Винтажные и старинные предметы интерьера..
История фирмы Фаберже
Карл Фаберже родился 18(30) мая 1846 г. в Санкт-Петербурге. Его отец, Густав Фаберже, по происхождению из рода гугенотов, был скромным ювелиром, имевшим свое дело с 1841 г. В 1860 г. четырнадцатилетний Карл Фаберже вместе с родителями переезжает в Дрезден. Оттуда отец посылает его в путешествие по Европе, он останавливается на более длительное время во Франкфурте-на-Майне, во Флоренции и в Париже. Вернувшись в Петербург в 1866 г., Фаберже - теперь уже полноправный мастер - работает вместе с Хискиасом Пендином, Августом Хольмстремом и Вильгельмом Раймером. Все они прежде работали у его отца. В 1868 г. к фирме присоединяется финский ювелир Эрик Колин, а в 1872 г. Карл Фаберже становится хозяином мастерской своего отца. Колин - его первый главный мастер.
Читать дальше...
Работы Фаберже в период между 1866 и 1885 гг. - для нас нечто вроде белого пятна. Франц Бирбаум (знаменитый ювелир дома) так описывает раннюю продукцию фирмы: “неуклюжие золотые браслеты, модные в то время, броши и медальоны с цепочками и застежками... они украшались камнями и эмалью... их образцы до сих пор можно увидеть на старых рисунках фирмы.”
Эти описания близки известной нам продукции Густава Фаберже. Недавно найденный альбом с набросками эскизов ювелирных изделий последних трех десятилетий XIX века позволяет частично заполнить прежние пробелы. Судя по этим эскизам, Фаберже предстает тесно связанным с основным направлением современного искусства Франции. Эскизы его дизайнов цветочных букетов, украшенных алмазами, а иногда - и эмалью, вьющихся веточек плюща - все это напоминает работы известных французских ювелиров: братьев Массе, И. Кулона, О. Массена и др. Пышные на лентах броши-подвески с бриллиантами, перевязанные лентами ожерелья и браслеты - все это выполнено белой гуашью на черной бумаге, и ничто здесь не позволяет увидеть гений Фаберже. Временами проскальзывает некая легкость, однако, она еще прочно укоренена в общепринятой европейской традиции - плетеные браслеты с бриллиантами и рубинами, шатлены в стиле Людовика XV и ожерелья с подвесками. Некоторые более смелые эскизы подписаны Агафоном, братом Карла Фаберже: главным образом это тиары с бриллиантами и изумрудами и ряд довольно вычурных ожерелий. “Любимыми мотивами были веточки с цветами, колоски пшеницы, и искусно завязанные ленты... Это был лучший период работы с бриллиантами. Работы этого периода характеризуются богатым дизайном, видимом даже на расстоянии. В моде были крупные диадемы, небольшие журавлиные и плюмажные ожерелья в форме воротников, нагрудные украшения для корсажа, пряжки и широкие ленты.”
Практически, ничего из этого, традиционного, периода Фаберже не дошло до нашего времени. Учетные книги Кабинета Его Императорского Величества свидетельствуют о соперничестве Фаберже за императорские заказы с другими более известными ювелирами, такими как Юлиус Бути, Эдуард Болин, Фридрих Кехли и Леопольд Цефтинген. Поначалу, его доля в заказах Двора была незначительной, но с годами она росла, Фаберже все чаще упоминался в учетных книгах Двора. Ему удалось быстро завоевать расположение высших придворных чинов, оказывая бесплатные услуги по оценке, ремонту и реставрации ювелирных изделий в Эрмитаже. Свободный доступ к экспонатам позволил внимательно изучить технические приемы старых ювелиров, стилистические особенности изделий, выполненных в разные эпохи.
В числе самых ранних документально зафиксированных работ братьев Фаберже и Эрика Колина были сделанные ими в 1885 г. копии “керченского золота” - предметов из роскошного клада золотых украшений IV века, найденного при раскопках в районе Керчи. “Выполнение этой работы потребовало не только особой тщательностью и высокой точности воспроизведения, но и возвращения к давно забытым методам и приемам работы. Братья Фаберже блестяще справились со всеми трудностями и получили в результате заказ на целую серию копий керченских древностей.”
Дизайн изделий Фаберже в период работы Колина незначительно отличается от того, что делалось в 70-е годы в других европейских центрах ювелирного искусства. Его приверженность антикварским вкусам ощутима в редких дошедших до нас вещах этого периода, включающих золотые кубки и предметы в стиле Возрождения.
Период Агафона Фаберже (1882-1895)
В 1882 г. 20-летний Агафон Фаберже присоединился к своему брату Карлу в Санкт-Петербурге и проработал с ним более десяти лет. Этому десятилетию суждено было стать богатым и самым творческим периодом фирмы. Качество вещей, сделанных в эти годы, осталось непревзойденным. Принято считать, что взаимодействие братьев - Карла, с его приверженностью классическому стилю, и более живого и творчески энергичного Агафона, - усиленное приходом в фирму ее второго главного мастера, блестящего Михаила Перхина, работавшего с 1885 по 1903 гг., способствовало обособлению около 1885 г. искусства Фаберже как самобытного стиля в прикладном искусстве и ювелирном деле. Именно в это десятилетние впервые возникает большинство “тем и сюжетов” Фаберже: создаваемое для царской семьи и императорского двора пасхальные яйца, фигурки животных, цветы, objets de virtu - “полезные предметы” - и другие поделки из самоцветов или драгоценных металлов. Бирбаум в своих мемуарах пишет, что с именно с Агафоном Фаберже в фирме начались перемены: “...по характеру более живой и впечатлительный, он искал и находил вдохновение повсюду в античности, в искусстве Востока, которое тогда еще не было изучено, или в природе. Сохранившиеся его рисунки - свидетельство постоянного и непрекращающегося поиска. Нередко можно встретить до десятка разработок одной темы.”
Оба брата Фаберже много путешествовали. Карл получал знания о западных стилях из первоисточника в Дрездене, Франкфурте, Флоренции и Париже. Но именно дома и тот, и другой могли найти богатейший из существующих источников и вдохновения - Эрмитаж. “Эрмитаж с его галереей драгоценностей стали школой для ювелиров Фаберже. После керченской коллекции они изучали все представленные там эпохи, и особенно век Елизаветы и Екатерины II. Многие из ювелирных и золотых произведений были скопированы с большой точностью, и затем были исполнены новые композиции, пользуясь этими образцами как руководством. Лучшим доказательством совершенства, достигнутого в этих работах, служат неоднократные предложения некоторых заграничных антикваров исполнить ряд работ, но без наложения пробирных клейм и имени Фаберже. Разумеется, предложения эти были отвергнуты. Композиции хранили стиль прошлых веков, но прилагались они к современным предметам... Изделия XVIII века в коллекциях Эрмитажа побудили применять сквозящую эмаль на гравированном или гильошинированном золоте и серебре.”
К 90-м годам Фаберже обошел своих конкурентов по “крупным вещам” и серебру. Болин сохранял лидерство по ювелирным изделиям (лишь в Москве его оборот в 1896 г. составил 500 тыс. рублей). Тем не менее, именно ожерелье из жемчуга и бриллиантов Фаберже ценой 166 500 рублей было выбрано в 1894 году цесаревичем Николаем как обручальный подарок его будущей жене, принцессе Алике Гессен-Дармштадтской. В свою очередь, коронованные родители Николая заплатили Фаберже самую высокую цену, которую ему когда-либо удавалось получить, 250 тыс. рублей - за другое колье, предназначенное в подарок их будущей невестке. В 1896 г. оборот Московского отделения Фаберже, основанного в 1887 г. для того, чтобы справляться со всевозрастающим спросом, достиг 400 тыс. рублей. Основу деятельности фирмы здесь составляли крупные дорогие серебряные сервизы и настольные украшения ценой по 50 тыс. рублей. Эскизы сервиза в стиле Людовика XVI, заказанного в 1894 г. Александром III для цесаревича, и монументальный сервиз в стиле ампир с лебедями и сфинксами, сделанный для свадьбы великой княжны Ольги Александровны в 1908 г., сохранились в Эрмитаже и хорошо документированы.
Важные заказы были сделаны для празднования коронации Николая II в 1896 г. Путешествия императорской семьи в Данию и в Лондон были для Фаберже прекрасным источником заказов, так как многие из приготовлявшихся для этих поездок подарков делались в его мастерских. Заметные успехи фирмы связаны и с наградами на Всероссийской выставке в Нижнем Новгороде и на Северной выставке в Стокгольме. Кульминацией этого периода было строительство нового дома фирмы на Большой Морской улице, д. 24, и участие Фаберже во Всемирной выставке в Париже.
Эпоха Франсуа Бирбаума (1895-1917)
Швейцарский ювелир Франц Петрович Бирбаум поступил к Фаберже в 1893 году, и после смерти Агафона Фаберже в 1895 г. он становится главным дизайнером фирмы. Он был выдающимся гранильщиком, специалистом по эмалевой технике и замечательно чертил. Его приход совпал с переориентацией Фаберже на стиль Art Nouveau, или модерн, и постепенное вытеснение из работ фирмы стиля Людовика XV, или, как его еще называли, “петушиного стиля,” который должен был уступить место стилям более классическим - стилю Людовика XVI и ампиру. Роль Ф. Бирбаума должна была быть весьма велика: по его утверждению, он создавал дизайны большинства пасхальных яиц, делавшихся по заказу царского двора после 1900 г: “Таких яиц было исполнено 50-60 штук, из которых мне пришлось компоновать не менее доброй половины. Работа эта была не из легких, если принять во внимание, что сюжеты не должны были повторяться, а яйцеобразная форма обязательна.”
