Об ICONS и о Суде Страшном (интервью Романа Багдасарова Анат. Оброскову)

Церковные структуры заботились о том, чтобы сохранить минимальную идентичность, а не о развитии. Они погрузились в стилизаторство, копиизм, и он был оправдан до определённого момента. Сейчас эта оправданность исчезает, сейчас требуется новое творчество как доказательство того, что религия живая, как доказательство того, что иконопочитание живо. Если этого не произойдёт, то православное сознание коллапсирует и православие будет маргинализовано как цивилизационная составляющая нашего российского пути. Если православные лидеры будут противиться вхождению нового, они окончательно войдут в противоречие с самой православной традицией, потому что в православии всегда была обновляемость стилей, всегда. Начиная с IV века, когда искусство соединилось с церковью в некоем мистическом альянсе, оно постоянно обновлялось. Церковное искусство всегда соответствовало мейнстриму, а сейчас православные авторитеты склонны оправдывать отгороженность от большой культуры тем, что та, якобы, демонизировалась.

Они сами её демонизируют. Они говорят, что это культура последних времён. Мол, дело идёт к Апокалипсису, к концу света. И черпать там нечего, всё плохо, всё лучшее было позади, а впереди — Страшный Суд. ...Скорей бы уж, хочется на это ответить! Любой христианин понимает, что Страшный Суд это для него не горе, а счастье, это встреча с Спасителем. Но ведь средние века в своём ожидании Страшного Суда были «почище нас», однако искусство-то развивалось. Возьмите готику. Уж как там ждали Страшного Суда, а искусство процветало! А у нас ничего не процветает, странно, не правда ли?!

ПОЛНОСТЬЮ