[Евгений]

Born 1960, Yerevan, Armenia. (Родился в 1960 году в Ереване).
1982 - 1987 Studied at the Moscow University of Arts (Обучался в Московской Академии художеств).
1995 Member of the Union of Artists of Armenia. (С 1995 года член Союза художников Армении).
Collective Exhibitions (Коллективные выставки)

Читать дальше... 

1993 Armenian Modern Art, Stockholm, Sweden
1993 Armenian Days, Moscow, Russia
1993 Armenian Young Association, Jerusalem, Israel
1994 Armenian Art, «Melnikov Gallery», Haidelberg, Germany
1994 Eternal Armenia, Paris, France
1994 With love from Armenia, Gallery of Natalia Galkina, Sochi, Russia
1994 House of the Composers, Yerevan, Armenia
1994 The New York Geneological Society, New York, USA
1995 Tekeyan Days. Yerevan, Armenia
1995 Drouot Richelieu, Paris, France
1997 Armenian Art Exhibition, «Hilton Gallery», Nicosia, Cyprus
1998 Armenian Art Exhibition in Embassy of France, Yerevan, Armenia
1999 Gallery Saint-Luc , Lyon, France
2001 Galerie d’Orsay, Boston, USA
2002 Galerie d’Orsay, Boston, USA
2003 Galerie d’Orsay, Boston, USA
2003 Inernational Artexpo, New York, USA
2003 «JAF» Culture! Center, Marsel, France
2004 International Artexpo, New York, USA
2005 Progressive Fine Art, Toronto, Canada.
Personal Exhibitions (Персональные выставки)
1995 Yerevan, Armenia.
2001 Paris, France.
2003 Teryan 83" Gallery, Yerevan
2004 Arame Art Gallery, Yerevan
2006 Arame Art Gallery, Yerevan
Progressive Fine Art, Toronto, Canada.
International Artexpo, New York, USA.
---------------------------------------------------------
Преодоление несуразности мира в картинах Шота Восканяна....
В творчестве многих армянских художников все еще сохраняется ренессансное понимание искусства, по крайней мере, в структуре изобразительных средств. Утрата душевного трепета, такта, тревоги порой прибавляет жестокости и рационалистичности во взаимоотношения людей, что неизбежно перекочевывает в произведения художников. У Шота Восканяна потребность высказаться связана с чутким отношением к теплоте человеческих отношений. Об этом свидетельствуют его работы последних пяти лет.
Шота – художник, создающий собственный мир, где царят свои законы, привычки, обычаи и порядки, мир, где все узнаваемо и знакомо, но при этом все чуть сдвинуто и переиначено. Художник сам до конца не познал его, но кажется, что жизнь этого мира с каждой новой работой раскрывается с самых разных сторон. Для Шота эта среда – его закрытая духовная зона, обладающая самостоятельностью, где жизнь протекает в своих рамках, в пространстве, где есть свои координаты и точки опоры, свои будни, суета и праздники. Художник с его привязанностью к реальной жизни разворачивает в своих композициях некий параллельный мир с его заботами и тайнами. Но как бы ни был он обременен ходом событий, текущим изо дня в день в своем ритме, это то пространство, куда художник уходит от прозы, где все странно, поэтично, как бывает странно, таинственно и интересно ребенку, который только начинает всматриваться в мир взрослых и для которого главное – понять смысл этой недоступной жизни. И он легко и радостно понимает ее по-своему и в силу своего прямодушия пытается счастливо выйти из ее неразрешимости, волнующей его своими обещаниями. Не случайно среди его образов порой встречаются так доверчиво и с таким интересом смотрящие на нас дети.
Сам автор никогда не вдается в объяснения мотивировок своих работ. Ему не нужна имитация жизни. Его волнует тайна бытия, которая никому еще не раскрылась, но каждый ищет ее по-своему и для себя. Шота прощупывает ее почти вслепую, полагаясь на чувства, и не ошибается, ибо в каждом написанном эпизоде присутствует дыхание жизни. И нужны ли здесь логика или здравый смысл, когда реальность – это круговерть темного безумия, в котором автор пытается обнаружить спасительные опорные островки? Вот они перед нами, и не надо спрашивать о смысле, а лишь пытаться силой собственной человечности преодолеть хаос. Вот отчего в работах Шота при всей чудаковатости персонажей, при всей неясности их взаимоотношений, нас подкупает решенная чисто живописными средствами теплота их отношений друг к другу, человеческое участие каждого из них в судьбе другого.
