Странник, который вернулся домой
Запись от zarajara размещена 05.12.2012 в 19:33
02 December 2006
работы здесь: http://forum.artinvestment.ru/showpost.php?p=2373171&postcount=1118
В ереванской галерее "Габоне", что находится близ Каскада, в эти дни открылась выставка произведений Каджика АКОПЯНА. Судьба распорядилась так, что первая персональная выставка художника оказалась посмертной. Встретиться со своим зрителем Каджик так и не успел, но оставил послание - свои произведения. Совершенно особое, не похожее ни на кого мироощущение запечатлено на этих листах. Говорят, он долго искал технику, пробовал разные материалы и в конце концов нашел искомое в небольшом куске обыкновенного лезвия, которое заменило ему кисти и карандаши.
Большинство своих произведений К. Акопян создавал, процарапывая и прочищая лезвием бритвы слой масляной краски на бумаге. Этот способ создает уникальную фактуру поверхности, придает изображению своеобразную хрупкость, ощущение, которое иногда возникает при взгляде на осколки тонкого стекла. Один цвет пронизывает другой острыми гранями, жесткий, как бы резаный контур очерчивает фигуры, гладкий ровный фон оживляется почти не смешанными вставками другого цвета.
Кстати, о цвете: в работах Каджика он подчинен общей задаче настолько, что его не замечаешь, если специально не настроиться на то, чтобы обратить на него внимание. Скорее тут имеет смысл говорить не о цвете, а о колорите, решенном в серебристо-голубоватой гамме со строго дозированным присутствием теплых цветов. На самом деле колорит последней серии произведений художника - настоящая находка, большой творческий успех.
Именно колорит придает представленным композициям столько благородства, создает такую атмосферу, что деформация фигур, к которой охотно прибегает художник, воспринимается естественной и органичной. Каджик Акопян родился в 1950г. в Эчмиадзине, получил фундаментальное художественное образование, окончив художественное училище им. Ф. Терлемезяна, а затем, в 1980 г. - Ереванский художественно-театральный институт, где учился в мастерской Э. Исабекяна. Поиск собственного художественного языка, а главное - собственной темы, продолжался долго.
Период реалистической живописи сменился увлечением абстрактным искусством, и только в последние годы жизни, по свидетельству Г. Игитяна, "Каджик убежденно и окончательно вернулся к фигуративной живописи".
Большинство представленных на выставке работ как раз и относятся к этому последнему периоду жизни и творчества - они датированы 1998-1999 гг.
Абстрактные произведения также входят в экспозицию выставки, но расположены в другом зале, на нижнем этаже, и то ли из-за отсутствия в нем окон, то ли из-за собственных композиционных особенностей производят впечатление тяжелых, мрачных и несколько перегруженных. В противоположность абстрактным произведениям фигуративные работы, которые Г. Игитян метко назвал "новеллами", полны света и воздуха.
Персонажи на этих картинах живут обыденной и вместе с тем загадочной жизнью, их незатейливый быт порождает массу вопросов. Они не красивы, но и не уродливы; большеголовые, диспропорциональные мужчины и женщины, дети и взрослые чаще всего изображены вовсе без одежды, но почему-то их обнаженные фигуры не вызывают ощущения телесности, парадоксальным образом они кажутся "одетыми своей наготой". Человек - такой, каким его показывает художник, проживает отпущенный ему срок в нескончаемых заботах, бремя которых он буквально несет на своих плечах. Сидящие друг на друге фигуры стали одним из излюбленных мотивов Акопяна, но метафора не столь однозначна, как может показаться с первого взгляда. По словам сына художника Акопа (молодого живописца, завершающего свое образование в Академии художеств) , здесь визуализируются воспоминания бабушки Каджика, с детских лет глубоко засевшие в его подсознании. Как и многие из потомков выживших после Геноцида 1915 года, художник словно сам эмоционально переживает то, что довелось испытать его предкам. Мужчины и женщины, несущие на плечах своих детей, спасающие близких - лишь часть стоящих перед внутренним взором картин.
