Арт-идеолог – шарлатан и манипулятор или визионер и прозорливец?
Запись от Станиславский размещена 24.08.2012 в 18:17
Может ли человек, слабо или недостаточно разбирающийся в искусстве, стать его идеологом? Ответ покажется неожиданным и парадоксальным: не только может, но и должен. Многим известно, что хорош тот тренер, который сам не играл за сборную, ибо ему не мешают многочисленные предубеждения бывшей звезды.
Есть такая даосская притча. Император был страстным любителем скаковых лошадей. А занимался отбором скакунов старый конюх. Однажды конюх пришел к императору и сказал, что он уже стар и скоро умрет, а его место должен занять достойнейший из достойных.
– Найди мне такого человека, – приказал император.
Через некоторое время конюх вернулся с монахом-отшельником.
– Это именно тот, кто тебе нужен, государь, – сказал старый конюх.
– Как монах может быть знатоком лошадей? – изумился император. – Впрочем, давай его испытаем. Пусть выберет в табуне самого лучшего гнедого скакуна.
Монах не раздумывая выбрал коня и подвел его к императору. Тот просто ахнул:
– Так ведь он не гнедой, он пегий! К тому же, это кобыла! – воскликнул император.
– Вот в этом-то и суть, – ответил конюх. – Он видит значительно глубже обычной лошадиной масти…
Откуда же берется эта прозорливость? Думаю, она – результат нескольких составляющих. Во-первых, это системность мышления. Для арт-идеолога требуется непредвзятый и отстраненный взгляд. Он должен смотреть на искусство как на одну из систем, существующих в рамках человеческого социума и, соответственно, функционирующих по законам подобных образований. Здесь показан, так сказать, синергетический метод. Например, следует помнить, что не существует никаких абсолютных критериев ценности произведения искусства. Любая оценка значимости того или иного художественного продукта – от шедевра Леонардо до формалиновых экспериментов Херста, – глубоко субъективна и не может быть оценена на основе одних и тех же универсальных критериев. А вот вопрос этих самых критериев – и есть главным предметом арт-идеолога.
В истории коллекционирования искусства был период 1910-1920 гг., когда начался настоящий бум собирательства. Цены на живопись великих мастеров вскочили до небес. С рынка исчезли сначала полотна мастеров Ренессанса, затем – барокко, рококо и маньеризма. Далее пришла очередь классицизма и реализма. Здесь и настало время арт-идеологов, которые должны были ответить на вопрос: а что дальше? Кого «назначить» следующими великими и заставить публику их покупать? Естественно, таковыми стали импрессионисты. Но арт-идеологи смотрели дальше, понимая, что импрессионистов слишком мало, и готовили себе плацдарм в виде «нового» авангардного искусства с его многочисленными «деноминациями», стилистической разноголосицей и свободой художественного языка, избавленного от некогда незыблемого требования фигуративности…
Думаю, проницательный читатель сам сможет развить этот дискурс вплоть до наших дней. Скажу лишь одно: сейчас работаю над тем, кто станет в ближайшие пару лет законодателем культурных мод…
Во-вторых, данный род занятий (вряд ли можно назвать это профессией) предполагает абсолютное владение герменевтическими принципами. Арт-идеолог должен безупречно разбираться в других видах искусства и уметь выработать единую типологию для всех разнообразнейших явлений культуры. Здесь мне помогают филологическое и музыкальное образования плюс разнообразие и определенная поверхностность культурных интересов.
В-третьих, арт-идеолог обязан быть первоклассным психологом. Манипулятором, если хотите. В меру циничным, но не беспринципным. Ведь приходят же люди на консультацию к психологу или психотерапевту. И кто-то должен разрешить их проблему: в данном случае, рассказать им о том, что есть «истинное искусство», а что нет. Подобная готовность у коллекционеров и широкой публики есть. Нужно только суметь использовать эту огромную энергию в мирных целях. Ведь, по сути, кто покупает искусство? Люди, у которых все есть. И даже больше. Но человеческая натура такова, что всегда хочется еще чего-то: то ли конституции, то ли севрюжины с хреном, говоря словами классика. Это «хотение» может стать причиной серьезной фрустрации. Если «доктор» вовремя не расскажет, что к чему.