К началу века дело Фаберже стало самым значительным в своей отрасли в России. Приходилось открывать новые автономные мастерские, которые работали по рисункам и моделям фирмы. После успеха на Парижской выставке 1900 г. Фаберже приобрел широкую международную известность, для него были открыты все двери. Его магазин в Лондоне стал местом встреч для высшего английского общества времен Эдуарда VII. Его магазины и выставочные залы привлекали десятки и сотни российских аристократов.
В 1900 годы Фаберже уже просто завален заказами. За десять лет между 1907 и 1917 гг. у него лишь в Лондоне было продано свыше 10 тыс. вещей. Клиенты из Америки пришвартовывают свои яхты у берегов Невы. Трое сыновей Фаберже - Евгений, Агафон и Александр - работают в качестве художников бок о бок с Бирбаумом. Триста мастеров работают в Санкт-Петербурге и двести - в Москве. Заказов так много, что некоторые из них даже передаются мастерам, не-посредственно не работающим в фирме. По всему миру фирмой продано более двухсот тысяч изделий.
Периоду Генрика Вигстрема, последнего старшего мастера Фаберже (1903-1917 гг.), недостает яркости и изобретательности его предшественника. Исчезает буйство линий и красок стиля модерн, дизайн Фаберже становятся суше и классичнее. И, хотя качество остается великолепным, уже само использование в нынешних работах Фаберже заранее заготовленных деталей накладывает на них отпечаток промышленной эры. Новинки - это характерно для фирмы - регулярно появляются каждый год. Некоторые изделия Фаберже получают ярко выраженный геометрический дизайн и как бы возвещают приближение нового нарождающегося стиля Art Deco.
Пышные празднества в ознаменование 300-летия Дома Романовых, вылившиеся в апофеоз правления династии, для Фаберже означали последний бурный всплеск в количестве заказов. Он проектирует и изготовляет множество предметов и ювелирных изделий с эмблемой Дома Романовых и с датами 1613-1913 гг., включая хранящееся сейчас в Кремле пасхальное яйцо “300-летие Дома Романовых.” В документах Кабинета Е. И. В. содержатся сведения о мелких украшениях: значках, булавках, брошках.
С объявлением войны в 1914 году эра Фаберже, проходившая для него под знаком императорской щедрости и покровительства, должна была завершиться. После эйфории первых побед пришли крупные поражения и потери, для всех наступили трудные времена. Для этих лет Фаберже характерны два пасхальных яйца (1915 г.), их дизайн признан отобразить деятельность императрицы и ее дочерей в Красном кресте.
Фаберже создает ряд портсигаров, стаканов, кубков, кружек, братин, значков для награждения солдат, участвовавших в сражениях. Начиная с сентября 1915 г., мастерские Фаберже начали в связи с мобилизацией ощущать недостаток квалифицированных мастеров. Он пишет несколько писем в Канцелярию Министерства Императорского Двора с просьбой освободить от призыва 23 его сотрудников, включая Кремлева и Петухова - двух наиболее квалифицированных мастеров.
Росло число незавершенных заказов. Московское отделение фирмы, занимавшееся работами по серебру, перешло на производство ручных гранат и гильз для артиллерийских снарядов. В Одессе из 35 мастеров в отделении фирмы остались лишь специалисты.
6 ноября 1916 г. Фаберже - в качестве меры предосторожности в трудные времена - организовал акционерное общество совместно с Аверкиевым, Бауэром, Бызовым и Маркетти. Этим лицам теперь принадлежала 21 акция общей стоимостью 90 тыс. рублей; 548 акций Фаберже оставил за собой, выделив по 40 акций каждому из своих сыновей, кроме Агафона, и по одной - главным мастерам: Антони, Бирбауму, Майеру и Жюве, что соответствовало вложенным им активам в 700 тыс. рублей.
1917 год принес крушение старого мира: последовали Февральская революция, отречение царя 15 марта, арест царской семьи и, наконец, Октябрьская революция. Фирма попала в руки так называемого “Комитета работников товарищества и компании Фаберже” и продолжала действовать в этом качестве до ноября 1918 г. В конце 1917 г. Карл Фаберже закрыл свой дом на Большой Морской улице, вверив его содержимое директору Эрмитажа. Он перебрался в Ригу, откуда в Берлин, дальше в Гомбург на Таннасе, потом в Висбаден, где заболел. В июне 1920 г. его жена Августа Богдановна Якобс (дочь придворного столярного мастера) и старший сын Евгений перевезли его в Лозанну. Здесь он скончался 24 сентября 1920 г. и по его желанию был сожжен.
Дизайн и стиль
Первоначально творческое лицо фирмы определял глубоко укорененный историзм. Карлу и Агафону потребовалось десять лет, чтобы освободить фирму от оков прямого подражательства и обрести собственный стиль. При Эрике Колине “Фаберже” полностью поглощен старыми - “антикварными” - стилями. При Агафоне и Михаиле Перхине фирма отдает предпочтение стилю Людовика XV. Но пытливый ум членов семьи и мастеров Фаберже искал и находил иные источ-ники вдохновения, включая стиль Людовика XVI, ампир, готику, Возрождения, арабский Восток, персидское, индийское, китайское и японское искусство. Стиль Дома Фаберже основывался на продуманном сочетании ранних “исторических” стилей, обогащенных русским чувством, легкостью, элегантностью и уникальной виртуозностью исполнения. Таков был “стиль Фаберже”, чрезвычайно популярный, ставший предметом восхищения и рабского подражания, но так никем и непревзойденный. В нем заключена причина успеха Фаберже.
Ниша, во вкусах и запросах публики, открытая гением Фаберже, теперь заполнялась с его помощью - это был нескончаемый поток полезных вещей - портсигаров, ламп, звонков, часов, - превосходивших друг друга своей изобретательностью. Каждая из них обладала изысканной формой и совершенством. Мгновенно узнаваемые, они были превосходным символом статуса их владельца. Приобретая эти дорогие игрушки и безделушки, вы попадали в круг “избранных.” Фаберже располагал группой уникально одаренных дизайнеров и высочайшей квалификацией своих избранных мастеров. Благодаря постоянному новаторству он легко опережал своих конкурентов. Именно это стремление к новизне позволяло ему утверждать, что в конце каждого года он отправлял в переплавку все вещи, которые оставались непроданными. Фаберже мог с гордостью сказать о себе в интервью журналисту: “...если сравнить с моим делом такие фирмы, как Тиффани, Бушеран, Картье, то у них, вероятно, найдется драгоценностей больше, чем у меня. У них можно найти готовое колье в 1.500.000 рублей. Но ведь это торговцы, а не ювелиры-художники. Меня мало интересует дорогая вещь, если ее цена только в том, что насажено много бриллиантов или жемчуга.” Это кредо отличало Фабер-же от его конкурентов. Он также заявлял, что любая вещь, не соответствующая его жестким стандартам совершенства, уничтожалась.
Эмали
Самыми популярными предметами “от Фаберже” всегда были изделия из золота и серебра, покрытые окрашенной в нежные тона эмалью, искусно положенной на механически обработанную основу. В отличие от конкурентов, которые предпочитали работать с надежными и безопасными тонами - белым, бледно-голубым или розовым, - Фаберже смело брался за создание эмали неподражаемых и рискованных тонов - тона желтых примул, за лилово-сливовый, розово-семужный, лилово-зеленый или голубой прусский тона. Выбирать он мог из более чем из стони цветов и оттенков. Самым изысканным, вне всякого сомнения, был его неподражаемый “устричный” - мерцающий теплый белый тон, отражающий переливающиеся оттенки внутренней поверхности морской раковины.
Эмалью также покрывалась и поверхность изделий, предварительно обработанная в технике “гильоше” - имевшей различные вариации - еще одна технология в ювелирном деле, которую Фаберже впервые применил в России для предметов искусства. “Солнечные лучи”, “волны” или муаровый узор, выгравированные на покрывавшейся эмалью металлической основе, придавали жизнь плоским поверхностям. Эти эффекты дополнялись “мотивами” цветочных лепестков, пейзажей или имитацией вкраплений агата, которые писались кистью перед наложением предпоследнего слоя эмалевого пигмента. Последний, верхний слой эмали - “fondant,” или его блестящее покрытие - тщательно и бережно, многими часами полировался на деревянном колесе и шлифовался для придания предмету его уникального сияния.
Фигурки животных
Доказан и не подлежит никакому сомнению тот факт, что многие из фигурок животных, созданных фирмой Фаберже, были вдохновлены японскими нэцке, большой коллекцией которых владел сам Карл Фаберже. Его очевидно привлекали компактные формы и естественная легкость исполнения этих фигурок из дерева и слоновой кости. Эти черты совершенно не теряют своего очарования и в каменных интерпретациях Фаберже. Его “животные” живы, зачастую юмористичный, а иногда - даже карикатурны. В любом случае, они никогда не статичны и не скучны. Стиль и качество работы варьируются в зависимости от замысла и материала. Самое известное собрание такого рода вещей - коллекция английской королевы Александры, впоследствии расширенная и дополненная королевой Мэри и находящаяся сегодня в собственности королевской семьи Великобритании.
Фаберже использовал разнообразные камни для создания своих животных. Некоторые модели выполнялись в цвете “реалистически”: тюлень из блестящего обсидиана сидит на льдине из горного хрусталя; для поросят использовался розовый кварц авантюрин; для носорога - серая калканская яшма и т. п. Фаберже также использовал естественные прожилки в камнях, чаще всего агата и яшмы, насколько это было возможно, для имитации меха животных. В более редких случаях Фаберже выбирал для своих животных “неестественные” для них цвета, таким образом, придавая им забавный вид: зеленый петух, розовый кролик, синий слон.
Цветы
Представляющие собой редкость изысканные композиции из цветов работы Фаберже также ведут свое происхождение от восточных оригиналов; в своих записках Ф. Бирбаум вспоминает: “Впервые мы обратили внимание на эту отрасль китайского искусства, когда нам принесли в починку букет хризантем... Благодаря искусному подбору тонов и прозрачности некоторых камней, работа эта производила прекрасное впечатление.”
