Юрий Нагибин (1920–1994), прозаик, журналист.
Он родился 3 апреля 1920 года в Москве, у Чистых прудов, в семье служащего. Еще накануне его появления на свет отец, Кирилл Александрович, был расстрелян как участник белогвардейского восстания в Курской губернии. Он успел «завещать» беременную жену Ксению Алексеевну другу Марку Левенталю, который усыновил Юрия. Лишь в зрелые годы Нагибин узнал, кто его настоящий отец. Марк Левенталь вскоре был репрессирован. С 8 лет Юра остался с матерью. В юности увлекался футболом, ему даже предсказывали большое будущее на этом поприще. Вторым отчимом стал писатель Яков Рыкачев, который посоветовал ему писать рассказы, обратив внимание на его талант передавать впечатления об увиденном и услышанном легко и с юмором. Однажды Юрий попытался написать рассказ, который оказался неудачным, но сам процесс писания захватил юношу.
В 1938 году Юрий Нагибин окончил школу с отличием и поступил в Московский медицинский институт. Интереса к врачебному делу не возникло и он переходит учиться на сценарный факультет ВГИКа. Учеба дается ему легко, времени для писания рассказов, очерков, рецензий, статей было достаточно. В 1940 опубликован первый рассказ "Двойная ошибка", в 1941 году "Кнут".
Закончить институт не удалось. В начале войны институт эвакуировали в Алма-Ату, а Нагибин был призван в армию. Знание немецкого языка решило его судьбу, осенью 1941 он был отправлен на Волховский фронт в отдел политуправления. В 1942 Нагибин – в должности «инструктора-литератора» на Воронежском фронте. В ноябре 1942 был контужен, вернулся в Москву и до конца войны работал в газете «Труд». В том же году вступил в Союз писателей СССР.
Как корреспондент побывал в Сталинграде, под Ленинградом, при освобождении Минска, Вильнюса, Каунаса. В его фронтовые обязанности входит разбор вражеских документов, выпуск пропагандистских листовок, ведение радиопередач. На фронте был дважды контужен, по выздоровлению комиссован по состоянию здоровья. Фронтовой опыт воплощен в рассказах, собранных в сборники Человек с фронта (1943), Большое сердце, Две силы (оба – 1944), Зерно жизни (1948).
В конце 1940-х – начале 1950-х подружился с Андреем Платоновым (1899–1951). В результате, как он позже вспоминал в Автобиографии, «целый период моей литературной учебы состоял в том, что отчим вытравлял Платонова из моих фраз».
Булат Окуджава. "ГОРИ, ОГОНЬ, ГОРИ" - посвящается Юрию Нагибину.
Известность приходит к Нагибину в начале 1950-х. Рассказы Трубка (1952), Зимний дуб и Комаров (1953), Четунов (1954), Ночной гость (1955) оказались «добро замеченными читателями». Рассказы Хазарский орнамент и Свет в окне, опубликованные в рожденном «оттепелью» альманахе «Литературная Москва» (1956, № 2), вызвали гневный окрик в партийной печати (наряду с Рычагами Александра Яшина). Однако буквально год спустя в «Библиотечке „Огонька"» появились рассказы, препарированные по законам соцреализма, и Нагибина «реабилитировали». Как отмечает Юрий Кувалдин, «ему постоянно приходилось балансировать на грани диссидентства и правоверности».
Большинство рассказов Нагибина, объединенные общей темой, «сквозными» героями и образом повествующего, складываются в циклы – военный, «охотничий», историко-биографический, цикл путевых рассказов. Долгие годы на автора смотрели, как на новеллиста, стремящийся «сказать в малом о большом».
Для военных рассказов характерен поиск индивидуальной авторской манеры. Среди лучших из них, включенных писателем в свое последнее, оплаченное им самим 11-томное собрание сочинений, – На Хортице, Связист Васильев (под названием Линия впервые был напечатан в газете «Красная Звезда» в 1942), Переводчик (1945), Ваганов (1946). Военный материал был также использован в повестях Путь на передний край (1957), Павлик (1959), Далеко от войны (1964). Раскрытие военных будней и героизма простого солдата становится все более психологически углубленным и драматичным, появляется тонкость и рельефность в контурах характеров. Особенно выделяется среди произведений этой тематики повесть Павлик, герой которой преодолевает в себе страх смерти с помощью разума.
За десятилетие, с 1954 по 1964 сложился «Охотничий» цикл боле чем из 20 рассказов. Своим рождением они обязаны пейзажам Мещеры и окрестностей Плещеева озера. В них заметно влияние классической литературной традиции, восходящей к тургеневским Запискам охотника. Повествование здесь ведется от первого лица: Ночной гость, Погоня (1962), Мещерская сторона, Молодожен (1964). Нагибин здесь – тонкий художник природного мира и испытатель человеческих характеров в природной среде, во взаимоотношениях человека и природы он рассматривает социально-нравственную и экологическую стороны.