В-четвертых, арт-идеолог должен быть философом и иметь представление о том, по каким принципам устроен мир и какова природа человеческого восприятия. Культурные моды, изменения стилистики и языка в искусстве по большей части зависят от изменений в мировоззренческом дискурсе. Философ видит едва зарождающееся новое в еще вполне живых структурах старого и с упреждением начинает конструировать новую парадигму.
Предвижу закономерный вопрос: так что же, все это – лишь симулякр? Ответить не него непросто. Если мы рассмотрим это понятие в его первозданном платоновском смысле, то все, что нас окружает, включая и нас самих, является «подделкой», «отражением» более глубоких метафизических сущностей. Да, арт-идеолог работает с вторичным материалом разного порядка, а его оружие – феноменологический метод. В идеале он становится единственной точкой соотнесения и универсальным критерием истины.
Арт-идеолог и арт-дилер – это разные виды деятельности, что, впрочем, не исключает их совмещения. Равно, как и совмещения статуса великого художника с данным занятием. Как это было, например, в случае Сальвадора Дали, создавшего собственными руками сюрреалистический тренд в искусстве, или Шенберга, изобретшего додекафоническую систему.
И последнее. Арт-идеолог обязан пожертвовать многим для того, чтобы сохранить свое искусство в его первозданном целомудрии и неприкосновенности. И прежде всего – успехом, известностью и материальным благополучием. Чтобы правильно выбрать лошадь в многочисленном табуне, нужно все-таки быть монахом…
Есть такая даосская притча. Император был страстным любителем скаковых лошадей. А занимался отбором скакунов старый конюх. Однажды конюх пришел к императору и сказал, что он уже стар и скоро умрет, а его место должен занять достойнейший из достойных.
– Найди мне такого человека, – приказал император.
Через некоторое время конюх вернулся с монахом-отшельником.
– Это именно тот, кто тебе нужен, государь, – сказал старый конюх.
– Как монах может быть знатоком лошадей? – изумился император. – Впрочем, давай его испытаем. Пусть выберет в табуне самого лучшего гнедого скакуна.
Монах не раздумывая выбрал коня и подвел его к императору. Тот просто ахнул:
– Так ведь он не гнедой, он пегий! К тому же, это кобыла! – воскликнул император.
– Вот в этом-то и суть, – ответил конюх. – Он видит значительно глубже обычной лошадиной масти…
Откуда же берется эта прозорливость? Думаю, она – результат нескольких составляющих. Во-первых, это системность мышления. Для арт-идеолога требуется непредвзятый и отстраненный взгляд. Он должен смотреть на искусство как на одну из систем, существующих в рамках человеческого социума и, соответственно, функционирующих по законам подобных образований. Здесь показан, так сказать, синергетический метод. Например, следует помнить, что не существует никаких абсолютных критериев ценности произведения искусства. Любая оценка значимости того или иного художественного продукта – от шедевра Леонардо до формалиновых экспериментов Херста, – глубоко субъективна и не может быть оценена на основе одних и тех же универсальных критериев. А вот вопрос этих самых критериев – и есть главным предметом арт-идеолога.
