Вернуться   Форум по искусству и инвестициям в искусство > Дневники > ART4.RU

Оценить эту запись

Полина Музыка. Антилекция в краснодарском КИСИ Типография (2 часть)

Запись от ART4.RU размещена 09.08.2021 в 11:18

Первая часть


4.ПРО ТИХИЕ МЕСТА
У нас в анонсе этой антилекции было заявлено, что мы будем обсуждать тихие места. И мне хотелось бы рассказать вам про тихие встречи, хотя разговаривать о них нельзя. В какой-то момент я прочла книгу Александра Бренера “Бомбастика”. Мне она очень понравилась, я читала её запоем, потом было несколько сеансов в инстаграмме, когда я читала её вслух. Но дело в том, что позже, в 2018 году, я снова наткнулась на Сашу Бренера и решила почитать его другие тексты.

Я не помню, что это была за книга, возможно, “Житие убиенных художников”. Но в какой-то момент я поняла, что мне нужно принять обет молчания и читать просто эти книги. Я приняла обет молчания, я не читала неделю. Читала его книги, переписывалась с ним. Обет молчания я брала три или четыре раза в жизни, это был единственный, который я довела до конца. Что примечательно, каждый обет молчания у меня начинается с диареи. Когда я перестаю говорить, у меня начинается диарея, которая длится два-три дня. Когда я делала выставку, я тоже взяла обет молчания. Я всех предупредила, а выставка была на Красном Октябре. Я пошла туда, но, проходя мимо Храма Христа спасителя, меня приспичило.


В итоге, я обосралась прям у Храма Христа Спасителя. Я обрадовалась об этом и прибежала на выставку. Как я бежала, это была особая история. Прибегала, там оказался мальчик с выставки. Я захожу в комнату к нему и говорю, слушай, Саша, я обкакалась. И никогда в своей жизни я так женственно себя не чувствовала, как в этот момент.
Я читала Сашу Бренера, держала обет молчания, и в какой-то момент стала думать о собаке.



Это была не собака Кулика, хотя я о ней естественно тоже думала. У меня такая концепция сложилась, что собака Кулика - это фикция, это не совсем по настоящему. А собакой можно стать раз и навсегда. И я стала вести себя как собака в повседневности. Я гавкала и разговаривала только лаем. И я встала перед выбором - или становиться собакой навсегда, разговаривать только лаем и быть может сойти с ума. Либо начать говорить нормально. Для меня было переломным моментом, когда мы пошли во вьетнамскую жральню вместе с моими друзьями и с моим мужем. Я все время гавкала, гавкала на людей и они относились ко мне неожиданно благожелательно. Я гавкала на незнакомцев, они подходили, спрашивали, я в ответ дарила им какой-то артефакт. Я раньше любила, чтобы мне дарили всякие мелкие игрушки, камни, стеклышки. Я все это хранила в сумке.


Переломным моментом стал как раз приход во вьетнамскую столовую. Кое-как я смогла показать мужу, что я хочу съесть. Потом я вспомнила, что собака она мочится прилюдно, не ищет туалет и я вышла, был день и я вышла из кафе. Там ходили люди, было светло и я начала писать. И смотрела проходящим мимо людям в глаза и гавкала на них. Те в ответ смущались и отводили глаза. Я продолажала гавкать, но когда я приехала домой, я почувствовала, что теряю человеческий облик. Мне стало очень тревожно, я не могла писать. Я писала только: “гав, гав, гав!”. В какой-то момент мне стало очень больно и одиноко и я начала писать слова. И я прекратила этот обет молчания.
Но этот обет вдохновил меня на тихие немые встречи: “тихие немые встречи”. Мы собираемся в разных местах с разными людьми, кто согласится прийти. И мы молчим, молча проводим время. Было четыре разных встречи. Первая - мы просто сидели на какой-то полянке. Вторая - мы зимой гуляли по лесу причем без маршрута, мы просто фланировали. Третья была в Монголии, в пустыне. Мы молчали в барханах. И четвертая, мы опять, фланировали, но уже по городу. Когда мы проводили время вместе в тишине, у меня включал мощный аппарат самосозерцания, я замечала каждую деталь, чтобы можно было ее описать. У меня реально сложился комплекс, что у меня есть нехватка жизни, бытия и что мне хочется все записать.
В какой-то момент, на третьих или четвертых немых встречах, мы поняли, что приняли решение, что не будем их обсуждать. Не будет никакого текста после. Мы не будем обсуждать меж друг другом. Что было, что мы чувствовали. Поэтому не понятно как прошли третья и четвертая немые встречи, т.к. мы не поняли что произошло, т.к. не обсуждали их друг с другом и с другими людьми тоже, т.к. чувственный опыт друг друга по отношению к этим встреч оказался нам недоступен.