Но семантика произведений Акопяна много шире, чем просто проекции бессознательного, какие бы острые переживания за ними ни стояли. В основе большинства произведений повторяющееся композиционное решение, общая структура построения: картина членится по горизонтали на три широкие полосы - берег, широкая полоса водной глади и почти неотличимое от нее небо. Действие происходит на берегу, и это неизбежно заставляет располагать персонажей в достаточно узком пространстве на переднем плане. Для художника, видимо, важно непременное сочетание трех стихий - земли, воды и воздуха, их сопричастность человеческому бытию. Персонажи живут незатейливой жизнью, оторванной от каких-либо временных реалий. Невозможно определить, где и когда разыгрывается сюжет, в какой культурный контекст вписано происходящее, да, наверно, и не стоит пытаться. Художник словно нарочно не оставляет никаких примет времени. Бытие, так сказать, в чистом виде, лишенное какой-либо сетки координат, все-таки имеет некий вектор - на многих работах персонажи куда-то движутся или по крайней мере готовятся к отправлению. Иногда перемещается целая семья со своим скарбом и домашней живностью.
Однако это ощущение довольно обманчиво - перемещение происходит вдоль того же берега на фоне неизменной водной глади. При внимательном рассмотрении обнаружится, что движение в общем-то бесцельно или просто цель настолько далека, что художник отказывается от ее изображения, нет даже намека в виде "света в конце тоннеля" или награды за настойчивость.
Правда, иногда художник изображает группу людей на отдыхе, музицирующих, мастерящих игрушечные кораблики, играющих друг с другом или с какими-то экзотическими созданиями вроде огромной жабы, носорога, черепахи. Но, глядя на них, почему-то понимаешь, что это всего лишь привал на пути. Во всех "новеллах" прямо или косвенно ведется рассказ о временности, неукорененности человеческого существования, о вечном стремлении достичь "обетованной земли", своего истинного дома.
Настойчивое изображение морского пейзажа поневоле вызывает желание как-то истолковать ту реальность, которая скрыта за этим образом. Бескрайность, вечность водного простора, манящие дали, за которыми, видимо, и находится вожделенная цель странников. Недаром лодка с поднятыми или спущенными парусами также является непременным "персонажем" почти всех новелл. Вообще "отплытие" - один из традиционных мотивов в искусстве. Мне по ассоциации вспоминаются уходящие в туманную глубину вереницы мужчин и женщин на знаменитом полотне А. Ватто "Отплытие на остров Киферу". От него остается ощущение легкой печали, как обычно бывает при прощании. Такое же ощущение вызывают новеллы Каджика Акопяна, рассказанные художником, "отплывшим" за горизонт, наверно, для того, чтобы приободрить тех, кто в пути.
Зара ТЕР-АКОПЯН
(я для газеты пишу под моей родовой фамилией)
http://www.golos.am/index.php?option...1225&Itemid=53
работы здесь: http://forum.artinvestment.ru/showpost.php?p=2373171&postcount=1118
В ереванской галерее "Габоне", что находится близ Каскада, в эти дни открылась выставка произведений Каджика АКОПЯНА. Судьба распорядилась так, что первая персональная выставка художника оказалась посмертной. Встретиться со своим зрителем Каджик так и не успел, но оставил послание - свои произведения. Совершенно особое, не похожее ни на кого мироощущение запечатлено на этих листах. Говорят, он долго искал технику, пробовал разные материалы и в конце концов нашел искомое в небольшом куске обыкновенного лезвия, которое заменило ему кисти и карандаши.
Большинство своих произведений К. Акопян создавал, процарапывая и прочищая лезвием бритвы слой масляной краски на бумаге. Этот способ создает уникальную фактуру поверхности, придает изображению своеобразную хрупкость, ощущение, которое иногда возникает при взгляде на осколки тонкого стекла. Один цвет пронизывает другой острыми гранями, жесткий, как бы резаный контур очерчивает фигуры, гладкий ровный фон оживляется почти не смешанными вставками другого цвета.
Кстати, о цвете: в работах Каджика он подчинен общей задаче настолько, что его не замечаешь, если специально не настроиться на то, чтобы обратить на него внимание. Скорее тут имеет смысл говорить не о цвете, а о колорите, решенном в серебристо-голубоватой гамме со строго дозированным присутствием теплых цветов. На самом деле колорит последней серии произведений художника - настоящая находка, большой творческий успех.
Именно колорит придает представленным композициям столько благородства, создает такую атмосферу, что деформация фигур, к которой охотно прибегает художник, воспринимается естественной и органичной. Каджик Акопян родился в 1950г. в Эчмиадзине, получил фундаментальное художественное образование, окончив художественное училище им. Ф. Терлемезяна, а затем, в 1980 г. - Ереванский художественно-театральный институт, где учился в мастерской Э. Исабекяна. Поиск собственного художественного языка, а главное - собственной темы, продолжался долго.
Период реалистической живописи сменился увлечением абстрактным искусством, и только в последние годы жизни, по свидетельству Г. Игитяна, "Каджик убежденно и окончательно вернулся к фигуративной живописи".