В истории коллекционирования искусства был период 1910-1920 гг., когда начался настоящий бум собирательства. Цены на живопись великих мастеров вскочили до небес. С рынка исчезли сначала полотна мастеров Ренессанса, затем – барокко, рококо и маньеризма. Далее пришла очередь классицизма и реализма. Здесь и настало время арт-идеологов, которые должны были ответить на вопрос: а что дальше? Кого «назначить» следующими великими и заставить публику их покупать? Естественно, таковыми стали импрессионисты. Но арт-идеологи смотрели дальше, понимая, что импрессионистов слишком мало, и готовили себе плацдарм в виде «нового» авангардного искусства с его многочисленными «деноминациями», стилистической разноголосицей и свободой художественного языка, избавленного от некогда незыблемого требования фигуративности…
Думаю, проницательный читатель сам сможет развить этот дискурс вплоть до наших дней. Скажу лишь одно: сейчас работаю над тем, кто станет в ближайшие пару лет законодателем культурных мод…
Во-вторых, данный род занятий (вряд ли можно назвать это профессией) предполагает абсолютное владение герменевтическими принципами. Арт-идеолог должен безупречно разбираться в других видах искусства и уметь выработать единую типологию для всех разнообразнейших явлений культуры. Здесь мне помогают филологическое и музыкальное образования плюс разнообразие и определенная поверхностность культурных интересов.
В-третьих, арт-идеолог обязан быть первоклассным психологом. Манипулятором, если хотите. В меру циничным, но не беспринципным. Ведь приходят же люди на консультацию к психологу или психотерапевту. И кто-то должен разрешить их проблему: в данном случае, рассказать им о том, что есть «истинное искусство», а что нет. Подобная готовность у коллекционеров и широкой публики есть. Нужно только суметь использовать эту огромную энергию в мирных целях. Ведь, по сути, кто покупает искусство? Люди, у которых все есть. И даже больше. Но человеческая натура такова, что всегда хочется еще чего-то: то ли конституции, то ли севрюжины с хреном, говоря словами классика. Это «хотение» может стать причиной серьезной фрустрации. Если «доктор» вовремя не расскажет, что к чему.
В-четвертых, арт-идеолог должен быть философом и иметь представление о том, по каким принципам устроен мир и какова природа человеческого восприятия. Культурные моды, изменения стилистики и языка в искусстве по большей части зависят от изменений в мировоззренческом дискурсе. Философ видит едва зарождающееся новое в еще вполне живых структурах старого и с упреждением начинает конструировать новую парадигму.
Предвижу закономерный вопрос: так что же, все это – лишь симулякр? Ответить не него непросто. Если мы рассмотрим это понятие в его первозданном платоновском смысле, то все, что нас окружает, включая и нас самих, является «подделкой», «отражением» более глубоких метафизических сущностей. Да, арт-идеолог работает с вторичным материалом разного порядка, а его оружие – феноменологический метод. В идеале он становится единственной точкой соотнесения и универсальным критерием истины.
Арт-идеолог и арт-дилер – это разные виды деятельности, что, впрочем, не исключает их совмещения. Равно, как и совмещения статуса великого художника с данным занятием. Как это было, например, в случае Сальвадора Дали, создавшего собственными руками сюрреалистический тренд в искусстве, или Шенберга, изобретшего додекафоническую систему.
И последнее. Арт-идеолог обязан пожертвовать многим для того, чтобы сохранить свое искусство в его первозданном целомудрии и неприкосновенности. И прежде всего – успехом, известностью и материальным благополучием. Чтобы правильно выбрать лошадь в многочисленном табуне, нужно все-таки быть монахом…
Всего комментариев 2
Комментарии
-
Запись от Магнолия размещена 25.08.2012 в 16:49
Обновил(-а) Магнолия 26.08.2012 в 00:43 -
Арт-идеолог, Вы поняли все абсолютно верно.
Тема "Образы алфавита" - это пегая кобыла. Эта тема-сказание о сути природных принципов будет побуждать философствующих художников к созданию шедевров о континуально-дискретном устройстве Мiроздания.
Уже известный сюрреализм - это предтече. Первая яркая звезда - шедевр "Счастливый даритель" Рене Магритта.
На обновляющемся рынке искусства очень скоро будут востребованы произведения, выражающие свойства развития (современные образы природных принципов).
С Вашего согласия надо бы перенести суть статьи и этот комментарий в тему "Образы алфавита".
С уважением, не взирая на недавние неприятности, Магнолия Дмитриева.Запись от Магнолия размещена 26.08.2012 в 00:35