Максим Малашенко, скульптор

Мастерская московского скульптора Максима Малашенко находится
в доме, где некогда жил и работал И.Левитан. Это в районе
Солянки, в старом московском дворе, тишине и патриархальности
которого невольно удивляешься, привыкнув к современному
ритму жизни. На вросшем в
землю и покрытом трещинами строении, срезая угол дома,
висит огромная потемневшая бронзовая памятная доска.
Висит на редкость удачно, придавая невзрачному строению тот
акцент, добавляя ту черту, которая делает непритязательный дом
памятником культуры. Защитит ли она этот дом, свидетель развития
русской живописи, от вандализма перепланировщиков Москвы?
Маловероятно. Пока же в этом доме расположены мастерские
скульпторов -- отдельные
комнаты из общего коридора, заставленного гипсовыми слепками,
устрашающего вида арматурами и емкостями с глиной и прочими
материалами. Около одной двери на постаменте возвышается
массивная мраморная фигура -- поэт М.Волошин с этюдником и
гроздью винограда в руке. Это работа Максима Малашенко,
работа, за которую в 2001 он стал лауреатом независимой премии
поощрения молодых талантов "Триумф". Работа до сих пор не
продана и ждет своего хозяина...

М.Малашенко работает в небольшой, но высокой комнате. Как
память о поездке в Китай, где он в 2004 г. преподавал скульптуру,
на стенах висят графические портреты китайских интеллектуалов и
китайских красавиц в национальных костюмах. На полках стоит
мелкая пластика. Много папок с набросками и зарисовками,
книги, альбомы и журналы (потрёпанность их свидетельствует, что
они постоянно у скульптора в работе). Сейчас М.Малашенко делает
надгробие олимпийскому чемпиону Прокуророву -- это будет
вертикальный блок белого мрамора с поясным изображением
спортсмена.

Я застал момент, когда прекрасно вылепленный обнаженный торс
по просьбе вдовы--заказчицы скульптор "одевал" в футболку с живописными
складками. Для этого он попросил попозировать своего друга
скульптора И.Шанина. Работал в глине, беря ее из стоящего
рядом ведерка. Складки были вылеплены на удивление быстро
и сразу же легли там, где положено. Я сидел на диване и
наблюдал, как работает М.Малашенко, воочию убеждался
в высоком профессиональном мастерстве скульптора. И его
отец, и дед были художниками, так что он в буквальном смысле
вырос в среде искусства. После учебы в Брянском художественном
училище в 1997 г. поступил в Суриковский институт, где
учился на факультете скульптуры у М.В.Переяславца, В.И.Кошелева
и И.В.Колупаева. Окончил МГАХИ с отличием, был принят в
аспирантуру. С 2005 г. -- старший преподаватель кафедры
рисунка Суриковского института. Ныне декан скульптурного отделения
этого института, член Союза художников России. Был
стажером творческих мастерских РАХ, руководитель В.Е.Цигаль.

Последний подсказал ему тему "Волошин". Потом была поездка в Крым,
было изучение поэтического и живописного наследия Волошина.
Были эскизы в пластилине и гипсе, были приближения к образу
в смежных работах ("Вакх", 2000, бронза; "Бахус", 2001, бронза).
Зерном, из которого вырос образ, стала небольшая скульптурная
группа "Волошин беседует с Цветаевой", изображающая первую
встречу двух поэтов. Но так как Цветаева тогда была после
болезни острижена наголо, то от ее образа пришлось отказаться.
Остался один Волошин. Он уже не сидел на шатком под его массой
стуле, а встал во весь рост, облачился в "хитон", взял в руки этюдник
и виноград и отправился на этюды. Возможно, в этом есть
некоторая неточность (Волошин не рисовал с натуры, а только
по памяти, у себя в мастерской), но она оправдывается замыслом
и символичностью образа. Вложенная в камень идея оживляет его,
делает носителем глубокого смысла. Каждая деталь поэтому
значима, и их привязка к действительности необязательна.

В надгробии Прокуророва всё предельно просто -- и вместе с тем
выразительно. Значимые детали, необходимость которых обусловлена
требованием заказчика и, так сказать, спецификой жанра, находятся
на своих местах, не выпячиваются на первый план. Это олимпийские
кольца, лыжи и православный крест. Центр композиции -- голова
спортсмена, со спокойным, уже как бы надвременным взглядом, и
кисти его рук. Эти элементы вылеплены на редкость живо, красиво и
убедительно. А ведь предыдущая работа М.Малашенко была решена
в совсем другом ключе -- это надгробие балерины Бессмертновой.
Там довлеет прямая или слегка искривленная линия, контур жесткий
и точный, балерина кажется белой, несмотря на серый гранит.
Про материал забываешь, глядя на лилии Жизели в руках, ее тонкий
профиль, безошибочно найденный поворот.

Мелкая пластика М.Малашенко не может не привлечь внимание
коллекционеров. Небольшие бронзы с обнаженной натурой (как
правило, натурщицы и атлеты-спортсмены), выполненные с редким
в настоящее время мастерством, свободой и непринужденностью,
изображают людей в спокойных позах, по-античному гармоничных и
уравновешенных. Портретное сходство с оригиналами позволяет
видеть в них наших современников, а не учебное обезличенное
варьирование античных образцов.

Высокий уровень исполнения, благородство материала
и профессионализм, дополненные присущими
только настоящему художнику вдумчивой внимательностью,
глубоким постижением натуры и поистине детской
впечатлительностью и добротой вписывают его произведения
в круг подлинного, не подверженного конъюнктуре искусства.
Те, в чьих собраниях есть работы М.Малашенко, отлично
это понимают. Жаль только, что многие работы остаются в
пластилине и живут недолго, так как затем безжалостно ломаются
ради материала, необходимого для создания новых работ.

Я следил за работой скульптора, за диалогом двух
мастеров -- Малашенко и Шанина, осматривал мастерскую,
знакомился с бытом московских скульпторов.

...Затем пили чай, хозяин мастерской угощал мёдом, яблоками,
рассказывал о своей жизни и внимательно слушал гостей. Рядом,
на полке, лежала груда фотографий Прокуророва. Скоро предстоит
формовка и работа с мраморным блоком. На нас с высоты
смотрело одухотворенное лицо спортсмена, вылепленное из
безжизненной глины.

Миниатюры