Большое интервью дал Лене Масюк для Новой Газеты

www.novayagazeta.ru


про выборы Мэра, про Пусси Рает, про Путина вообще про жизнь

— Вы думаете, что Надя после возвращения сможет стать реальным лидером?

— Я думаю, что да.

— И затмить Навального?

— Ну да, именно потому, что по отношению к ней у нас нет этих страхов. Ведь по отношению к Алексею, одна из задач — это снятие блокировок. Условно говоря, ты идешь по пути, а у тебя на пути куча рытвин каких-то, оставшихся с прошлого времени, редутов, колючих ежей. А у нее — чистая дорога. И она обращается к нам, она не говорит о том, что она сменит Путина, она говорит, что надо менять вообще систему, отношения. Она пишет, что человека нет, если он не делает принципиальных поступков. Человек проявляется именно тогда, когда делает не рациональные, а принципиальные вещи.

— А клип последний, то ли Pussy Riot, то ли не Pussy Riot, он называется «Как в красной тюрьме», это вы финансировали?

— Нет, я ничего не финансирую. Я вообще в принципе ничего не финансирую. Я помогаю. Я еще раз говорю: я помогаю.

— А вам сама акция понравилась?

— Первоначально — нет. А сейчас — да. Искусство же — это лекарство, это боль. Это боль, которая фиксирует, где больно, что больное у тебя. Если не будет боли, то умрет тело. Если ты руку поднес к огню и нет боли, то рука сгорит. То есть они проявили в обществе очень важные моменты. Я, например, до этого ничего не знал про суды, ну не интересовался.

— А вы ходили на суд над Pussy Riot?

— Нет, я не ходил. Ну я не считаю нужным для себя это как бы публично проявлять…

— А просто посмотреть на всё: судью Сырову, собаку, потерпевших — вот на это всё.

— Ну мне этого не нужно. Должно быть распределение ролей, каждый должен заниматься своим делом. Я в кабинетах сидел и проедал плешь.

— А от того, что вы проедали плешь, в ситуации с Pussy Riot хоть что-то…

— Нет, вы знаете, ничего. Ничего не удалось. Это просто удивительно. Причем я вам так скажу, что были обещания… В какой-то момент все разбивалось. Из чего я и исхожу, что это личное дело.


«Нам нужна женщина»

— Марат, вы думаете, Россия уже созрела, чтобы иметь одним из лидеров женщину?

— Я считаю, что только так. Я считаю, что президентом должна быть женщина. Дело в том, что изъяны этой власти — мужские. Коррупция — чисто мужское. Вот это «договориться на двоих» и т.д. Нам нужна женщина. И это будет очень сильно. То есть Родина-мать… Я вижу эту ситуацию как технолог. У меня нет картинки женщина-президент или как это все будет, но у меня есть четкое понимание, что мужикам девушки покажут пример мужества, твердости, ясности ума. Хотя мужчины считают, что они умные и они мужественные. (Смех.) Нельзя при женщинах, которые столько терпят, хитрить, юлить и объяснять: «Да ты ж понимаешь…» Не понимаю, посмотри на девчонок.

Вот, пожалуйста, вам те самые музы (просто тогда эти музы были театр, музыка, изобразительное искусство), а сейчас музы другие — честность, мужество. (Смех.)

— А вы готовы Наде, когда она выйдет, и если действительно пойдет все так, как вы говорите, как чувствуете, — помогать с точки зрения политтехнолога?

— Я за время своего коллаборационизма, как мне кажется, понял очень важную вещь, которую, кроме меня, никто не может сделать, — это новая культурная политика. То есть — как надо работать с культурой, как с помощью культуры спасти страну.

— Но Наде помочь по дружбе…

— Это разное дело. Работать и помогать — это разное. Помогать я буду обязательно, вне всяких сомнений. Но это не ситуация, когда ты берешь ответственность, когда ты стоишь рядом постоянно.

— Марат, но сейчас ситуация, как мне кажется, когда вам в той или иной степени самому нужна помощь. Вас убрали из Перми, сейчас на «Винзаводе» пытались с вами расторгнуть контракт из-за выставки «Градостроительная контрреволюция». Много отрицательных событий за короткий период времени.

— Я занимаюсь тем же, чем и всегда занимался. В 90-е годы, в 2000-е я работал с искусством, я как бы свободный человек и веду себя как свободный человек. Изменилась ситуация. В последние полтора года она не просто изменилась, она на 180 градусов повернулась. И если раньше можно было говорить о том, что есть что корректировать, потому что в целом страна идет куда-то в будущее, художники идут в будущее, страна — часть мира, то сейчас прямо противоположный тренд. Сейчас вопрос не в том, что где-то уступить, как-то договориться, а вопрос в том, что меня не устраивает ни изоляционистская политика Путина, ни то, что мы перестали вообще слово «модернизация» говорить, а только говорим о возвращении куда-то. Поэтому я вряд ли буду что-то в своей деятельности менять. Я до последнего не буду лезть профессионально в политику, а буду до последнего стараться находиться на территории культуры.

полностью здесь (осторожно много букв)
http://www.novayagazeta.ru/politics/59955.html

Ссылка на оригинал