В большинстве случаев цветочные композиции Фаберже помещены в вазы из горного хрусталя, безукоризненно вырезанные так, чтобы создавалось впечатление, будто они наполнены водой. Золотые стебельки цветов тщательнейшим образом отгравированы. У них тонко вырезанные нефритовые листья и эмалевые, с бриллиантами, лепестки цветочного венчика или почки. Некоторые из них, выдержанные в японском стиле, поставлены в бовенитовые горшки. Очень немногие повторяются - среди них можно назвать ландыши, любимые цветы Александры Федоровны, веточки рябины, малины и одуванчики.
Дизайнеры Фаберже в качестве модели для своих работ часто брали живые цветы. В альбоме фотографий из мастерских Фаберже есть кадры с живыми цветами, в том числе и с корзиной ландышей, почти точно такой же, как и знаменитая корзина ландышей, выполненная Фаберже в 1896 г.
Objets de virtu - полезные предметы
Воплощая идею Карла и Агафона Фаберже, которые мечтали ввести в повседневный обиход изделия ювелиров и золотых дел мастеров, самые крупные мастерские Фаберже начали производство большого количества разнообразнейших бытовых изделий: рамок для фотографий, колокольчиков, ручек для тростей и зонтов, часов, письменных приборов, портсигаров. И это еще далеко не весь перечень декоративных и вполне функциональных предметов. Сделанные из золота и серебра, а иногда даже из дерева или поделочного камня, добываемого в России, эти предметы были украшены скромно, но с той элегантностью стиля, которая всегда ассоциировалась с изделиями Фаберже.
Портсигары
Из всех “полезных предметов” несомненно самыми популярными были портсигары. В то время курение было очень распространено среди всех слоев населения, начиная с императора. Николай II был заядлым курильщиком, и, как только ему исполнилось двадцать лет, он начал получать портсигары Фаберже в подарок на рождество и день рождения от отца, матери, а, позднее, и от жены.
Николай II сам подарил сотни портсигаров, украшенных императорским орлом или его монограммой, своим дядям - великим князьям, кузенам, родственникам за границей, дипломатам, русским чиновникам и различным людям, которые оказали услуги лично ему или послужили стране. Белый эмалевый портсигар с золотой монограммой, подаренный великому князю Николаю Николаевичу, кузену императора и командующему армией в 1914-1915 годах, является характерным образцом таких подарков и примером “простой” изысканности стиля Фаберже. Другим примером удивительной утонченной элегантности изделий Фаберже служит золотой полированный портсигар, украшенный монограммой великого князя Николая Николаевича под короной.
Большинство портсигаров украшены цветными прозрачными эмалями. Глубина сияния цвета на гильошированной поверхности металла доставляет особое чувственное удовольствие как курильщикам, так и некурящим.
Два серебряных портсигара в стиле модерн, украшенные русскими мотивами, представляют особый интерес. На обоих изображена сцена из русской жизни, написанная матовой эмалью в технике, изобретенной Федором Рюкертом около 1908 года. Один из них - редкий пример работы независимого московского мастера Ф. Рюкерта, чьи вещи из эмали в неорусском стиле часто продавались фирмой Фаберже. Прорезная композиция, изображающая нападение медведя на боярина в лесу, выполненная чеканкой в стиле “самородка”, позволяет видеть фон с русским зимним пейзажем, написанный эмалью. Другой портсигар является редким примером изделия в неорусском стиле. Он выполнен в Санкт-Петербурге мастером В. Реймером и украшен рельефом на русские мотивы и эмалевой миниатюрой, иллюстрирующей сказку “Сестрица Аленушка и братец Иванушка”.
Портсигары, выполненные фирмой Фаберже, представляют большой диапазон стилей от неоклассического и рококо до стиля модерн. Интересно также разнообразие используемых материалов, от золота и серебра с эмалью до дерева и меди. С технической точки зрения портсигары выполнены превосходно - с бесшумными невидимыми пружинами и легко открывающимися замками. Благодаря разнообразным декоративным и техническим приемам, таким как использование цветного золота, богатой колористической гаммы прозрачных эмалей, драгоценных камней и декора эти портсигары являются примером великолепного мастерства ювелиров дома Фаберже.
Статуэтки
До наших дней дошло примерно 70 каменных статуэток из мастерских Фаберже. Их техника восходит к флорентийским commessi XVII века. Они составлены из цветных полудрагоценных камней, самоцветам из Сибири, с Урала и Алтая.
Статуэтки делятся на четыре категории. Небольшое число их, вероятно, самые ранние, являются портретными изображениями подлинно существовавших людей - таких, как дворник самого Фаберже, певица Варя Панина, или камер-казак вдовствующей императрицы. Самая большая их часть имела в качестве своих прототипов так называемые “фигурки для привратницкой,” популярные в прежние времена статуэтки из бисквитного фарфора, которые часто можно было увидеть в домах простых горожан. Таковы фигурки, изображающие националь-ные типы, из серии, принадлежащей сэру Уильяму Сиду. Среди них несколько му-зыкантов, полицейский, солдат, два крестьянина и казак. Небольшая группа ста-туэток представляет собой специальные заказы, такие как Джон Булль, Дядя Сэм, Челсийский пенсионер-ветеран, королева Виктория или Тяни-и-Толкая. И, наконец, позднейшая серия реалистичных карикатур на уличных разносчиков и торговцев, сделанная для Эммануэля Нобеля, который, как говорили, заказал Фаберже более 30 таких фигурок. С небольшими исключениями, все оригинальные статуэтки уникальны; повторения, если они бывали, вырезались из камней иного цвета.
Пасхальные яйца
Первое пасхальное яйцо было заказано Фаберже царем Александром III в 1885 г. Благодаря его мгновенному успеху, Фаберже получил постоянный заказ императорского двора и стал выполнять пасхальные яйца одно за другим, десять - для царя Александра III, которые тот каждый год, вплоть, до смерти в 1894 г., дарил своей жене Марии Федоровне; и еще 44 - в период между 1895 и 1916 гг. - для царя Николая II в качестве подарков для его матери, тогда уже вдовствующей императрицы, и для жены, Александры Федоровне. В общей сложности, по императорскому заказу им было создано 54 пасхальных яйца. Можно также предположить, что несколько яиц были подарены в свое время и другим членам императорской семьи. Сегодня с достоверностью известно, что до нашего времени сохранились 45 пасхальных яиц, сделанных по царскому заказу; сохранилась фотография еще одного; еще 5 известны по описаниям. Сохранилось также одно из двух незавершенных пасхальных яиц, работы над которыми велись в 1917 году.
Серия пасхальных яиц Фаберже, выполнявшаяся для двух российских императоров - самый грандиозный проект, который когда-либо доставался на долю кому-нибудь из ювелиров. Условий было всего три: яйцеобразная форма, “сюрприз” и отсутствие повторений. “Сюрприз” чаще всего был связан с тем или иным событием в жизни царской семьи - рождением, годовщиной, совершеннолетием, коронацией. Некоторые из этих пасхальных подарков украшены царскими монограммами и (или) датами, на многих имеются миниатюрные портреты детей императора или изображения царских резиденций, два содержат модели кораблей, на которых плавал последний русский император. Фаберже отнесся к этому проекту с максимальной серьезностью, часто планируя работу на годы вперед. И, в самом деле, некоторые из этих пасхальных яиц требовали более года работы. “Сюрприз, скрытый в подарке царя, сохранялся в большом секрете, даже от самого императора”, - пишет Ф. Бирбаум. Яйцо торжественно преподносилось царю либо самим Карлом Густавовичем, либо Евгением Карловичем и неизменно встречалось с восторгом.
Изделия, скрепленные застежками и петлями, при необходимости, можно разобрать для ухода за ними или ремонта. Независимо от того, была ли разборка предусмотрена изначально или нет, эта особенность позволяла содержать все его механические компоненты в исправности. Это, в свою очередь, снимало многие ограничения в выборе материалов. Фаберже нравились сочетания драгоценных материалов с теми, что имеют малую стоимость в денежном выражении.
Чаще всего “скорлупа” яйца эмалировалась в известной технике Фаберже. Если яйцо состояло из двух раскрывающихся половинок, дизайн разрабатывался так, чтобы декор тщательно маскировал сомкнутые края обеих половинок.
Декоративные накладки, крепящиеся к поверхности пасхальных яиц, не только определяли особенности художественного стиля, но и способствовали созданию сюжетов, которые предвосхищали или подчеркивали значение находящихся внутри сюрпризов. Некоторые важные декоративные детали служили еще и в качестве оснований, цоколей и опорных стоек. выбор материала для изготовления декоративных отделок зависел от их предназначения.
При изготовлении пасхальных яиц как заменитель золота, обладающий и красотой, и прочностью, использовались золоченая бронза (ormolu). Также использовалось позолоченное серебро (vermeil), имеющее еще более блестящую по-верхность по сравнению с бронзой. Серебро применялось также для изготовления рамок миниатюрных портретов-сюрпризов. Для чисто декоративных целей Фаберже часто использовал цветное золото. Правильно подбирая соотношение чистого золота и других чистых металлов, он получал набор оттенков различной насыщенности.
Немало пасхальных яиц украшает сплошная декоративная отделка, обычно называемая cagework (сетка, решетка, каркас). Сами по себе или в сочетании с другими деталями декора, “сетки” изготовлялись из весьма разнообразных материалов.
Большая часть деталей внешней отделки, начиная с каркасов и фестонов из золота разных оттенков и кончая листьями и стеблями цветов на пасхальном яйце “Ландыши”, крепится к его оболочке при помощи миниатюрных застежек. Застежки, припаянные к обратной стороне крепящихся деталей, вставлялись в отверстия в оболочках. Затем они сгибались вдоль внутренней поверхности оболочки, чтобы прочно закрепить украшения. Во время сверления отверстий в эмалированной оболочке яйцо погружали в воду, чтобы сверло не перегрелось и не повредило эмалевой покрытие.