5.ТЁМНЫЕ СУЩНОСТИ И ПОЕЗДКА В МОНГОЛИЮ
Я считала, что немые встречи для меня - это работа. Я осень любила эти встречи, эти ситуации, но я решила отказаться, т.к. два года назад я решила поступить на философский факультет. Я готовилась к ЕГЭ, было тяжело и я сделала сигиллу. Сигилла - это рисунок такой специфический, который получается, если заражаешь его смехом или оргазмом. Я его смехом заражала. Это такая бумажка, ее заряжаешь оргазмом. И дальше ее или уничтожаешь или хранишь и твоё желание сбывается. Моё желание сбылось, я поступила на философский факультет и даже получила больше, чем хотела. И получила ценный чувственный опыт, я стала ощущать присутствие. Мне стало очень тревожно и я поняла, что это связано с сигиллой. Сигилла нужна ради того, чтобы устанавливать связи с демоническими сущностями: чертиками и так далее. И я поняла, что какая-то сущность: некто или нечто пришло по мою душу. И мне придётся расплачиваться за сигиллу. Я боялась, что мне придётся расплачиваться или даже меня убьют, т.к. то, что я получила было очень ценно. И я подумала, чтобы расплатиться с тёмными силами, нужно отдать что-то воистину ценное.
Я перестала проводить тихие немые встречи, отдав темным силам свою работу. Сущности меня больше не беспокоили. Мне бы еще хотелось рассказать о поездке в Монголию. В год когда я поступала, я сдала ЕГЭ. Мы пошли на нойз-концерт, который был на 42 этаже башни Санкт-Петербург в Москва-Сити. И мы пришли туда, там были наши друзья и наш отец в честь того, что я сдала ЕГЭ и поступила в РГГУ на философский, дал мне деньги. Не очень большую, но достойную сумму. И мы с мужем Димой решили немного попутешествовать. Мы случайно встретились с нашими друзьями Викой и Серым-Фиолетовым и сказали, что не знаем, куда поехать. Те предложили нам поехать на газели смерти в Монголию. Мы подумали и решили, что хотим. Через три дня уже были в Улан Удэ. Газель смерти - это замечательный проект, проект Дениса Алексеева. Это потрясающий юноша, как мне кажется, он полубог. У него длинные, длинные дреды, ему больше чем сорок лет. Он даже был на мероприятии Саши Бренера когда-то. У него нет нескольких зубов, он заикается и он просто потрясающе красивый. И со всеми своими эмоциональными недостатками он все равно полубог. У него есть “газель смерти” - это микроавтобус, маршрутка весь разрисованный как хиппи-мобиль. И он на этом хиппи-мобиле возит людям по разным континентам и разным странам. Часто с ним ездят панк-группы, которые выступают там, куда он их отвозит. И он возил нас по Монголии, завозил в глубину пустыни. В газели не было задних кресел и мой муж и Серое Фиолетовое сидели булками на шинах.