Шота переплавляет в своих работах детские впечатления в некое единство с опытом своей зрелой жизни. Такое причудливое сочетание прошлого и настоящего, реального и воображаемого приобретает у художника гармоничность даже тогда, когда соединение действий персонажей кажется абсурдом. Это вызвано тем, что в каждом эпизоде дремлет неизведанное ранее чувство или позабытое воспоминание. В итоге Шота выстраивает среду, насыщенную густым, осязаемым воздухом и светом, которые обволакивают формы, делают их по-скульптурному пластичными, наполняют потенциальной энергией. Тяжеловатые, уплотненные, словно литые, женские тела приобретают медный оттенок. Художник лепит людей и предметы, с наслаждением ощупывая их реальную материальность, передавая их выпуклости с особой пластической и колористической выразительностью. Таким же жизнеутверждающим началом исполнены его обнаженные фигуры, где художник словно заново открывает живое великолепие человеческого тела. И действительно, Шота на наших глазах с помощью цветовых пятен и бугристой нетерпеливой лепки создает фигуры, обещающие превратиться в нежную женственную восточную красоту.
Шота Восканян акцентирует пластическую основу в своих композициях с помощью особого искусственного освещения, делающего все ситуации по-домашнему уютными, интимными, повседневно бытовыми. И потому при всей странности, а порой бессвязности происходящего зритель не сомневается в его реальной достоверности. Взаимоотношения между людьми, населяющими эти интерьеры, захватывающи и убедительны, хотя здесь порой нарушаются реальные масштабы, а действия персонажей не поддаются объяснениям. Тем не менее все они как-то чудесно уживаются в тесноте этих компактных пространств. И зритель невольно начинает размышлять о внутренних и внешних мотивах действий отдельных фигур или групп персонажей. Что свело вместе в одном помещении влюбленных с мандолиной, лошадь, гимнастку, отдыхающую на канате, маленького человечка с зонтиком, самозабвенно выбивающего барабанную дробь? Мы с любопытством рассматриваем их странные костюмы, не оставляющие сомнений, что все они балаганные актеры в клетчатых или рогатых колпаках, управляющие марионетками...
Герои Шота – лицедеи, клоуны, фокусники, музыканты, кукловоды – образы, ставшие слишком популярными в изобразительном искусстве последнего периода. Их устоявшаяся, нестареющая символика получает в работах Шота совсем иной оттенок. Художник изображает своих героев не на сцене, а выводит их за кулисы, показывает в короткие минуты передышек, в предрепетиционной сутолоке, где они расслабляются или отгораживаются от враждебной и беспощадно требовательной внешней среды. Здесь все для них родное, здесь они ищут поддержки друг у друга, не отчаиваются, не протестуют, здесь все идет своим чередом. Их действия наполняют нас покоем и уверенностью в том, что жизнь здесь течет без потрясений и волнений. Достаточно взглянуть, как участливо и внимательно склоняются друг к другу его персонажи, как тихо беседуют, понимая друг друга с полуслова, как музицируют, грустят и мечтают. Его герои преодолевают этот несуразный мир с его водоворотом жизни неискоренимой наивностью, добротой и надеждой.
Подобные впечатления складываются благодаря едва ли не самой главной особенности в индивидуальной манере Шота Восканяна – цвету, вернее - светоцвету. Избранная художником суженная колористическая гамма (в основном тональности коричневого, густо-золотого, звучных зеленых и синих, тлеющих горячим огнем красных) соединяет в единое целое разрозненные действия героев. Именно цвет и свет являются тем фактором, который наполняет его работы содержанием духовного порядка. Цвет в живописи Шота дышит горячим теплом жизни, жизни стабильной, но и полной тайн.