«Мы отстали от Запада лет на двести»: интервью с Петром Авеном и Мариной Лошак

[Кирилл Сызранский]

Хорошая коллекция живописи/искусства — это коллекция, где есть вещи музейного уровня. Теоретически музеи заинтересованы в том, чтобы включать в свои выставки жемчужины частных коллекций. А коллекционеры — участвовать в выставках, чтобы формировать историю и репутацию своих собраний. Почему большинство российских частных собраний закрыты, а выставляться готовы единицы?

Петр Авен (П. А.): Во-первых, ситуация меняется. Начну с себя. В последние годы я стал активно предоставлять предметы своей коллекции на выставки, чего раньше не делал. Одна причина сугубо практическая — раньше наши музеи не страховали выставляемые вещи. Сейчас все поменялось, музеи страхуют коллекционные экспонаты.

Но есть, конечно, и личные причины. Когда я только начал собирать предметы искусства, мне было жаль с ними расставаться даже на время. Понимание того, что есть общественный долг, что надо выставлять ценные вещи, пришло позже. Вдобавок меня часто смущало само качество выставки, в которой предлагалось участвовать. У нас, к сожалению, были выставки, я не буду их называть, в 1990-е годы, в том числе организованные музеями, где попадалось достаточное количество не вполне проверенных вещей. И мне не очень хотелось выставлять свое рядом с произведениями, которые не кажутся достойными.

Хорошие вещи нужно выставлять на хорошей выставке, в хорошем музее. Кстати, ровно сейчас, например, у меня большая часть вещей из Москвы находится в Вене на выставке русского искусства.

Скажите, Марина, какова сейчас доля меценатов в финансировании музея?

Марина Лошак (М. Л.): Такой системообразующий музей, как наш, в существенной степени поддерживается государством. Но без спонсоров, частного капитала мы не смогли бы организовывать многие серьезные выставки, и не потому, что государство жадничает, а потому, что это очень крупные суммы. У нас есть возможность проводить какие-то выставки при поддержке государства. Но мы понимаем, что должны самым тесным образом работать с нашими партнерами, компаниями и предпринимателями.

А масштаб этой поддержки сейчас сравним с западным?

М. Л.: Нет, конечно. С американскими музеями, где практически все финансирование приходится на частные пожертвования, сравнивать бессмысленно, это просто другой мир. Но и в европейских музеях масштабы поддержки совершенно иные.

П. А.: Я добавлю: кроме Пушкинского музея я еще вхожу в попечительский совет лондонской Royal Academy of Arts. И могу сказать, что спонсоры собирают там для музея каждый год десятки миллионов фунтов. А это только одна из выставочных площадок в Лондоне, есть еще Tate, National Gallery и много других хороших мест. Притом что Пушкинский музей сделал гигантский шаг вперед в части работы с частными деньгами, это пока незнакомый масштаб для нашей страны. Наши и их цифры различаются на два порядка.

М. Л.: Мы, к счастью, не стоим перед финансовой пропастью, у нас есть средства для развития. Но, конечно же, их недостаточно. Для нормального развития музею такого масштаба, как наш, необходимо значительно больше средств, которых мы ждем от наших меценатов, от друзей музея.

Все-таки зритель плохо понимает, сколько стоит качественная выставка.

Полностью здесь.