С нами ездил один приятный парень из Израиля. Он понимает русский язык, но не может говорить, лишь некоторые слова. Я помню как он говорил: “Каша, каша смотрите какая каша!”.
В Монголии со мной несколько раз случилось то, что можно назвать инсайтами. Я поняла как работает созерцание, как к нему прийти. Дело в том, что нас в условиях города, в условиях доступности интернета, от созерцания отделяет скука. Один мой друг по имени Митя когда то работал архитектором, получал большие деньги, но потом решил заниматься искусством. И он бросил работать архитектором и начал писать картины, мне было больно, мне было плохо, иногда хорошо или даже была эйфория. Но мне никогда не было скучно. Скука - это такая ключевая вещь, нас от созерцания отделяет скука. Нам эту скуку нужно пережить.
В Монголии, когда мы застряли в пустыне, нам было нечего делать. Мы ели, пили воду, курили сигареты, общались с монголами. Периодически залазили на какую-то трубу и сидели в интернете. Я еще пыталась писать книгу. Какое-то искусство пыталась делать. Но большую част времени было нечего делать. И в какой-то момент времени я начала валяться на пенке в тени ничего не делая и смотря по сторонам. Было очень скучно, было тяжело, даже ломало, но в какой-то момент у меня начались серьезные отношения сразу с тремя субстанциями: это камни, это травы и растения, это насекомые.


С насекомыми и растениями у меня были такие отношения, что я лежала и смотрела на травинки. Я не могу сказать, что я испытывала что-то особенное. Вообще, я считаю, что существует проблема с испытыванием чего-то особенного. Я не испытывала особый шквал эмоций. Просто ощущалась какая-то связь. И я начала травинки отрывать, но когда я начала их отрывать, мне неожиданно становилось очень больно. Это была не боль, когда ты мучаешь что-то близкое, или человека или говоришь какую-то гадость. Это скорее был едва уловимый дискомфорт, что ты делаешь что-то неправильно. И с тех пор я ничего не отрываю ни растения, ни цветочки, ни цветы. А если мне приходтся ненароком это делать, мы становится плохо. И я с тех пор как иду по лесу, по траве, я начиняю перед ней извиняться.
То же самое было с насекомыми. Теперь я стараюсь не убивать. Если я пришлепну комара, мне становится плохо. И с камнями тоже случилась какая-то особенная история. Они иначе воспринимаются в отличии от разных растений и насекомых. Камни могли быть особенными. Я находила камни, которые воспринимались как близкие друзья, собирала их, хранила и до сих пор люблю камни.

6.БЫЧИЙ КАЙФ И ОСОЗНАННАЯ НЕОБХОДИМОСТЬ СОМНЕНИЯ
По поводу чувствования есть интересная вещь. Если у вас есть опыт измененного под действием химических веществ состояния, употребления, особенно если это стимуляторы, эйфоретики и так далее, вы склонны удовольствия в жизни связывать с наркотическим кайфом. И это может сильно подломать. Я очень любила общаться под этим всем делом, обсуждать чувства, выяснять отношения, разговаривать о философии, культуре, о своем опыте и еще о чем-то. Но в какой-то момент времени у меня начались серьезные проблемы с крышей, я вынуждена была перейти на таблетки и не могла позволить себе вещества. Но пока я их принимала, я привыкла к бычьему кайфу. Бычий кайф от общения, бычий кайф от созерцания. Осталась какая-то жадность, когда не можешь напиться от коммуникации с человеком, что так все и должно строиться. Сейчас я понимаю, что нужно находить более тонкие, более изящные удовольствия. И настоящий гурман, гурман кайфа он кайфует не только от прямых удовольствий. Он умеет находить что-то такое, незаметное, и мне кажется, важной частью жизни человека - это находить эти ценные важные сферы. И удовольствия не только в том, чтобы чувствовать что-то хорошее, это может быть и чувством чего-то плохого. По крайней мере в плохом можно найти какую-то красоту. Можно эстетизировать плохое, романтизировать плохое. Люди так делают.


