№ 1425. Космолёт

ернемся к истокам. Очень точно сказал Марат Гельман: все три галереи возникли тогда (в переходные от советского к капиталистическому режиму годы), когда рынка не было и в помине. И это первый парадокс функционирования нашей арт-системы. В отсутствие рынка позволяют себе роскошь заниматься лабораторным проектированием, экспериментами, не требующими денежной отдачи, общественные или государственные институции, живя на гранты и дотации. Но у нас продюсированием явно не «продажного» искусства в 90-е начали заниматься встроенные в товарно-денежные отношения, в бизнес-план галереи. Они были радикальными и предпочитали иметь дело с заведомо неаттрактивным, непонятным широкому зрителю искусством. Кто в 90-е купил бы кусающегося Кулика или гигантский оплавленный объект из компьютерных мышей и мониторов? Огромная заслуга галерей в том, что по прошествии двадцати лет о Кулике знают не меньше, чем об Алле Пугачевой, а на плавленые компьютеры или куб из цветного пластилина смотрят с уважением. Однако больших денег это сочувствие не приносит. И не принесет нигде. Вполне нормально, что такие жанры совриска, как акционизм, перформанс, видео-арт поддерживаются во всем мире благотворительными фондами или государственными институциями. То, что в фонды превращаются галереи-ветераны, естественный и закономерный процесс. Двадцать лет они тянули лямку за всех сразу (выполняя просветительские и музейные, и исследовательские, и галерейные функции). Теперь имеют право сосредоточиться только на исследовательских и лабораторных. Именно поэтому им необходимо стать фондами: галерея по определению коммерческая структура, получать гранты и дотации от государства не может.

Ссылка на оригинал