Охотничьи рассказы подготовили почву для деревенской темы, написанные на основе материалов и наблюдений послевоенных журналистских лет, когда писались очерки о колхозной жизни для «Правды», «Труда», «Социалистического земледелия», «Смены». Так родилась повесть "Страницы жизни Трубникова" (1962), ставшая исторически самым «звездным» часом Нагибина. Эта повесть послужила сценарной основой для поставленного режиссером Салтыковым фильма "Председатель" (1964). Этот фильм стал событием, вызвавшим прорыв в общественном сознании тех лет. За столкновениями Егора Трубникова, образ которого ярко воплощен впервые Михаил Ульянов, и Семена Силуянова, людей страстных и одержимых своими идеями, зрители прочитали столкновение противоположных жизненных принципов.
Творчество Нагибина органично вписывалось в набиравшие в 1950–1960-е силу тенденции «деревенской» прозы. Писатель попытался сразу же повторить кинематографический успех, предложив проект нового фильма Директор. В заявке автор прямо сообщал, что в свое время волею судьбы он вошел в семью одного из основоположников отечественного автомобилестроения, бывшего революционного матроса и чекиста, партийного выдвиженца Ивана Лихачева, женившись на его дочери. Сюжетной основой, таким образом, стала насыщенная биография тестя (бурный роман с женой которого, то есть с собственной тещей, будет откровенно описан позже в произведении "Моя золотая тёща"). Во время работы над первым варианта фильма "Директор" погиб известный актер Евгений Урбанский. Отснятый после большого перерыва второй вариант запомнился разве что тем, что дал путевку в творческую жизнь актеру Николаю Губенко.
По повести Нагибина, в сценарной обработке Владимира Арсеньева японский режиссер Акира Куросава снял фильм Дерсу Узала, отмеченный «Оскаром» (к огорчению сценариста, только за режиссуру). В его сценарном активе более 30 фильмов – Бабье царство, Девочка и эхо, Самый медленный поезд, Чайковский, Красная палатка (где пришлось в последний момент оперативно вводить «лирическую» линию для Клаудио Кардинале, бывшей в то время близкой подругой итальянского спонсора фильма), Загадка Кальмана, трилогия о гардемаринах...
Появляются «городские» автобиографические циклы Нагибина, составившие книги Чистые пруды (1962), Книгу детства (1968–1975) и Переулки моего детства (1971). В них он обращается к истокам формирования духовного облика своего лирического героя Сережи Ракитина и его поколения. Не только фоном, но и своеобразным «героем» цикла становится образ Москвы с ее городским бытом и нравами. Тема Москвы развивалась в последующих публицистических статьях, собранных в книге Москва… как много в этом звуке (1987). Успех книг Нагибина в целом в эти годы объясняется волнующей лирической исповедальностью, естественной искренностью интонаций, легкостью и ясностью слога, богатой метафоричностью, оригинальной ритмической структурой повествования с обязательным финальным аккордом, в котором давалась морально-этическая оценка рассказанной истории.
В 1970-е его привлекает тема творчества как такового на историко-культурном материале в цикле Вечные спутники (1972–1979). «Героями» таких художественных «микроэпопей» стали протопоп Аввакум, Пушкин, Лермонтов, Тютчев, Чайковский, Рахманинов (Рассказ Ю. Нагибина "Сирень), И. Анненский... Среди устойчивых тем Нагибина – яркая и разнообразная любовь и драматизм несостоявшегося или упущенного счастья. Писал ли он реалистическую вещь или сказку, в отношениях мужчины и женщины у Нагибина сложилась устойчивая расстановка характеров: он всегда раним и беззащитен, до самоубийства включительно, она всегда сильнее и устойчивей в этом мире. Светлую, с легкими ностальгическими мотивами прозу Нагибина в начале 1980-х сменила трагическая напряженность, большая злободневность и острота, склонность к социально-философским отступлениям. Неожиданностью стали его сатира с фарсом и пародией, а также эротика. Рассказы синего лягушонка – это исповедь «лягушки с человеческой памятью и тоской», оставшейся у него от былой человеческой жизни (тогда как любимая превратилась в постчеловеческом бытии в грациозную косулю). Критика осудила новую прозу за «отсутствие нравственной определенности».
Среди наиболее известных произведений Нагибина – «Моя золотая теща», «Срочно требуются седые человеческие волосы», сценарии к фильмам «Председатель», «Бабье царство», «Гардемарины, вперед!».
В последние годы жизни «синий лягушонок» не то чтобы в очередной раз сменил шкуру, а полностью вывернул себя наизнанку. Нагибин с демонстративным, не свободным от шутовского самолюбования самообнажением, показал самые «потаенные» страницы своей биографии. Повесть "Встань и иди" (1987) - о трудном времени эпохи культа личности, о взаимоотношениях несправедливо осужденного человека и его сына. "Дафнис и Хлоя" – о первой любови в эпоху культа личности, волюнтаризма и застоя (1994). Юрий Нагибин оставил крайне пессимистическую повесть-завещание "Тьма в конце туннеля". Его посмертно опубликованный "Дневник" (1995) полон крайней откровенностью и нелицеприятными оценками окружения. Именно эти последние произведения продолжают вызывать интерес у современного читателя.
Ссылка на оригинал