В числе “сюрпризов,” спрятанных во многих пасхальных яйцах Фаберже - миниатюрные модели, сделанные из драгоценных материалов, ювелирные изделия, а также изображения людей, событий и мест, имевших значение для императорской семьи. Некоторые сюрпризы - по сути, отдельные произведения искусства, которые можно увидеть или, как в ряде случаев, привести в движение, только при извлечении из яйца. Другие секреты можно наблюдать сквозь про-зрачную оболочку яйца. Открывающиеся части яйца крепятся на шарнирах. Верх-няя часть может выполнять роль крышки. Боковые части могут быть створками, открывающимися вверх или вниз в зависимости от расположения шарниров.Деталь внешнего корпуса яйца, скрывающая сюрприз, обычно крепится на пружинных шарнирах, которые сконструированы таким образом, что при нажатии кнопки или собачки она плавно открывается.
Не было предмета, который испугал бы мастеров Фаберже своими размерами и показался бы невозможным для миниатюрного воспроизведения в качестве сюрприза для пасхального яйца. МАКЕТ ГАТЧИНСКОГО ДВОРЦА и прилегающих территорий, с деревьями, фонарными столбами, был изготовлен из гравированного и текстурированного золота четырех цветов. Макет памятника Петру Первому, выполненного Фальконе по заказу Екатерины Великой, также нашел воплощение в “сюрпризе”.
Простые механизмы, примененные в некоторых пасхальных яйцах, очевидно, были сконструированы специально для каждого случая. Простой передаточный механизм поднимает и опускает три миниатюрных портрета царя Николая II и его старших дочерей, Ольги и Татьяны в пасхальном яйце “Ландыши”. При полной работе механизма рамки миниатюр раскладываются в форме веера, так что виден каждый портрет. Императорская корона, венчающая портрет царя, при опускании портретов превращается во флерон над закрытым яйцом.
В некоторые яйца встроены часы. Часовые механизмы заводятся ключами, которые обычно вставляются в отверстие в задней части корпуса, но есть и механизмы, заводящиеся с помощью ручки. На некоторых пасхальных яйцах часы имеют горизонтальную ленту с цифрами, вращающуюся напротив неподвижной отметки. Внутри особых яиц спрятаны фигурки птиц, появляющихся каждый час из верхней части яйца.
Пожалуй, самым знаменитым “сюрпризом” является коронационная карета из пасхального яйца “Коронационное” - миниатюрный макет длиной 3 и 1/6 дюйма, сделанный из золота и эмали - точная копия кареты, использовавшейся при коронации Николая II и его жены 1896 г. “Занавески” выгравированы прямо на оконцах из горного хрусталя. Декорированные дверные ручки, размером меньше, чем рисовое зерно, поворачиваются, открывая и закрывая дверцы на защелку. Корпус кареты покоится на ремешках, которые амортизируют, как настоящие кожаные, таким образом, покачивается и корпус на шасси при движении экипажа.
Самые хитроумные секреты приводятся в движение заводными механизмами. Основой для создания этих механизма послужили швейцарские автоматы XVIII века; однако макет поезда в пасхальном яйце “Великий Сибирский путь” является точной копией настоящего локомотива и вагонов транссибирского экспресса. Действующая модель поезда складывается секция за секцией в обитый бархатом футляр внутри яйца. Карта железнодорожного маршрута и венчающий всю композицию геральдический орел служат также и намеком на сюрприз, скрытый внутри яйца. Выполненное в лучших традициях Фаберже пасхальное яйцо “Великий Сибирский путь” и его “сюрприз” входят в число тех произведений искусства, что радуют глаз, пленяют воображение и греют душу.
«Фальшберже»
Все вещи, продававшиеся фирмой, носили ее клеймо, за исключением тех случаев, когда изделие было настолько мало, что для клейма просто не было места, или же оно было настолько хрупким, что “клеймение” могло повредить саму вещь. Все подделки, однако, все фальшивые “Фаберже” снабжены клеймами. И если до 70-х годов поддельщики довольно часто ошибались при нанесении клейм, то последняя волна подделок достигла, в этом отношении почти полного совершенства.
И в то же время мы сталкиваемся здесь со своеобразной проблемой - проблемой вещей, которые созданы действительно фирмой мастера и которые даже во времена Фаберже продавались без клейм. В их число входят фигурки животных, цветочные композиции, некоторые фигурки из камня и драгоценности. Скульптурные изображения животных, созданные Фаберже, клеймились очень редко и исключительно на металлических деталях, и были слишком малы для гравировки. Без клейма и оригинального футляра они представляют собой проблему для атрибутики - определения авторства и подлинности самой вещи. Стебельки цветов были также слишком хрупки для гравировки, и лишь небольшая часть цветочных композиций Фаберже помечена клеймами. Клеймение же ювелирных изде-лий из платины тогда по закону было необязательным, а так как большинство ювелирных изделий Фаберже сделаны именно из этого металла, то, если оригинальный футляр утерян, доказательств авторства и подлинности вещи не остается. Эта категория изделий и оказалась идеальным полем деятельности для изготовителей подделок.
Эти проблемы стали возникать еще при жизни Фаберже. С ростом его международной славы после Парижской Всемирной выставки иностранные конкуренты стали перенимать стиль Фаберже. Подражая ему, известные ювелиры Лондона, Вены, Берлина боролись с Фаберже за его богатую русскую и английскую клиентуру. Книги учета Картье (Париж) содержат немало тех же имен, что фигурируют в книгах Фаберже. В книгах Картье упоминаются 169 цветочных композиций, одна из которых была приобретена у Фаберже. Здесь также перечислены 200 фигурок животных из самоцветов, многие из которых приобретены у тех же поставщиков поделочного камня, что снабжали и самого Фаберже: Овчинников, К. Вефель, Денисов-Уральский.
Несколько рисунков на полях и некоторые описания животных у Картье очень напоминают работы Фаберже. Их загадочное исчезновение из поля зрения коллекционеров и специалистов не оставляет сомнения в том, что ранние скульптурные изображения животных работы Картье теперь безвозвратно перепутаны с работами Фаберже, и именно в этом, очевидно, одна из причин установленных искусствоведами стилистических аномалий его “животного мира”. То же самое, очевидно, произошло и с некоторыми ранними цветочными композициями Картье.
Вскоре после смерти Карла Фаберже двое его сыновей, Евгений и Александр, вместе со специалистом по камню и прежним управляющим Московского филиала фирмы Андреа Маркетти, а также Джулио Герьери, ювелиром из московской фирмы “Лори,” открыли в 1924 году в Париже фирму “Faberge & Cie.” По словам. Евгений продавал вещи отца, ремонтировал их, заново покрывал эмалью. При этом он добился успеха. Фирма заказывала резные каменные фигурки животных у Идара Оберштейна, причем, некоторые из них делались по дизайну Александра Карловича.
Лицензия на использование фирменного имени “Фаберже” как торговой марки одно время была продана парижской ювелирной фирме “Жерар”. Сейчас она принадлежит компании “Юнилевер”. Сегодня также и ювелир Майер из Пфорцхайма приобрел право производить своих собственных “Фаберже”, а Андрей Ананов в Петербурге, со своей мастерской с 40 ювелирами, производит своего, так называемого, “Фаберже в стиле Ананова”.
Уже в 1934 году открыто ставится вопрос насчет подделок Фаберже. В Соединенных штатах поддельщики активно действуют начиная с 30-х годов, с тех пор, как цены на работы прославленного мастера и его фирмы резко пошли вверх, а спрос стал превышать предложение. К числу этих ранних подделок относится немало цветочных букетов, выставленных в некоторых американских музеях. Все они довольно грубой работы и сделаны одним мастером или одной группой мастеров, скорее всего у Идара Оберштейна в Германии.
Более серьезные подделки стали появляются в Европе с середины 50-х годов, когда цветные фотографии и рисунки клейм в новых обстоятельных монографиях дали мастерам и их заказчикам образцы, на основании которых они смогли создавать свои имитации. Эти подделки легко определить, так как все они неизменно и непосредственно копируют уже существующие, известные оригиналы (как правило, все вещи Фаберже уникальны, за исключением некоторых). Все это, главным образом, фигурки из камня, цветочные композиции и животные из самоцветов.
В 1960-е годы из СССР хлынул целый поток мастерских подделок. Исходил он от некоего Наума Николаевского и его шурина Василия Коноваленко. Эти люди специализировались на продаже подлинных старинных вещей русской эмали в технике cloisonne, на которой они умело затирали прежние клейма и накладывали поверх них клейма фирмы Фаберже. Более серьезными подделками были продаваемые ими резные фигурки животных и каменные статуэтки, которые в немалых количествах попадали на западные аукционы. В 1969 году 15 мастеров арестованы, Н. Николаевский осужден на 6 лет лагерей в Сибири. В. Коноваленко с начала 80-х живет в Нью-Йорке и работает как скульптор.
Расположенные в Нью-Йорке мастерские также выдают значительное количество всевозможных вещей с клеймами Фаберже. Они располагают рядом подручных, которые путешествуют по всему миру и продают “изделия Фаберже” (например, harlequin - наборы ножей для разрезания бумаги, с императорскими вензелями и гербами), “со скидкой,” не гарантируя подлинности своих вещей.
Стиль “Бруклинского поддельщика” легко распознаваем: он работает в камне и в эмали guilloche. Клейма и качество работы безукоризненны. Самым очевидным его признаком является злоупотребление императорской символикой: все вещи “перештампованы” двуглавыми орлами, императорским шифром и монограммами (эти символы, подразумевающие “достоверную” принадлежность вещи императорской семье, на самом деле, очень редко использовались для этой цели). Другой отличительной чертой является злоупотребление лавровыми венками в стиле Людовика XVI.