Есть такой датский философ Кьеркегор и с ним связана история, которую я, не уверена, что правильно, трактую таким образом. Просто пока я ее изучала, я наполнила ее собственными мыслями и фантазиями, которые сделали ее не тем, чем она была в начале.
Кьеркегор был очень болезненным, очень сомневающимся очень рыхлым персонажем. С Кьеркегора в общем-то и начался экзистенциализм. Он положил основу того, что потом исследовали всякие Сартры и так далее. Он жил в середине 19 века и у него была возлюбленная. Он очень долго к ней ходил. Тогда нравы были совсем другие. И она играла ему на пианино. И они так проводили своё время. И он в какой-то момент подумал, а почему ему не сделать её своей невестой. У нее были ещё ухажёры, кто-то ещё к ней сватался и она согласилась выйти за него замуж. Произошла помолвка, но Кьеркегор в какой-то момент эту помолвку разорвал. По тем временам это был нонсенс, как сейчас бы сказали - это был суперпоступок фрика.
Есть разные версии, почему он это сделал. По моей версии, потому что он культивировал сомнения. А с другой стороны он боялся, что с такой мортальностью, своей тягой ко всему темному он отобьет желание жить у своей возлюбленной.
По моей версии, как я уже говорила, он культивировал сомнения. У нас есть путь либо утыкаться в конечные я для определения себя. Так поступают мещане. Но можно тянуться к бесконечному “я”, но это так себе путь. Самый оптимальный путь - это находиться между этих двух полюсов и сомневаться и переходить между этими фигурами то туда, то обратно.
Я не читала Ги Де Бора, лишь поверхностно только. Психогеография, фланирование. Они гуляли с друзьями по городу, заходили куда хотели. И мне кажется, это сопоставимо с его основной идеей, как избежать капитализации творчества, как избежать его. Нужно ускользать от неё, нужно все время менять идентичность. И мне кажется, что сейчас художникам сейчас очень не хватает сомнения и этого ускользания и убегания. И есть такой путь как убегания и бегства которые практикует Бренер, не знаю насколько успешно.
В арт-школах часто говорят, мне в частности говорил мой арт-мастер, необходимо найти свой язык. Бренер говорит, что нужно найти свой образ. В арт-школах говорят, что нужно найти свой язык, свою фишку. Мне это совершенно не нравится, потому что мне кажется, что это как про какие-то конечные я, про конечные идентичности, про какую-то смерть. На мой взгляд, последовательность в искусстве - это полный отстой.
И мне кажется, что нужно ускользать, удивлять. Но не в качестве демонстрации, а рубить окно в новый мир. И это страшно, т.к. хочется получить какую-то поддержку, а в новом поле ее не будет.
Я помню, однажды, когда я только поступила на философский, я пришла на выставку и там был один ужасный парень, ужасный куратор, пошлейший мудак. Он спрашивает,
- Ты хочешь поступать на философский, - я ответила:
- Да! - он спрашивает:
- А ты много знаешь художников-философов?
Я смутилась тогда. Не испугалась, тогда быть единственной художницей-философиней, хотя такие есть.


В какой-то определённый момент времени я хотела бы испугаться. Таких больше нет, так почему я могу? Мне кажется, что новый мир нужно постоянно строить. И это касается не только какого-то глобального плана, строить новую систему, новый мир. А на самом деле, каждый новый вздох - это прыжок в неизвестность. Я не знаю, как мне описать это, этот прыжок в новое, прыжок в новую онтологическую ситуацию. Я могу только как-то грубо, поверхностно так говорить, что да, это всегда страшно, нужно сузиться как-то в своей чувствительности, сфокусироваться на том, что мы постоянно делаем чего-то новое. Мы постоянно строим будущее, которое становится настоящим. Будущего нет, прошлого нет, у нас есть только настоящее. И в каждый момент, когда мы дышим, когда мы думаем, когда говорим, мы постоянно актуализируем наше настоящее. И постоянно делаем шаг в новое во всех планах и это замечательно.
Я могу привести пример, что меня привело к этой мысли. Я общалась со своей подругой-философиней. Она говорит, я хочу построить новую религию. А я ее спрашиваю, что это за религия будет. А та отвечает, откуда мне это знать? Это же будет новая религия. Мне ещЁ нравится мем с Дугиным. У вас панические атаки? Вы боитесь будущего? Вам страшно? Так вам и должно быть страшно - быть субъектом - это реальный риск и ужас. И я согласна с этим. А мы любим комфорт, очень любим протоптанные дорожки, бояться страха не надо. Мне кажется, что мы боимся именно страха, тревоги. А мне кажется, что надо не бояться и смело идти. Будет, страшно, будет тревожно, будет неприятно, будет больно в разных ситуациях. Когда вы делаете искусство в разных ситуациях, даже если вы учитесь в арт-школе, вам нужно везти его на просмотр или делать выставку. Это страшно и вам будет больно и вас там скорее всего обидят. Или моя история я не была к этому готова, а сейчас лучше готова. Меня могут обсирать в интернете или угрожать и так далее.

