нескольких веков в разных ее воплощениях.
Кутежи Нико Пиросмани не случайно вынесены в другое пространство – и не только на природу, хотя и это важно, а в идеальный мир, где все люди – братья. Это образ коллективного единения в любви, где нет старших и младших, главного и неглавного, каждый важен и каждый вносит свою лепту в это коллективное священнодействие.
Кутеж Друзья Бегоса
Застолье Нико Пиросмани - это парафраз на Божественную литургию, на Божественную Трапезу, совершаемую каждый день в христианских храмах, которая - от начала до конца - благодарение Богу за все Его деяния.
И как в литургии – все символично, каждый жест и каждое движение, так и в картинах Пиросмани все имеет смысл и свое значение: пространственное расположение, цвет, одеяния, позы, движения, жесты, предметы, разложенные на столах не в беспорядке, а симметрично и по определенному ритуалу.
Трапеза – это общее дело, в котором участвуют все, это вечеря любви, агапа, в изначальном ее понимании, какое она имела в раннем христианстве. Изображения застолий Нико Пиросмани очень похожи на раннехристианские фрески в римских катакомбах, изображавшие вечери, во время которых общались не только с Господом, но и с друг другом в братской любви.
В трапезах Нико Пиросмани всегда присутствует стол, покрытый белоснежной скатертью или только скатерть, расстеленная прямо на земле. Это символ жертвенника, на котором располагаются дары: хлеб, фрукты, курица, рыба, вино. Они остаются не тронутыми, поскольку являются символами плодов, которыми Бог одаривает людей.
Руки сидящих вокруг стола-жертвенника никогда (за редким исключением) его не касаются, это место – священно и неприкасаемо, это – образ престола в алтаре, на котором освящаются Божественные Дары в евхаристическом каноне. И руки участников этой Божественной Трапезы воздеты к небу, подобно тому, как священник воздевает руки, молясь о нисхождении на Божественные Дары – хлеб и вино - Святого Духа.
Часто в руках участников этой Трапезы - кубки с вином, возносящиеся кверху, подобно священническому жесту, в котором во время литургии возносится кверху потир с вином и дискос с частицами Агнца, чтобы на них сошел Дух Святой, претворив их в Тело и Кровь Христову.
Иногда руки участников трапезы подняты кверху без символических кубков и тогда эти люди становятся похожими на святых, которые открытыми ладонями символизируют свою готовность к принятию Святого Духа. Картины торжественны в своем молитвенном священнодействии и все ее герои застыли в ожидании причащения и веселья, которое вот-вот начнется.
Такая картина с изображением братской трапезы любви, размещенная в духане или в винном погребке, благословляла и освящала реальное застолье, напоминая о его Божественном смысле. Отсюда же - традиция произнесения красочных тостов, напоминающих молитву священника в анафоре, которая открывается словами благодарности:
"Достойно и праведно Тя пети, Тя благословити, Тя хвалити, Тя благодарити, Тебе поклонятися на всяком месте владычествия Твоего".
Молебен в деревне
Нико Пиросмани не был прихожанином церкви, хотя, конечно, знал церковные службы, и религиозных картин у него чрезвычайно мало, но в них чувствуется напряженность его религиозного чувства, его личностного отношения к Богу. В картине "Молебен в деревне" среди молящихся есть маленький мальчик, единственный из всех молящийся коленопреклоненно в мистическом экстазе.
"Этот мальчик – я", - говорил Нико Пиросмани. Его служение было именно таким, коленопреклоненным: весь мир он представлял единым храмом, в котором Бог присутствует повсюду и художник служит Ему, рассказывая о красоте земного мира, в котором отражается мир Небесный. Он осветлял земную черноту, показывая Божье присутствие в ней, всегда и везде.
Такое же напряжение чувствуется и в натюрмортах Нико Пиросмани, которых немного, но они столь же выразительны и необычны, столь же загадочны и таинственны, как и его "кутежи". Они не похожи на обычные натюрморты. Это те же коллективные портреты, что и в кутежах, в них присутствует то же символическое единство, объединяющее их в целое, хотя каждый из предметов существует отдельно и сам по себе.
Особенно выразителен натюрморт с вертикально расположенным балыком, рыбой, мясной тушей и шампурами шашлыка, которые смотрятся как колонны, между которыми разбросана всякая мелочь: лук, гроздь винограда, колбаса, бутылка и т.д. Здесь всего хватает и, казалось бы, нет никакого порядка в этом изобилии, но натюрморт завораживает не изобилием, а стройностью композиции, в которой вертикаль строго соотносится с горизонталью, на которой она закреплена, и делает картину по-сезанновски уравновешенной.
Таинственны и пейзажи Нико Пиросмани. Вот, например, картина "Арсенальская гора ночью", которая была выставлена уже после смерти художника - в 1919 году, а сегодня она оценивается на аукционах в миллион долларов. Здесь все также величественно и торжественно, как в кутежах и натюрмортах. Время отсутствует, мгновение останавливается в вечности.
Картина написана на черной клеенке, она осветляется только в нескольких местах: на диске луны, облаках, вершинах горы, арбе, далеких огоньках Тифлиса и неправдоподобно огромным костре, у которого греются люди. Картина делится по вертикали на две части: внизу - темно, а вверху - голубое небо, освещаемое луной, свет которой падает и на землю.
И последняя тема, которая встречается тоже нечасто и стоит как-то особняком. Это образ женщин, которые у него встречаются гораздо реже, чем мужчины. Он их явно недолюбливал и даже сторонился. Падших женщин он всегда писал в белых одеждах, объясняя:
"Когда я пишу погибших … красавиц, я их помещаю на черном фоне черной жизни, но и у них есть любовь к жизни - это цветы, помещенные вокруг их фигур, и птички у плеча. Я пишу их в белых простынях, я их жалею, белым цветом я прощаю их грех"
Такой предстает и красавица Маргарита, о любви к которой существует легенда, воспетая в знаменитой песне про миллион алых роз. Легенда рассказывает, как в молодости Нико Пиросмани влюбился в актрису и, чтобы завоевать ее любовь, однажды завалил ее букетами цветов, которые везли в арбах, подъезжающих к ее дому в течение часа.
Здесь Маргарита стоит на темной грешной земле на фоне ослепительно голубого неба, словно невеста на выданье. Белы ее плечи, бело ее платье, бела ее глубоко открытая грудь, лик и чуть расставленные в стороны руки. И вся она, несмотря на свой довольно фривольный наряд, предстает как сама чистота и целомудренность, как непорочная дева, сияющая в голубом небе.
Жизнь Нико Пиросмани закончилась очень печально: он опускался все больше и больше, превращаясь в нищего оборванца, в котором с трудом узнавали того Пиросмани, который одевался в европейский костюм и был похож на бродячего рыцаря.
Его нашли в подвале, без сознания и в бреду. Отвезли в больницу, где он, не приходя в сознание, скончался. Где находится его могила – неизвестно. Нико Пиросмани похоронили в том месте, где хоронят бомжей, бездомных и неопознанных….
Автор этого поста ТИНА ГАЙ
https://art.mirtesen.ru/blog/43441751917/Osvetlyay...iy-i-nepovtorimyiy-Niko-Pirosm
Ссылка на оригинал