Подделка вещей Фаберже, достигшая грандиозных размеров, будет продолжать находить все больше покупателей до тех пор, пока неопытные покупатели не поверят той горстке по-настоящему признанных экспертов, которых можно найти по обе стороны океана.
Александр Гольдберг
Читать дальше...
Работы Фаберже в период между 1866 и 1885 гг. - для нас нечто вроде белого пятна. Франц Бирбаум (знаменитый ювелир дома) так описывает раннюю продукцию фирмы: “неуклюжие золотые браслеты, модные в то время, броши и медальоны с цепочками и застежками... они украшались камнями и эмалью... их образцы до сих пор можно увидеть на старых рисунках фирмы.”
Эти описания близки известной нам продукции Густава Фаберже. Недавно найденный альбом с набросками эскизов ювелирных изделий последних трех десятилетий XIX века позволяет частично заполнить прежние пробелы. Судя по этим эскизам, Фаберже предстает тесно связанным с основным направлением современного искусства Франции. Эскизы его дизайнов цветочных букетов, украшенных алмазами, а иногда - и эмалью, вьющихся веточек плюща - все это напоминает работы известных французских ювелиров: братьев Массе, И. Кулона, О. Массена и др. Пышные на лентах броши-подвески с бриллиантами, перевязанные лентами ожерелья и браслеты - все это выполнено белой гуашью на черной бумаге, и ничто здесь не позволяет увидеть гений Фаберже. Временами проскальзывает некая легкость, однако, она еще прочно укоренена в общепринятой европейской традиции - плетеные браслеты с бриллиантами и рубинами, шатлены в стиле Людовика XV и ожерелья с подвесками. Некоторые более смелые эскизы подписаны Агафоном, братом Карла Фаберже: главным образом это тиары с бриллиантами и изумрудами и ряд довольно вычурных ожерелий. “Любимыми мотивами были веточки с цветами, колоски пшеницы, и искусно завязанные ленты... Это был лучший период работы с бриллиантами. Работы этого периода характеризуются богатым дизайном, видимом даже на расстоянии. В моде были крупные диадемы, небольшие журавлиные и плюмажные ожерелья в форме воротников, нагрудные украшения для корсажа, пряжки и широкие ленты.”
Практически, ничего из этого, традиционного, периода Фаберже не дошло до нашего времени. Учетные книги Кабинета Его Императорского Величества свидетельствуют о соперничестве Фаберже за императорские заказы с другими более известными ювелирами, такими как Юлиус Бути, Эдуард Болин, Фридрих Кехли и Леопольд Цефтинген. Поначалу, его доля в заказах Двора была незначительной, но с годами она росла, Фаберже все чаще упоминался в учетных книгах Двора. Ему удалось быстро завоевать расположение высших придворных чинов, оказывая бесплатные услуги по оценке, ремонту и реставрации ювелирных изделий в Эрмитаже. Свободный доступ к экспонатам позволил внимательно изучить технические приемы старых ювелиров, стилистические особенности изделий, выполненных в разные эпохи.
В числе самых ранних документально зафиксированных работ братьев Фаберже и Эрика Колина были сделанные ими в 1885 г. копии “керченского золота” - предметов из роскошного клада золотых украшений IV века, найденного при раскопках в районе Керчи. “Выполнение этой работы потребовало не только особой тщательностью и высокой точности воспроизведения, но и возвращения к давно забытым методам и приемам работы. Братья Фаберже блестяще справились со всеми трудностями и получили в результате заказ на целую серию копий керченских древностей.”
Дизайн изделий Фаберже в период работы Колина незначительно отличается от того, что делалось в 70-е годы в других европейских центрах ювелирного искусства. Его приверженность антикварским вкусам ощутима в редких дошедших до нас вещах этого периода, включающих золотые кубки и предметы в стиле Возрождения.
Период Агафона Фаберже (1882-1895)
В 1882 г. 20-летний Агафон Фаберже присоединился к своему брату Карлу в Санкт-Петербурге и проработал с ним более десяти лет. Этому десятилетию суждено было стать богатым и самым творческим периодом фирмы. Качество вещей, сделанных в эти годы, осталось непревзойденным. Принято считать, что взаимодействие братьев - Карла, с его приверженностью классическому стилю, и более живого и творчески энергичного Агафона, - усиленное приходом в фирму ее второго главного мастера, блестящего Михаила Перхина, работавшего с 1885 по 1903 гг., способствовало обособлению около 1885 г. искусства Фаберже как самобытного стиля в прикладном искусстве и ювелирном деле. Именно в это десятилетние впервые возникает большинство “тем и сюжетов” Фаберже: создаваемое для царской семьи и императорского двора пасхальные яйца, фигурки животных, цветы, objets de virtu - “полезные предметы” - и другие поделки из самоцветов или драгоценных металлов. Бирбаум в своих мемуарах пишет, что с именно с Агафоном Фаберже в фирме начались перемены: “...по характеру более живой и впечатлительный, он искал и находил вдохновение повсюду в античности, в искусстве Востока, которое тогда еще не было изучено, или в природе. Сохранившиеся его рисунки - свидетельство постоянного и непрекращающегося поиска. Нередко можно встретить до десятка разработок одной темы.”
Оба брата Фаберже много путешествовали. Карл получал знания о западных стилях из первоисточника в Дрездене, Франкфурте, Флоренции и Париже. Но именно дома и тот, и другой могли найти богатейший из существующих источников и вдохновения - Эрмитаж. “Эрмитаж с его галереей драгоценностей стали школой для ювелиров Фаберже. После керченской коллекции они изучали все представленные там эпохи, и особенно век Елизаветы и Екатерины II. Многие из ювелирных и золотых произведений были скопированы с большой точностью, и затем были исполнены новые композиции, пользуясь этими образцами как руководством. Лучшим доказательством совершенства, достигнутого в этих работах, служат неоднократные предложения некоторых заграничных антикваров исполнить ряд работ, но без наложения пробирных клейм и имени Фаберже. Разумеется, предложения эти были отвергнуты. Композиции хранили стиль прошлых веков, но прилагались они к современным предметам... Изделия XVIII века в коллекциях Эрмитажа побудили применять сквозящую эмаль на гравированном или гильошинированном золоте и серебре.”
К 90-м годам Фаберже обошел своих конкурентов по “крупным вещам” и серебру. Болин сохранял лидерство по ювелирным изделиям (лишь в Москве его оборот в 1896 г. составил 500 тыс. рублей). Тем не менее, именно ожерелье из жемчуга и бриллиантов Фаберже ценой 166 500 рублей было выбрано в 1894 году цесаревичем Николаем как обручальный подарок его будущей жене, принцессе Алике Гессен-Дармштадтской. В свою очередь, коронованные родители Николая заплатили Фаберже самую высокую цену, которую ему когда-либо удавалось получить, 250 тыс. рублей - за другое колье, предназначенное в подарок их будущей невестке. В 1896 г. оборот Московского отделения Фаберже, основанного в 1887 г. для того, чтобы справляться со всевозрастающим спросом, достиг 400 тыс. рублей. Основу деятельности фирмы здесь составляли крупные дорогие серебряные сервизы и настольные украшения ценой по 50 тыс. рублей. Эскизы сервиза в стиле Людовика XVI, заказанного в 1894 г. Александром III для цесаревича, и монументальный сервиз в стиле ампир с лебедями и сфинксами, сделанный для свадьбы великой княжны Ольги Александровны в 1908 г., сохранились в Эрмитаже и хорошо документированы.
Важные заказы были сделаны для празднования коронации Николая II в 1896 г. Путешествия императорской семьи в Данию и в Лондон были для Фаберже прекрасным источником заказов, так как многие из приготовлявшихся для этих поездок подарков делались в его мастерских. Заметные успехи фирмы связаны и с наградами на Всероссийской выставке в Нижнем Новгороде и на Северной выставке в Стокгольме. Кульминацией этого периода было строительство нового дома фирмы на Большой Морской улице, д. 24, и участие Фаберже во Всемирной выставке в Париже.
Эпоха Франсуа Бирбаума (1895-1917)
Швейцарский ювелир Франц Петрович Бирбаум поступил к Фаберже в 1893 году, и после смерти Агафона Фаберже в 1895 г. он становится главным дизайнером фирмы. Он был выдающимся гранильщиком, специалистом по эмалевой технике и замечательно чертил. Его приход совпал с переориентацией Фаберже на стиль Art Nouveau, или модерн, и постепенное вытеснение из работ фирмы стиля Людовика XV, или, как его еще называли, “петушиного стиля,” который должен был уступить место стилям более классическим - стилю Людовика XVI и ампиру. Роль Ф. Бирбаума должна была быть весьма велика: по его утверждению, он создавал дизайны большинства пасхальных яиц, делавшихся по заказу царского двора после 1900 г: “Таких яиц было исполнено 50-60 штук, из которых мне пришлось компоновать не менее доброй половины. Работа эта была не из легких, если принять во внимание, что сюжеты не должны были повторяться, а яйцеобразная форма обязательна.”
К началу века дело Фаберже стало самым значительным в своей отрасли в России. Приходилось открывать новые автономные мастерские, которые работали по рисункам и моделям фирмы. После успеха на Парижской выставке 1900 г. Фаберже приобрел широкую международную известность, для него были открыты все двери. Его магазин в Лондоне стал местом встреч для высшего английского общества времен Эдуарда VII. Его магазины и выставочные залы привлекали десятки и сотни российских аристократов.
В 1900 годы Фаберже уже просто завален заказами. За десять лет между 1907 и 1917 гг. у него лишь в Лондоне было продано свыше 10 тыс. вещей. Клиенты из Америки пришвартовывают свои яхты у берегов Невы. Трое сыновей Фаберже - Евгений, Агафон и Александр - работают в качестве художников бок о бок с Бирбаумом. Триста мастеров работают в Санкт-Петербурге и двести - в Москве. Заказов так много, что некоторые из них даже передаются мастерам, не-посредственно не работающим в фирме. По всему миру фирмой продано более двухсот тысяч изделий.