7.ХУДОЖНИКУ НЕОБХОДИМО БЕЗРАССУДСТВО
Мне кажется, что нужно иметь некоторое безрассудство определенное. Это не смелость, это безрассудство. Когда ты только наполовину принимаешь, что будет страшно и неприятно. И вот сейчас я в таком полавтостопном путешествии по югу России сейчас катаюсь одна. И меня часто спрашивают, женщины особенно, а не страшно ли тебе одной кататься автостопом. А мне кажется, что самое лучшее путешествие обязательно подразумевает для себя риск. Мне страшно очень, вот например я купила в Воронеже баллон газовый. Первые три водители, которые ехали со мной из Москвы до Воронежа, до меня домогались и предлагали секс за пиво. Меня везло штук-пять шесть водителей до Воронежа и первых трех звали Армен, все они были армянами и все они домогались меня. А третий меня посадил в машину и спросил: “Куда тебе надо?”. Я ответила: в Воронеж. И переспросила: “А вы куда едете?” Он ответил: “Да так, гуляю.”
Водитель отвёз меня километров сто вперёд, свернул куда-то и спрашивает: “Либо мы с тобой разговариваем, либо все”. Я не поняла, что это значит и что он от меня хотел. Сказала все и вышла из машины в неприятном настроении, чтобы далее водить тачку.
Последнее о чем я хотела бы поговорить - это приключение. Я уже говорила, что созерцание появляется в городе через скуку. Скуку бояться не надо, можно тоже её романтизировать и она тоже будет определённой красотой. А приключения - они часто начинаются в тишине, в созерцании в том числе. Когда я активно писала тексты для книги. У нас с другом была такая идея, чтобы я максимально повседневно провела какой-то день, и описала.
А всем рекомендую читать Роберта Вальзера, в первую очередь “Прогулку”. Вальзер удивительный человек. Это швейцарский писатель, он жил в Швейцарии и его очень любил Кафка. И однажды Кафка сделал вальзеровские чтения, читали тексты Вайзера. И Вальзер из Швейцарии до Праги дошёл пешком. Он пришел на эти чтения, сел, прослушал все не узнанный, а потом встал и пошёл обратно в Швейцарию. Насколько я знаю, он предсказал свою смерть. Последние годы он провел в психбольнице. Он любил ходить в Альпы гулять в горах на небольшой высоте. И в итоге он погиб. Его нашли там погибшим в снегу. Вальзер - мастер приключений, в тексте “Прогулка” это все описано. До сих пор не понятно, правда это или вымысел. По моему мнению, это не имеет значения, важно, что он умел искать приключения. У меня был подобный, вальзеровский, опыт. Я в прошлом году ездила в Петербург. На меня там ссали. Я познакомилась с Альбиной Сексовой и там делала перформанс, очень ужасный. Я тоже там взяла читать лекцию, получалось очень плохо. В конце я встала под лестницу и мальчиг, голый в маске нассал мне на голову. А потом я вытирала мочу и после этого начался концерт Альбины Сексовой. Я вписывалась в Питере в общаге Европейского университета, одного из ведущих гуманитарных вузов России. Я жила там нелегально в одной комнате с мальчиком-армянином. Он рассказывал, что в Армении живут замечательные люди, которые могут отпускать своих детей гулять в два часа ночи. За все время пока я была у него, ни разу не видела его спящим. Он все время смотрел какие-то мемы в своём ноутбуке. И когда я засыпали и когда просыпалась он сидел в компьютере и листал мемы. Иногда он жарил пельмени и угощал меня. Была осень гулять по Питеру было не в кайф. Выход из общаги был в небольшой дворик, где, спустившись с третьего этажа, можно было курить. Обычно я стояла и курила одна и рассматривала, что здесь вокруг происходит. Каждый раз я находила что-то новое в этом дворике-закутке и каждый раз я этим восторгалась. И эта восторженность о которой я говорила в начале нашей беседы, когда рассказывала о бычьем кайфе, о наркотиках, удовольствиях и прочих дьявольских вещах. На самом деле мы можем принимать решения о тех удовольствиях, которые мы испытываем. Например, мы можем принять решение восторгаться.