Большинство представленных на выставке работ как раз и относятся к этому последнему периоду жизни и творчества - они датированы 1998-1999 гг.
Абстрактные произведения также входят в экспозицию выставки, но расположены в другом зале, на нижнем этаже, и то ли из-за отсутствия в нем окон, то ли из-за собственных композиционных особенностей производят впечатление тяжелых, мрачных и несколько перегруженных. В противоположность абстрактным произведениям фигуративные работы, которые Г. Игитян метко назвал "новеллами", полны света и воздуха.
Персонажи на этих картинах живут обыденной и вместе с тем загадочной жизнью, их незатейливый быт порождает массу вопросов. Они не красивы, но и не уродливы; большеголовые, диспропорциональные мужчины и женщины, дети и взрослые чаще всего изображены вовсе без одежды, но почему-то их обнаженные фигуры не вызывают ощущения телесности, парадоксальным образом они кажутся "одетыми своей наготой". Человек - такой, каким его показывает художник, проживает отпущенный ему срок в нескончаемых заботах, бремя которых он буквально несет на своих плечах. Сидящие друг на друге фигуры стали одним из излюбленных мотивов Акопяна, но метафора не столь однозначна, как может показаться с первого взгляда. По словам сына художника Акопа (молодого живописца, завершающего свое образование в Академии художеств) , здесь визуализируются воспоминания бабушки Каджика, с детских лет глубоко засевшие в его подсознании. Как и многие из потомков выживших после Геноцида 1915 года, художник словно сам эмоционально переживает то, что довелось испытать его предкам. Мужчины и женщины, несущие на плечах своих детей, спасающие близких - лишь часть стоящих перед внутренним взором картин.
Но семантика произведений Акопяна много шире, чем просто проекции бессознательного, какие бы острые переживания за ними ни стояли. В основе большинства произведений повторяющееся композиционное решение, общая структура построения: картина членится по горизонтали на три широкие полосы - берег, широкая полоса водной глади и почти неотличимое от нее небо. Действие происходит на берегу, и это неизбежно заставляет располагать персонажей в достаточно узком пространстве на переднем плане. Для художника, видимо, важно непременное сочетание трех стихий - земли, воды и воздуха, их сопричастность человеческому бытию. Персонажи живут незатейливой жизнью, оторванной от каких-либо временных реалий. Невозможно определить, где и когда разыгрывается сюжет, в какой культурный контекст вписано происходящее, да, наверно, и не стоит пытаться. Художник словно нарочно не оставляет никаких примет времени. Бытие, так сказать, в чистом виде, лишенное какой-либо сетки координат, все-таки имеет некий вектор - на многих работах персонажи куда-то движутся или по крайней мере готовятся к отправлению. Иногда перемещается целая семья со своим скарбом и домашней живностью.
Однако это ощущение довольно обманчиво - перемещение происходит вдоль того же берега на фоне неизменной водной глади. При внимательном рассмотрении обнаружится, что движение в общем-то бесцельно или просто цель настолько далека, что художник отказывается от ее изображения, нет даже намека в виде "света в конце тоннеля" или награды за настойчивость.
Правда, иногда художник изображает группу людей на отдыхе, музицирующих, мастерящих игрушечные кораблики, играющих друг с другом или с какими-то экзотическими созданиями вроде огромной жабы, носорога, черепахи. Но, глядя на них, почему-то понимаешь, что это всего лишь привал на пути. Во всех "новеллах" прямо или косвенно ведется рассказ о временности, неукорененности человеческого существования, о вечном стремлении достичь "обетованной земли", своего истинного дома.
Настойчивое изображение морского пейзажа поневоле вызывает желание как-то истолковать ту реальность, которая скрыта за этим образом. Бескрайность, вечность водного простора, манящие дали, за которыми, видимо, и находится вожделенная цель странников. Недаром лодка с поднятыми или спущенными парусами также является непременным "персонажем" почти всех новелл. Вообще "отплытие" - один из традиционных мотивов в искусстве. Мне по ассоциации вспоминаются уходящие в туманную глубину вереницы мужчин и женщин на знаменитом полотне А. Ватто "Отплытие на остров Киферу". От него остается ощущение легкой печали, как обычно бывает при прощании. Такое же ощущение вызывают новеллы Каджика Акопяна, рассказанные художником, "отплывшим" за горизонт, наверно, для того, чтобы приободрить тех, кто в пути.
Зара ТЕР-АКОПЯН
(я для газеты пишу под моей родовой фамилией)
http://www.golos.am/index.php?option...1225&Itemid=53
Всего комментариев 0