Периоду Генрика Вигстрема, последнего старшего мастера Фаберже (1903-1917 гг.), недостает яркости и изобретательности его предшественника. Исчезает буйство линий и красок стиля модерн, дизайн Фаберже становятся суше и классичнее. И, хотя качество остается великолепным, уже само использование в нынешних работах Фаберже заранее заготовленных деталей накладывает на них отпечаток промышленной эры. Новинки - это характерно для фирмы - регулярно появляются каждый год. Некоторые изделия Фаберже получают ярко выраженный геометрический дизайн и как бы возвещают приближение нового нарождающегося стиля Art Deco.
Пышные празднества в ознаменование 300-летия Дома Романовых, вылившиеся в апофеоз правления династии, для Фаберже означали последний бурный всплеск в количестве заказов. Он проектирует и изготовляет множество предметов и ювелирных изделий с эмблемой Дома Романовых и с датами 1613-1913 гг., включая хранящееся сейчас в Кремле пасхальное яйцо “300-летие Дома Романовых.” В документах Кабинета Е. И. В. содержатся сведения о мелких украшениях: значках, булавках, брошках.
С объявлением войны в 1914 году эра Фаберже, проходившая для него под знаком императорской щедрости и покровительства, должна была завершиться. После эйфории первых побед пришли крупные поражения и потери, для всех наступили трудные времена. Для этих лет Фаберже характерны два пасхальных яйца (1915 г.), их дизайн признан отобразить деятельность императрицы и ее дочерей в Красном кресте.
Фаберже создает ряд портсигаров, стаканов, кубков, кружек, братин, значков для награждения солдат, участвовавших в сражениях. Начиная с сентября 1915 г., мастерские Фаберже начали в связи с мобилизацией ощущать недостаток квалифицированных мастеров. Он пишет несколько писем в Канцелярию Министерства Императорского Двора с просьбой освободить от призыва 23 его сотрудников, включая Кремлева и Петухова - двух наиболее квалифицированных мастеров.
Росло число незавершенных заказов. Московское отделение фирмы, занимавшееся работами по серебру, перешло на производство ручных гранат и гильз для артиллерийских снарядов. В Одессе из 35 мастеров в отделении фирмы остались лишь специалисты.
6 ноября 1916 г. Фаберже - в качестве меры предосторожности в трудные времена - организовал акционерное общество совместно с Аверкиевым, Бауэром, Бызовым и Маркетти. Этим лицам теперь принадлежала 21 акция общей стоимостью 90 тыс. рублей; 548 акций Фаберже оставил за собой, выделив по 40 акций каждому из своих сыновей, кроме Агафона, и по одной - главным мастерам: Антони, Бирбауму, Майеру и Жюве, что соответствовало вложенным им активам в 700 тыс. рублей.
1917 год принес крушение старого мира: последовали Февральская революция, отречение царя 15 марта, арест царской семьи и, наконец, Октябрьская революция. Фирма попала в руки так называемого “Комитета работников товарищества и компании Фаберже” и продолжала действовать в этом качестве до ноября 1918 г. В конце 1917 г. Карл Фаберже закрыл свой дом на Большой Морской улице, вверив его содержимое директору Эрмитажа. Он перебрался в Ригу, откуда в Берлин, дальше в Гомбург на Таннасе, потом в Висбаден, где заболел. В июне 1920 г. его жена Августа Богдановна Якобс (дочь придворного столярного мастера) и старший сын Евгений перевезли его в Лозанну. Здесь он скончался 24 сентября 1920 г. и по его желанию был сожжен.
Дизайн и стиль
Первоначально творческое лицо фирмы определял глубоко укорененный историзм. Карлу и Агафону потребовалось десять лет, чтобы освободить фирму от оков прямого подражательства и обрести собственный стиль. При Эрике Колине “Фаберже” полностью поглощен старыми - “антикварными” - стилями. При Агафоне и Михаиле Перхине фирма отдает предпочтение стилю Людовика XV. Но пытливый ум членов семьи и мастеров Фаберже искал и находил иные источ-ники вдохновения, включая стиль Людовика XVI, ампир, готику, Возрождения, арабский Восток, персидское, индийское, китайское и японское искусство. Стиль Дома Фаберже основывался на продуманном сочетании ранних “исторических” стилей, обогащенных русским чувством, легкостью, элегантностью и уникальной виртуозностью исполнения. Таков был “стиль Фаберже”, чрезвычайно популярный, ставший предметом восхищения и рабского подражания, но так никем и непревзойденный. В нем заключена причина успеха Фаберже.
Ниша, во вкусах и запросах публики, открытая гением Фаберже, теперь заполнялась с его помощью - это был нескончаемый поток полезных вещей - портсигаров, ламп, звонков, часов, - превосходивших друг друга своей изобретательностью. Каждая из них обладала изысканной формой и совершенством. Мгновенно узнаваемые, они были превосходным символом статуса их владельца. Приобретая эти дорогие игрушки и безделушки, вы попадали в круг “избранных.” Фаберже располагал группой уникально одаренных дизайнеров и высочайшей квалификацией своих избранных мастеров. Благодаря постоянному новаторству он легко опережал своих конкурентов. Именно это стремление к новизне позволяло ему утверждать, что в конце каждого года он отправлял в переплавку все вещи, которые оставались непроданными. Фаберже мог с гордостью сказать о себе в интервью журналисту: “...если сравнить с моим делом такие фирмы, как Тиффани, Бушеран, Картье, то у них, вероятно, найдется драгоценностей больше, чем у меня. У них можно найти готовое колье в 1.500.000 рублей. Но ведь это торговцы, а не ювелиры-художники. Меня мало интересует дорогая вещь, если ее цена только в том, что насажено много бриллиантов или жемчуга.” Это кредо отличало Фабер-же от его конкурентов. Он также заявлял, что любая вещь, не соответствующая его жестким стандартам совершенства, уничтожалась.
Эмали
Самыми популярными предметами “от Фаберже” всегда были изделия из золота и серебра, покрытые окрашенной в нежные тона эмалью, искусно положенной на механически обработанную основу. В отличие от конкурентов, которые предпочитали работать с надежными и безопасными тонами - белым, бледно-голубым или розовым, - Фаберже смело брался за создание эмали неподражаемых и рискованных тонов - тона желтых примул, за лилово-сливовый, розово-семужный, лилово-зеленый или голубой прусский тона. Выбирать он мог из более чем из стони цветов и оттенков. Самым изысканным, вне всякого сомнения, был его неподражаемый “устричный” - мерцающий теплый белый тон, отражающий переливающиеся оттенки внутренней поверхности морской раковины.
Эмалью также покрывалась и поверхность изделий, предварительно обработанная в технике “гильоше” - имевшей различные вариации - еще одна технология в ювелирном деле, которую Фаберже впервые применил в России для предметов искусства. “Солнечные лучи”, “волны” или муаровый узор, выгравированные на покрывавшейся эмалью металлической основе, придавали жизнь плоским поверхностям. Эти эффекты дополнялись “мотивами” цветочных лепестков, пейзажей или имитацией вкраплений агата, которые писались кистью перед наложением предпоследнего слоя эмалевого пигмента. Последний, верхний слой эмали - “fondant,” или его блестящее покрытие - тщательно и бережно, многими часами полировался на деревянном колесе и шлифовался для придания предмету его уникального сияния.
Фигурки животных
Доказан и не подлежит никакому сомнению тот факт, что многие из фигурок животных, созданных фирмой Фаберже, были вдохновлены японскими нэцке, большой коллекцией которых владел сам Карл Фаберже. Его очевидно привлекали компактные формы и естественная легкость исполнения этих фигурок из дерева и слоновой кости. Эти черты совершенно не теряют своего очарования и в каменных интерпретациях Фаберже. Его “животные” живы, зачастую юмористичный, а иногда - даже карикатурны. В любом случае, они никогда не статичны и не скучны. Стиль и качество работы варьируются в зависимости от замысла и материала. Самое известное собрание такого рода вещей - коллекция английской королевы Александры, впоследствии расширенная и дополненная королевой Мэри и находящаяся сегодня в собственности королевской семьи Великобритании.
Фаберже использовал разнообразные камни для создания своих животных. Некоторые модели выполнялись в цвете “реалистически”: тюлень из блестящего обсидиана сидит на льдине из горного хрусталя; для поросят использовался розовый кварц авантюрин; для носорога - серая калканская яшма и т. п. Фаберже также использовал естественные прожилки в камнях, чаще всего агата и яшмы, насколько это было возможно, для имитации меха животных. В более редких случаях Фаберже выбирал для своих животных “неестественные” для них цвета, таким образом, придавая им забавный вид: зеленый петух, розовый кролик, синий слон.
Цветы
Представляющие собой редкость изысканные композиции из цветов работы Фаберже также ведут свое происхождение от восточных оригиналов; в своих записках Ф. Бирбаум вспоминает: “Впервые мы обратили внимание на эту отрасль китайского искусства, когда нам принесли в починку букет хризантем... Благодаря искусному подбору тонов и прозрачности некоторых камней, работа эта производила прекрасное впечатление.”
В большинстве случаев цветочные композиции Фаберже помещены в вазы из горного хрусталя, безукоризненно вырезанные так, чтобы создавалось впечатление, будто они наполнены водой. Золотые стебельки цветов тщательнейшим образом отгравированы. У них тонко вырезанные нефритовые листья и эмалевые, с бриллиантами, лепестки цветочного венчика или почки. Некоторые из них, выдержанные в японском стиле, поставлены в бовенитовые горшки. Очень немногие повторяются - среди них можно назвать ландыши, любимые цветы Александры Федоровны, веточки рябины, малины и одуванчики.