8. В ИСКУССТВЕ НЕЛЬЗЯ ДЕЛАТЬ ТОЛЬКО ТО, ЧТО НРАВИТСЯ
Я не согласна с тем, что нужно делать в искусстве только то, что тебе нравится. Другими словами, делать то, что нравится тебе пассивно. Мне кажется, что у нас в культуре вертится такая мысль, что удовольствие, симпатия, интерес, они пассивны. Мы не можем выбирать, что нам нравится. Мне кажется, что это полная х*йня, что мы якобы не можем ковыряться в этих чувствах и эмоциях и сами себя воспитывать. Напротив, нам следует искать там что-то интересное, какие-то клады искать. Какие-то эмоции мы можем “натягивать”. И мне не кажется это ложью или уловкой. Психологи скажут, что так можно с ума сойти: например такая аффирмация, что у тебя есть миллион долларов, хотя у тебя миллиона долларов нет. Но у нас немного другая история, мы не говорим, что у нас что-то есть или, наоборот, этого нет. Мы просто можем искать крупицы важных и приятных нам ощущений. И в том числе новых. Но не надо их бояться. То есть немного бояться можно, но не сильно, не бояться-бояться.
На этом закончим. Если есть вопросы, задавайте.

Что там произошло на могиле фрика Давидовича?
Я пришла на могилу Аркадия Давидовича. Я очень жалею, что не сняла трусы, супер об этом жалею. Супер себя ругаю за это.Но с другой стороны ошибки, поломки они замечательны. Не идеально - это круто. Я пришла туда, я быстренько разделась, легла туда. И, как оно обычно бывает, когда я на природе где-то ложусь, я очень тревожный человек, я боялась, что я поцарапаюсь о камень на могиле и у меня будет столбняк. Я лежала, меня фотографировали, я в голове все время проворачивала, нужно аккуратно лежать, чтобы ничего не задеть. Когда я делаю какое-то искусство и рискую собой, например, лежу на могиле, я думаю: так, ладно, это ради искусства. Так умереть будет прикольно, заболеть столбняком будет прикольно. А потом, если сдохнуть перекорёжась - это будет прекрасно, интересно, весело, все нормально. Там ещё было много камней и ползали муравьи. Особой связи с Давидовичем я не почувствовала. Важно отметить, что у него очень скромная могила. На этом пятачке даже креста нет. Только висит фотография этого Давидовича. Забор вокруг могилы Давидовича образован другими заборами, которые окружают другие могилы. Забора вокруг самой могилы Давидовича нет. Но насколько я знаю, сейчас собирают деньги на памятник и чего-нибудь приличное сделают. И, конечно, самый мой любимый комментарий в группе “Аркадий Давидович. Послушники” оставленный каким-то парнем: “Аркадий Давидович такой ловелас, что уложил с собой голую женщину даже после смерти”.
Антон Николаев: Поделитесь вашим впечатлением от выставки ” Непослушницы”, которая проходит в соседнем зале? Это итоговая выставка пятого созыва студентов КИСИ “Типография”.
Мне выставка очень понравилась. Очень высокий уровень. Мне она понравилась неочевидностью своей. Там были две работы, которые сильно меня зацепили. Первая работа - это коробочек, который изображает развод родителей, про уход отца. (Софья Почтенная - А.Н.). Вторая работа, моё внимание на неё обратила Маруся Морковкина - это инсталляция с розовыми подушками, в которой лежали записки. (Олеся Яхно - А.Н.) Я бы и сама такую работу сделала и они очень красивые. И они по форме мне понравились, очень неочевидная форма. Ни одна из представленных на выставке работ не вызвала у меня раздражения.
Вопросов больше нет. Спасибо за внимание.

Первая часть




Ссылка на оригинал
Размещено в Без категории
Просмотров 1713 Комментарии 0
Всего комментариев 0

Комментарии

 




Часовой пояс GMT +3, время: 14:22.
Telegram - Обратная связь - Обработка персональных данных - Архив - Вверх


Powered by vBulletin® Version 3.8.3
Copyright ©2000 - 2024, Jelsoft Enterprises Ltd. Перевод: zCarot