Дизайнеры Фаберже в качестве модели для своих работ часто брали живые цветы. В альбоме фотографий из мастерских Фаберже есть кадры с живыми цветами, в том числе и с корзиной ландышей, почти точно такой же, как и знаменитая корзина ландышей, выполненная Фаберже в 1896 г.
Objets de virtu - полезные предметы
Воплощая идею Карла и Агафона Фаберже, которые мечтали ввести в повседневный обиход изделия ювелиров и золотых дел мастеров, самые крупные мастерские Фаберже начали производство большого количества разнообразнейших бытовых изделий: рамок для фотографий, колокольчиков, ручек для тростей и зонтов, часов, письменных приборов, портсигаров. И это еще далеко не весь перечень декоративных и вполне функциональных предметов. Сделанные из золота и серебра, а иногда даже из дерева или поделочного камня, добываемого в России, эти предметы были украшены скромно, но с той элегантностью стиля, которая всегда ассоциировалась с изделиями Фаберже.
Портсигары
Из всех “полезных предметов” несомненно самыми популярными были портсигары. В то время курение было очень распространено среди всех слоев населения, начиная с императора. Николай II был заядлым курильщиком, и, как только ему исполнилось двадцать лет, он начал получать портсигары Фаберже в подарок на рождество и день рождения от отца, матери, а, позднее, и от жены.
Николай II сам подарил сотни портсигаров, украшенных императорским орлом или его монограммой, своим дядям - великим князьям, кузенам, родственникам за границей, дипломатам, русским чиновникам и различным людям, которые оказали услуги лично ему или послужили стране. Белый эмалевый портсигар с золотой монограммой, подаренный великому князю Николаю Николаевичу, кузену императора и командующему армией в 1914-1915 годах, является характерным образцом таких подарков и примером “простой” изысканности стиля Фаберже. Другим примером удивительной утонченной элегантности изделий Фаберже служит золотой полированный портсигар, украшенный монограммой великого князя Николая Николаевича под короной.
Большинство портсигаров украшены цветными прозрачными эмалями. Глубина сияния цвета на гильошированной поверхности металла доставляет особое чувственное удовольствие как курильщикам, так и некурящим.
Два серебряных портсигара в стиле модерн, украшенные русскими мотивами, представляют особый интерес. На обоих изображена сцена из русской жизни, написанная матовой эмалью в технике, изобретенной Федором Рюкертом около 1908 года. Один из них - редкий пример работы независимого московского мастера Ф. Рюкерта, чьи вещи из эмали в неорусском стиле часто продавались фирмой Фаберже. Прорезная композиция, изображающая нападение медведя на боярина в лесу, выполненная чеканкой в стиле “самородка”, позволяет видеть фон с русским зимним пейзажем, написанный эмалью. Другой портсигар является редким примером изделия в неорусском стиле. Он выполнен в Санкт-Петербурге мастером В. Реймером и украшен рельефом на русские мотивы и эмалевой миниатюрой, иллюстрирующей сказку “Сестрица Аленушка и братец Иванушка”.
Портсигары, выполненные фирмой Фаберже, представляют большой диапазон стилей от неоклассического и рококо до стиля модерн. Интересно также разнообразие используемых материалов, от золота и серебра с эмалью до дерева и меди. С технической точки зрения портсигары выполнены превосходно - с бесшумными невидимыми пружинами и легко открывающимися замками. Благодаря разнообразным декоративным и техническим приемам, таким как использование цветного золота, богатой колористической гаммы прозрачных эмалей, драгоценных камней и декора эти портсигары являются примером великолепного мастерства ювелиров дома Фаберже.
Статуэтки
До наших дней дошло примерно 70 каменных статуэток из мастерских Фаберже. Их техника восходит к флорентийским commessi XVII века. Они составлены из цветных полудрагоценных камней, самоцветам из Сибири, с Урала и Алтая.
Статуэтки делятся на четыре категории. Небольшое число их, вероятно, самые ранние, являются портретными изображениями подлинно существовавших людей - таких, как дворник самого Фаберже, певица Варя Панина, или камер-казак вдовствующей императрицы. Самая большая их часть имела в качестве своих прототипов так называемые “фигурки для привратницкой,” популярные в прежние времена статуэтки из бисквитного фарфора, которые часто можно было увидеть в домах простых горожан. Таковы фигурки, изображающие националь-ные типы, из серии, принадлежащей сэру Уильяму Сиду. Среди них несколько му-зыкантов, полицейский, солдат, два крестьянина и казак. Небольшая группа ста-туэток представляет собой специальные заказы, такие как Джон Булль, Дядя Сэм, Челсийский пенсионер-ветеран, королева Виктория или Тяни-и-Толкая. И, наконец, позднейшая серия реалистичных карикатур на уличных разносчиков и торговцев, сделанная для Эммануэля Нобеля, который, как говорили, заказал Фаберже более 30 таких фигурок. С небольшими исключениями, все оригинальные статуэтки уникальны; повторения, если они бывали, вырезались из камней иного цвета.
Пасхальные яйца
Первое пасхальное яйцо было заказано Фаберже царем Александром III в 1885 г. Благодаря его мгновенному успеху, Фаберже получил постоянный заказ императорского двора и стал выполнять пасхальные яйца одно за другим, десять - для царя Александра III, которые тот каждый год, вплоть, до смерти в 1894 г., дарил своей жене Марии Федоровне; и еще 44 - в период между 1895 и 1916 гг. - для царя Николая II в качестве подарков для его матери, тогда уже вдовствующей императрицы, и для жены, Александры Федоровне. В общей сложности, по императорскому заказу им было создано 54 пасхальных яйца. Можно также предположить, что несколько яиц были подарены в свое время и другим членам императорской семьи. Сегодня с достоверностью известно, что до нашего времени сохранились 45 пасхальных яиц, сделанных по царскому заказу; сохранилась фотография еще одного; еще 5 известны по описаниям. Сохранилось также одно из двух незавершенных пасхальных яиц, работы над которыми велись в 1917 году.
Серия пасхальных яиц Фаберже, выполнявшаяся для двух российских императоров - самый грандиозный проект, который когда-либо доставался на долю кому-нибудь из ювелиров. Условий было всего три: яйцеобразная форма, “сюрприз” и отсутствие повторений. “Сюрприз” чаще всего был связан с тем или иным событием в жизни царской семьи - рождением, годовщиной, совершеннолетием, коронацией. Некоторые из этих пасхальных подарков украшены царскими монограммами и (или) датами, на многих имеются миниатюрные портреты детей императора или изображения царских резиденций, два содержат модели кораблей, на которых плавал последний русский император. Фаберже отнесся к этому проекту с максимальной серьезностью, часто планируя работу на годы вперед. И, в самом деле, некоторые из этих пасхальных яиц требовали более года работы. “Сюрприз, скрытый в подарке царя, сохранялся в большом секрете, даже от самого императора”, - пишет Ф. Бирбаум. Яйцо торжественно преподносилось царю либо самим Карлом Густавовичем, либо Евгением Карловичем и неизменно встречалось с восторгом.
Изделия, скрепленные застежками и петлями, при необходимости, можно разобрать для ухода за ними или ремонта. Независимо от того, была ли разборка предусмотрена изначально или нет, эта особенность позволяла содержать все его механические компоненты в исправности. Это, в свою очередь, снимало многие ограничения в выборе материалов. Фаберже нравились сочетания драгоценных материалов с теми, что имеют малую стоимость в денежном выражении.
Чаще всего “скорлупа” яйца эмалировалась в известной технике Фаберже. Если яйцо состояло из двух раскрывающихся половинок, дизайн разрабатывался так, чтобы декор тщательно маскировал сомкнутые края обеих половинок.
Декоративные накладки, крепящиеся к поверхности пасхальных яиц, не только определяли особенности художественного стиля, но и способствовали созданию сюжетов, которые предвосхищали или подчеркивали значение находящихся внутри сюрпризов. Некоторые важные декоративные детали служили еще и в качестве оснований, цоколей и опорных стоек. выбор материала для изготовления декоративных отделок зависел от их предназначения.
При изготовлении пасхальных яиц как заменитель золота, обладающий и красотой, и прочностью, использовались золоченая бронза (ormolu). Также использовалось позолоченное серебро (vermeil), имеющее еще более блестящую по-верхность по сравнению с бронзой. Серебро применялось также для изготовления рамок миниатюрных портретов-сюрпризов. Для чисто декоративных целей Фаберже часто использовал цветное золото. Правильно подбирая соотношение чистого золота и других чистых металлов, он получал набор оттенков различной насыщенности.
Немало пасхальных яиц украшает сплошная декоративная отделка, обычно называемая cagework (сетка, решетка, каркас). Сами по себе или в сочетании с другими деталями декора, “сетки” изготовлялись из весьма разнообразных материалов.
Большая часть деталей внешней отделки, начиная с каркасов и фестонов из золота разных оттенков и кончая листьями и стеблями цветов на пасхальном яйце “Ландыши”, крепится к его оболочке при помощи миниатюрных застежек. Застежки, припаянные к обратной стороне крепящихся деталей, вставлялись в отверстия в оболочках. Затем они сгибались вдоль внутренней поверхности оболочки, чтобы прочно закрепить украшения. Во время сверления отверстий в эмалированной оболочке яйцо погружали в воду, чтобы сверло не перегрелось и не повредило эмалевой покрытие.
В числе “сюрпризов,” спрятанных во многих пасхальных яйцах Фаберже - миниатюрные модели, сделанные из драгоценных материалов, ювелирные изделия, а также изображения людей, событий и мест, имевших значение для императорской семьи. Некоторые сюрпризы - по сути, отдельные произведения искусства, которые можно увидеть или, как в ряде случаев, привести в движение, только при извлечении из яйца. Другие секреты можно наблюдать сквозь про-зрачную оболочку яйца. Открывающиеся части яйца крепятся на шарнирах. Верх-няя часть может выполнять роль крышки. Боковые части могут быть створками, открывающимися вверх или вниз в зависимости от расположения шарниров.Деталь внешнего корпуса яйца, скрывающая сюрприз, обычно крепится на пружинных шарнирах, которые сконструированы таким образом, что при нажатии кнопки или собачки она плавно открывается.
Не было предмета, который испугал бы мастеров Фаберже своими размерами и показался бы невозможным для миниатюрного воспроизведения в качестве сюрприза для пасхального яйца. МАКЕТ ГАТЧИНСКОГО ДВОРЦА и прилегающих территорий, с деревьями, фонарными столбами, был изготовлен из гравированного и текстурированного золота четырех цветов. Макет памятника Петру Первому, выполненного Фальконе по заказу Екатерины Великой, также нашел воплощение в “сюрпризе”.
Простые механизмы, примененные в некоторых пасхальных яйцах, очевидно, были сконструированы специально для каждого случая. Простой передаточный механизм поднимает и опускает три миниатюрных портрета царя Николая II и его старших дочерей, Ольги и Татьяны в пасхальном яйце “Ландыши”. При полной работе механизма рамки миниатюр раскладываются в форме веера, так что виден каждый портрет. Императорская корона, венчающая портрет царя, при опускании портретов превращается во флерон над закрытым яйцом.
В некоторые яйца встроены часы. Часовые механизмы заводятся ключами, которые обычно вставляются в отверстие в задней части корпуса, но есть и механизмы, заводящиеся с помощью ручки. На некоторых пасхальных яйцах часы имеют горизонтальную ленту с цифрами, вращающуюся напротив неподвижной отметки. Внутри особых яиц спрятаны фигурки птиц, появляющихся каждый час из верхней части яйца.
Пожалуй, самым знаменитым “сюрпризом” является коронационная карета из пасхального яйца “Коронационное” - миниатюрный макет длиной 3 и 1/6 дюйма, сделанный из золота и эмали - точная копия кареты, использовавшейся при коронации Николая II и его жены 1896 г. “Занавески” выгравированы прямо на оконцах из горного хрусталя. Декорированные дверные ручки, размером меньше, чем рисовое зерно, поворачиваются, открывая и закрывая дверцы на защелку. Корпус кареты покоится на ремешках, которые амортизируют, как настоящие кожаные, таким образом, покачивается и корпус на шасси при движении экипажа.
Самые хитроумные секреты приводятся в движение заводными механизмами. Основой для создания этих механизма послужили швейцарские автоматы XVIII века; однако макет поезда в пасхальном яйце “Великий Сибирский путь” является точной копией настоящего локомотива и вагонов транссибирского экспресса. Действующая модель поезда складывается секция за секцией в обитый бархатом футляр внутри яйца. Карта железнодорожного маршрута и венчающий всю композицию геральдический орел служат также и намеком на сюрприз, скрытый внутри яйца. Выполненное в лучших традициях Фаберже пасхальное яйцо “Великий Сибирский путь” и его “сюрприз” входят в число тех произведений искусства, что радуют глаз, пленяют воображение и греют душу.
«Фальшберже»
Все вещи, продававшиеся фирмой, носили ее клеймо, за исключением тех случаев, когда изделие было настолько мало, что для клейма просто не было места, или же оно было настолько хрупким, что “клеймение” могло повредить саму вещь. Все подделки, однако, все фальшивые “Фаберже” снабжены клеймами. И если до 70-х годов поддельщики довольно часто ошибались при нанесении клейм, то последняя волна подделок достигла, в этом отношении почти полного совершенства.
И в то же время мы сталкиваемся здесь со своеобразной проблемой - проблемой вещей, которые созданы действительно фирмой мастера и которые даже во времена Фаберже продавались без клейм. В их число входят фигурки животных, цветочные композиции, некоторые фигурки из камня и драгоценности. Скульптурные изображения животных, созданные Фаберже, клеймились очень редко и исключительно на металлических деталях, и были слишком малы для гравировки. Без клейма и оригинального футляра они представляют собой проблему для атрибутики - определения авторства и подлинности самой вещи. Стебельки цветов были также слишком хрупки для гравировки, и лишь небольшая часть цветочных композиций Фаберже помечена клеймами. Клеймение же ювелирных изде-лий из платины тогда по закону было необязательным, а так как большинство ювелирных изделий Фаберже сделаны именно из этого металла, то, если оригинальный футляр утерян, доказательств авторства и подлинности вещи не остается. Эта категория изделий и оказалась идеальным полем деятельности для изготовителей подделок.
Эти проблемы стали возникать еще при жизни Фаберже. С ростом его международной славы после Парижской Всемирной выставки иностранные конкуренты стали перенимать стиль Фаберже. Подражая ему, известные ювелиры Лондона, Вены, Берлина боролись с Фаберже за его богатую русскую и английскую клиентуру. Книги учета Картье (Париж) содержат немало тех же имен, что фигурируют в книгах Фаберже. В книгах Картье упоминаются 169 цветочных композиций, одна из которых была приобретена у Фаберже. Здесь также перечислены 200 фигурок животных из самоцветов, многие из которых приобретены у тех же поставщиков поделочного камня, что снабжали и самого Фаберже: Овчинников, К. Вефель, Денисов-Уральский.
Несколько рисунков на полях и некоторые описания животных у Картье очень напоминают работы Фаберже. Их загадочное исчезновение из поля зрения коллекционеров и специалистов не оставляет сомнения в том, что ранние скульптурные изображения животных работы Картье теперь безвозвратно перепутаны с работами Фаберже, и именно в этом, очевидно, одна из причин установленных искусствоведами стилистических аномалий его “животного мира”. То же самое, очевидно, произошло и с некоторыми ранними цветочными композициями Картье.
Вскоре после смерти Карла Фаберже двое его сыновей, Евгений и Александр, вместе со специалистом по камню и прежним управляющим Московского филиала фирмы Андреа Маркетти, а также Джулио Герьери, ювелиром из московской фирмы “Лори,” открыли в 1924 году в Париже фирму “Faberge & Cie.” По словам. Евгений продавал вещи отца, ремонтировал их, заново покрывал эмалью. При этом он добился успеха. Фирма заказывала резные каменные фигурки животных у Идара Оберштейна, причем, некоторые из них делались по дизайну Александра Карловича.
Лицензия на использование фирменного имени “Фаберже” как торговой марки одно время была продана парижской ювелирной фирме “Жерар”. Сейчас она принадлежит компании “Юнилевер”. Сегодня также и ювелир Майер из Пфорцхайма приобрел право производить своих собственных “Фаберже”, а Андрей Ананов в Петербурге, со своей мастерской с 40 ювелирами, производит своего, так называемого, “Фаберже в стиле Ананова”.
Уже в 1934 году открыто ставится вопрос насчет подделок Фаберже. В Соединенных штатах поддельщики активно действуют начиная с 30-х годов, с тех пор, как цены на работы прославленного мастера и его фирмы резко пошли вверх, а спрос стал превышать предложение. К числу этих ранних подделок относится немало цветочных букетов, выставленных в некоторых американских музеях. Все они довольно грубой работы и сделаны одним мастером или одной группой мастеров, скорее всего у Идара Оберштейна в Германии.
Более серьезные подделки стали появляются в Европе с середины 50-х годов, когда цветные фотографии и рисунки клейм в новых обстоятельных монографиях дали мастерам и их заказчикам образцы, на основании которых они смогли создавать свои имитации. Эти подделки легко определить, так как все они неизменно и непосредственно копируют уже существующие, известные оригиналы (как правило, все вещи Фаберже уникальны, за исключением некоторых). Все это, главным образом, фигурки из камня, цветочные композиции и животные из самоцветов.
В 1960-е годы из СССР хлынул целый поток мастерских подделок. Исходил он от некоего Наума Николаевского и его шурина Василия Коноваленко. Эти люди специализировались на продаже подлинных старинных вещей русской эмали в технике cloisonne, на которой они умело затирали прежние клейма и накладывали поверх них клейма фирмы Фаберже. Более серьезными подделками были продаваемые ими резные фигурки животных и каменные статуэтки, которые в немалых количествах попадали на западные аукционы. В 1969 году 15 мастеров арестованы, Н. Николаевский осужден на 6 лет лагерей в Сибири. В. Коноваленко с начала 80-х живет в Нью-Йорке и работает как скульптор.
Расположенные в Нью-Йорке мастерские также выдают значительное количество всевозможных вещей с клеймами Фаберже. Они располагают рядом подручных, которые путешествуют по всему миру и продают “изделия Фаберже” (например, harlequin - наборы ножей для разрезания бумаги, с императорскими вензелями и гербами), “со скидкой,” не гарантируя подлинности своих вещей.
Стиль “Бруклинского поддельщика” легко распознаваем: он работает в камне и в эмали guilloche. Клейма и качество работы безукоризненны. Самым очевидным его признаком является злоупотребление императорской символикой: все вещи “перештампованы” двуглавыми орлами, императорским шифром и монограммами (эти символы, подразумевающие “достоверную” принадлежность вещи императорской семье, на самом деле, очень редко использовались для этой цели). Другой отличительной чертой является злоупотребление лавровыми венками в стиле Людовика XVI.
Подделка вещей Фаберже, достигшая грандиозных размеров, будет продолжать находить все больше покупателей до тех пор, пока неопытные покупатели не поверят той горстке по-настоящему признанных экспертов, которых можно найти по обе стороны океана.
Александр Гольдберг
Всего комментариев 1
Комментарии
-
Интересно было бы узнать о судьбе мастерских и мастеров по изготовлению работ "Фаберже" организованную Иосифом Сталиным или его подручными.Запись от uriart размещена 09.11.2009 в 11:10 
